Черный обелиск, казалось, поглотил даже скудное освещение, пролитое двумя лунами Крейиз-II. Фигура в капюшоне делала медленные, идеально ровные шаги к массивному сооружению, держа руки спрятанными в складках огромной мантии.

– Така зееч ма тока дууваи, – пробормотала она в четвертый раз, ровно шесть ударов сердца после ее третьей интонации. Ситхские обряды должны были проводиться с максимальной осторожностью, нарушение, даже незначительное,  установленного порядка могло означать гибель для непосвященных. И Вара Нреем не хотел искушать темную сторону, допустив промах.

Она сделала еще два шага к обелиску, остановившись на мгновение, чтобы бросить взгляд на безупречную симметрию его гладких граней, и четкие линии, которые обозначали его границы. Такая злая красота.

– Така зееч ма тока дууваи, – твердила она в пятый раз – или в четвертый? Ее сердце вдруг, забилось отвлекая ее. Успокойся.

Она прикинула расстояние от нее до обелиска на глаз. Около десятка метров, из чего следовало, что в пятый. Определившись с количеством декламаций, она помедлила еще мгновение в ожидании, чтобы увидеть не нарушила ли она обряд. Этого могло быть достаточно, чтобы обрушить гнев темной стороны.