Эхо выстрела гулко прокатилось по крутым склонам каньона. Вэрни махнул рукой спутнику и погнал своего жеребца в небольшую рощицу справа от тропы.

— Вряд ли этот выстрел предназначался нам, — сказал он, когда Джим Прайс догнал его. — Но тот, кто стрелял — не так уж и далеко. Дай-ка мне свой бинокль, Джим.

Прайс молча протянул ему бинокль. Вэрни спрыгнул с лошади и легко взобрался по камням на самый верх, откуда открывался почти весь каньон. Несколько секунд он внимательно осматривал в бинокль окрестности, потом пожал плечами и спустился обратно.

— Какой-то тип удирал во все лопатки к южному хребту. Гнал лошадь так, словно у него дьявол за плечами. Ну и черт с ним. В конце концов, он не в нас стрелял.

— Будем надеяться, Кэш, — задумчиво протянул Прайс, — все-таки Колорадо далеко от Монтаны, и вряд ли кто-то знает, что мы здесь, а не в тюрьме Диэ-Лодж.

Дэн Мэйсон взглянул на свои карты и бросил их на стол.

— Похоже, сегодня не моя ночь, — сказал он. — За последний час вообще не было карты.

В просторной комнате на ранчо «Лэйзи Эм» стоял дым от сигар и запах виски. Большинство ковбоев ранчо, кроме тех, кто работал в эту ночь, были здесь. Одни сидели за большим карточным столом, другие отдыхали в креслах, третьи спали на койках, стоявших вдоль стен. В покер играли в основном по ночам, и Мэйсон, когда бывал здесь, не пропускал случая сыграть.

— Что будем делать с Вэнсом, Дэн? — спросил вдруг Сим Макфанни, старший ковбой ранчо. — Маршал вряд ли оставит его в покое после того, как он выстрелил в девчонку.

— Пусть Конрой не появляется в Криде, и все будет в порядке, — уверенно заявил Мэйсон. — За пределами города власть маршала кончается, и он это знает. А мы, разумеется, будем отрицать, что Вэнс здесь.

Кэш проспал у себя в отеле до полудня. Проснувшись, он не стал будить Прайса, а тихо оделся и вышел на улицу. Как всегда, в это время там было полно людей. Добравшись до конюшни, он оседлал своего коня и вскочил в седло.

Сегодня он намеревался осмотреть тот участок каньона, где был убит брат. Полуденное солнце оказалось не очень приятным спутником, но Кэш давно привык к изнуряющей жаре и быстро добрался до своей цели. Прикинув приблизительно место, откуда могли стрелять, он тщательно обыскал окрестности в надежде найти какие-нибудь следы, оставленные убийцей. Это оказалось неожиданно легким делом. У большого камня, с которого открывался прекрасный обзор, он наткнулся на несколько окурков. Трава была основательно примята. Датч говорил, что маршал опоздал на десять дней, и эти следы указывали на то, что Клинта Вэрни поджидали не один день. Более тщательный осмотр в надежде найти какое-либо указание на личность убийцы ничего не дал.

Вернувшись в Крид, Кэш решил, что для ужина еще рановато, и зашел в лавку Датча навестить Мэри. Она приняла его вежливо, но несколько холодно.

— Я понимаю вас, — сказал Вэрни. — Видел вчера ваше лицо, когда я дрался со старателем. Но поверьте, это было необходимым.

— Так избить человека было необходимо? — негодовала Мэри. — Когда вы ушли, он весь был в крови.

Джон Гэйнс появился в лавке Тима Датча, когда было далеко за полдень. Датч сидел за грудой конторских книг и тихо ругался.

— По мне лучше работать лопатой, чем сидеть за этими чертовыми книгами, — пожаловался он, поздоровавшись с Гэйнсом.

— А я тут. проходил мимо, дай, думаю, зайду, — сказал Гэйнс, присаживаясь. — Твой новый маршал хорошо работает, Тим.

Датч кивнул.

— Как раз то, что нужно нашему городу. Джон Вэрни человек честный и крутой. Пока никто из тех, кого посылали против него, не смог ничего сделать.

Фрэнк Феннер был в отвратительном настроении и не считал нужным скрывать это. Его кулак с грохотом опустился на стол Джона Гэйнса.

— Слушай, Джон, если ты не можешь справиться со своей работой, то я найду кого-нибудь другого, — зловеще проговорил он.

— Фрэнк, — в отчаянии защищался Гэйнс. — Откуда я мог знать, что случится прошлой ночью. Как я мог предположить, что Мэйсон влезет в эту кашу.

— Твоя работа и состоит в том, чтобы быть готовым к любым неожиданностям, — отрезал Феннер. — Как это ни печально, но Мэйсон нам нужен. По крайней мере, пока.

— Тогда нужно действовать быстро. Дэна наверняка вздернут за убийство Брэндона. Всем известно, что это сделали его люди, а четверо, которые уже в тюрьме, вряд ли все возьмут на себя.

Только не думайте, что он не был предупрежден. Он получил предупреждение прямое и ясное, без всяких там намеков и обиняков.

- Мистер, - сказал я, - если ты такой же неловкий с револьвером, как с этой твоей сдачей с низу колоды, так лучше не берись.

На свою беду, он ничего не понял после первой ошибки, ему, хоть умри, надо было сделать и вторую; ну, так оно и вышло, и его закопали к западу от города, там, где хоронят людей, умерших от пули.

А я, Уильям Телл Сакетт, прибывший в техасский город Ювалде в одиночку, никому не известным чужаком, обнаружил, что обо мне пошли разговоры.

Мы, Сакетты, начинали носить винтовку с такого возраста, когда могли оторвать от земли оба её конца . Девятилетним сопляком я добыл своего первого кугуара, подстерег, когда он добирался до наших свиней. В тринадцать лет я пометил пулей скальп Хиггинзу, который взял было на мушку нашего Па... у нас с этими Хиггинзами с давних времен вражда тянулась, кровная месть.

Это был осколок белого кварца, воткнутый в трещину стены из красного песчаника.

Путешествуя по диким местам, человек, который хочет сберечь свои волосы, всегда должен быть внимательным ко всему необычному. Он обучается замечать примятую траву, сломанную веточку, замутненную воду в ручье.

У природы обычаи простые, прямые и знакомые. Животные принимают природу такой, как она предстает перед ними. Они, хоть и строят себе гнезда и логовища, очень мало нарушают свое окружение. Только бобр, которому охота устраивать себе дом под водой, строит для этого свои плотины и тем пытается изменить природу. В общем, если что-то в природе нарушено, то, скорее всего, сделал это человек.

Местность вокруг была безлюдная, и этот кварц вряд ли попал сюда случайно. Его поместила в трещину чья-то рука.

Последнее поселение, какое попалось мне на глаза, был городишко Саут-Пасс-сити, далеко на севере отсюда, а последний живой человек грязный траппер, сплошные лохмы да ободранная оленья кожа. Он со своими вьючными ослами проследовал мимо меня, как дилижанс мимо бродяги. Они просто не обратили на меня никакого внимания.

Вот так, значит, я нырнул с головой в незнакомые места и вынырнул с золотом в руках.

Мы, Сакетты, никогда не были богатеями. Все, чего нам надо, - это кусок земли, где можно посеять хлеб и пасти скотину, столько земли, чтоб хватило прокормить семью. Родня для нас много значит, и если случается какoe несчастье, так мы обычно встаем против него все как один.

Кровная вражда с Хиггинзами, которая обошлась нашей семье не в одну жизнь, закончилась, пока меня не было дома. Эту вендетту завершил Тайрел в тот день, когда Оррин собрался жениться. Длинный Хиггинз залег в засаду на Оррина, рассчитывая, что у того мозги будут забиты женитьбой. Длинный Хиггинз не попал в Оррина - его оттолкнула в сторону невеста, зато сама она получила свинец, предназначенный для Сакетта.

На свою беду, Длинный вовсе не принял в расчет Тайрела, а Тайрела всегда надо брать в расчет.

Тайрел такой человек, что может глядеть на тебя прямо вдоль ствола твоей винтовки, и тебе захочется, чтоб он лучше глядел в тарелку с ужином. Он будет глядеть на тебя прямо вдоль ствола твоей винтовки - и все равно пристрелит тебя насмерть. Правда, Тайрел никогда не искал драки.

Когда внизу открылось ранчо, я натянул поводья, остановился на тропе и осмотрел всю долину. Там проходил каменистый гребень, река Мора прорезала его насквозь, вот возле этого места и раскинулось ранчо. Этот свет там наверху - мой дом, потому что дом человека там, где его сердце, а мое сердце было там, где Ма и ребята.

Аппалуза шагом спускался по тропе, а я чуял прохладу, поднимающуюся от ивняка вдоль Моры, и скошенные луга в большой долине, называемой Ла Куэва пещера по-испански.

Внизу заржала лошадь, всполошилась собака, за ней подняла лай другая. Но ни одна дверь не отворилась, а свет горел по-прежнему.

Посмеиваясь, я ехал шагом и смотрел во все глаза. Если я хоть что-то знаю про своих братьев, то один из них или ещё кто-то сейчас прячется снаружи, в густой тени, следит, как я подъезжаю, и, наверно, целится в меня из темноты, пока мои намерения не прояснятся.

Я слез с лошади и поднялся по ступенькам на крыльцо. Стучать не стал, просто открыл дверь и шагнул внутрь.

Мы двинулись вверх по Койот-Крик - Речке Койота - глубокой ночью, когда звезды развесили свои яркие фонари над горами. Кэп ехал впереди, наши шесть вьючных лошадей тянулись за ним, я замыкал колонну. С гор Сангре-де-Кристо тянул холодный ветерок, где-то в долине звал подружку перепел.

Кэп Раунтри - старик с виду мрачный, молчаливый. Но это человек такой породы, что если ты попал в беду, то можешь не смотреть, где он, не сбежал ли, - ты всегда твердо знаешь, что он рядом.

Мы не хотели, чтоб кто-то видел, как мы уезжаем, и потому обогнули Мору стороной; так что, если никто не залег на скалистом гребне над самым ранчо, то наш отъезд, скорее всего, прошел незамеченным.

Река Мора пробивается через теснину недалеко от ранчо, а потом спокойно течет по равнине, и нам надо было просто держаться вдоль реки до её слияния с Койот-Крик, а после сворачивать вверх по Койот-Крик и двигаться через широкую долину Ла Куэва.

Мы объехали спящую деревушку Голондринос (по-испански - "Ласточки", значит; вообще-то там жили люди, но гнездышки свои лепили из глины) и направились к северу; утренний холодок пробирал до костей. Небо было холодное и чистое, оно едва светлело над землей, и в него остро врезались горные хребты. Копыта лошадей раздвигали траву со свистящим шелестом, седла поскрипывали, в деревушке залаяла собака - как будто спрашивала что-то.