Еще недавно частный детектив Глеб Кольцов жил своей обыденной, размеренной жизнью. У него был собственный офис, своя постоянная клиентура и секретарша Натаха – которая в одном лице совмещала множество специальностей: от бухгалтера, делопроизводителя и до любовницы.

Но все изменилось в одночасье после расследования нападения на главный офис торгово-закупочной фирмы «Меркурий-Класс».

Дело оказалось пустячным, уже через несколько дней стало ясно, что это банальная разборка бывших компаньонов. Конечно, если бы конфликт затянулся, то мог бы перерасти в настоящую криминальную войну. Пришлось Глебу за определенный процент выступить в роли посредника-миротворца. А для того чтобы его доводы были услышаны, частный детектив подкрепил их суровыми товарищами из РУОПа. В конце концов мир возобладал, и все остались довольны, а Кольцов, кроме денежного вознаграждения, завоевал сердце вице-президента «Меркурий-Класс» – тридцатилетней блондинки с формами Афродиты.

Роман получился страстным и романтичным, но в какое-то мгновение Глеб потерял осторожность, и расплата наступила незамедлительно. Он был пойман с поличным собственной секретаршей.

Натаха, женщина спокойная и здравомыслящая, не стала устраивать скандал, а устало заявила:

Из окна гостиничного номера открывался вид на вяло текущие воды Невы. Весной и летом это был довольно живописный уголок, прямо просящийся на полотно маститого художника. Но сейчас, когда зима неохотно сдавала свои позиции, все выглядело мрачно и убого.

Свинцовые воды несли остатки ледохода, серые потрескавшиеся глыбы, черные коряги и разный мусор вдоль безжизненно мрачной набережной.

– Даже в этом пейзаже присутствует богатый букет цветов и оттенков, – не отрывая взгляда от реки, задумчиво произнес Джон Лонг, невысокий худощавый мужчина сорока семи лет. Он был похож на подростка, одетого в неброский темно-коричневый костюм, стального цвета рубашку с черным галстуком-«бабочкой», не особо гармонирующую с остальным нарядом.

Набриолиненные волосы цвета воронова крыла ненадежно скрывали проплешину. Но подобный дефект внешности Лонга, казалось, вовсе не смущал. Он был военным разведчиком, а не клубным повесой. Внимание женщин его мало волновало, вполне достаточно зарабатывая, он мог себе позволить любую, самую дорогую проститутку. Но и в этом особого удовольствия Джон не находил, разве что как один из способов снять сексуальное напряжение.

Настоящий кайф Лонг получал только от своей работы. Его руководство знало об этом маленьком бзике и поэтому доверяло ему самые интеллектуально сложные задачи.

Майор пакистанской разведки Адиль Бабу Шах был личностью воистину легендарной не только в среде афганских моджахедов, которых лично учил воевать в Пешваре и для них планировал диверсии в Афганистане. Хорошо знала Адиля и разведка сороковой армии. Она уже три года вела на него охоту, но майору каждый раз удавалось выскальзывать.

Последняя попытка была предпринята полгода назад, группа армейского спецназа, усиленная двумя ротами ВДВ, плотно обложила пакистанца в одном из кишлаков. Почти сутки шел бой, от населенного пункта остались руины, но Адиль Бабу Шах вновь ушел, скрывшись по подземному тоннелю-кирьязу.

Последние месяцы агентура ПГУ КГБ отслеживала майора в Исламабаде, ожидая его дальнейших действий… И наконец дождались. В кабульский отряд специального назначения КГБ «Каскад» пришла шифровка.

«Бабуин направляется в Кабул для проведения крупного террористического акта, с подробным освещением его в западных СМИ». Эту депешу, полученную от агентуры внешней разведки, командир отряда Горыныч зачитал на общем совещании и, обведя собравшихся взглядом, добавил:

– Теперь мы должны определиться: этой информацией делимся с армейцами или разрабатываем Бабуина автономно.

Из-за неплотно задернутой шторы в окно нагло пялился ранний рассвет. Зима уступала свои права с большой неохотой, по ночам еще случались заморозки, а раннее утро начиналось молочно-белым туманом.

Сна больше не было, Радик поднялся с постели и, стараясь двигаться бесшумно, прошлепал в соседнюю комнату, осторожно приоткрыл дверь и вышел на балкон, с наслаждением вдыхая полной грудью прохладный влажный воздух, густо пропитанный хвоей.

Вытянув руки над головой, он сжал пальцы в замок и до хруста потянулся.

Вернувшись в комнату, прикрыл за собой дверь и быстро спустился на первый этаж, прошел на кухню и включил электрочайник. Затем в большую керамическую чашку щедро сыпанул сухой заварки.

В кухне было тепло и уютно, в такие минуты он как будто проваливался в пропасть воспоминаний, когда еще был ребенком, худеньким мальчиком с густыми кудрявыми волосами. Когда жизнь казалась беззаботной и бесконечной.

Проводить расследование совершенного преступления легко только в кино. Там, как правило, в нужный момент обнаруживается главная улика или появляется особо ценный свидетель, верткий «барабан» получает необходимую информацию от не в меру болтливых уголовников, а люди в погонах легко обводят вокруг пальца и берут в железо матерых душегубов.

Но это только в кино, в жизни все намного сложнее, особенно если приходится вести расследование на чужой земле. Обговорив все условия своей работы, Глеб Кольцов начал с подготовительных действий. Для начала он побеседовал с домочадцами Кутепова, которых определил в свидетелей ближнего круга. Кроме самого Николая Ильича и его супруги, в эту графу входила домоправительница, немолодая, но статная женщина, своими манерами больше походившая на директора школы, и личный шофер, отставной прапорщик, служивший в отделе безопасности советского посольства в Бейруте в те времена, когда столицу Ливана раздирала гражданская война.

В отличие от близких исчезнувшей девушки и домоправительницы, которые только и могли рассказать о единственной известной им подруге Лизы – Элке Евкович, весьма экспансивной мадемуазели, которую в семье Кутеповых не особо жаловали за дикие (по глубокому убеждению домоправительницы) выходки, Константиныч, так звали водителя, оказался для сыщика настоящей находкой. Этот невысокий, коренастый мужичонка с густыми бровями, прикрывающими настороженные серые глаза, тонкими, плотно сжатыми губами и могучими длинными руками, выслушав предложение Кольцова побеседовать, застегнул короткую кожаную куртку на собачьем меху и, поправив на голове кепку с куцым матерчатым козырьком, деловито прогудел:

– Побеседовать? Это можно. – И, кивком головы указав в сторону перекрестка, добавил: – На завтра мне все равно Николай Ильич дал выходной, так что можем зайти в «Трактиръ» и душевно побеседовать. Ты как, сыщик?

Глеб не понаслышке знал: чтобы разговорить человека, нужно доказать ему свою лояльность, и он проникнется к тебе доверием. А что создает лучше всего дружескую атмосферу, если не застолье…