Пространство наполняется ослепительным светом, я вижу огромную шахматную доску, её чёрные и белые квадраты исчезают в далёких созвездиях. В каждом квадрате живёт свой мир, а я нахожусь у последней черты и знаю, у меня есть шанс стать кем угодно, но страх удерживает от решающего прыжка, можно остаться пешкой, но существует путь к бессмертию — выбор за мной, но впереди пропасть, а над ней — площадки. На них покоятся каменные блоки и прямо из монолита растут чарующей красоты цветы — это мир грёз, но они опаснее яда королевской кобры. Брожу над бездной, желая их набрать, но к ним ведут коварные осыпи, понимаю, только сделаю шаг, и рванёт вниз лавина, но желание высасывает душу. Останавливаюсь перед пропастью, блок с благоухающими цветами завлекает. Может сделать шаг? Почти решаюсь, от ужаса шевелятся волосы, но меня тянет как магнитом, меня зовут, но внизу тьма. Трясу головой. Наваждение медленно, словно через силу, отпускает меня — тяжело дышу, пот заливает лицо.

А вокруг свет и тепло, кричат чайки, нежно плещется море, пищат дети, взрослые перекидываются неторопливыми разговорами, пахнет дымом и жареным мясом. Сейчас обычный майский день, хотя нет, не совсем обычный. Вот так, чтобы собралось сразу, причём почти в полном составе, две семьи, с моей стороны и со стороны жены, никогда такого не бывало, за исключением, разве, в далёком прошлом, свадьбы.

На живописном берегу Чёрного моря, в районе Качи недалеко от Севастополя, отмечаем майские праздники. Дымятся угли от костра, румянятся шашлыки на шампурах, как обычно, склоняюсь над ними, раздувая картонкой угли.

Тесть угрюмо жуёт соломинку, он сидит на круглом валуне и до сих пор не понимает, что здесь делает, зачем поменял уютный диван на жёсткий камень.

Тёща и моя ненаглядная жена Лада оживлённо беседует с моей матерью, о хитростях домашней выпечки, та кивает, но почти ничего не отвечает в ответ, думаю, она имеет собственное мнение о таинствах домашней кухни, но предпочитает не спорить.

Медведей не встретили, может к счастью, но лес там, где была пыльная степь, увидели все, и орлов. Они парят на огромной высоте, но всё равно ощущается их мощь и размеры. Семён прав, размерами они не менее страуса. Смотрю на окружающих меня родных людей. Лица суровые, даже намёка на панику нет, в глазах горит фанатичный огонь. Они готовы сражаться и выживать. Для меня это откровение. Радость зарождается в сердце и полыхает как огонь. Надежда, понятие хорошее. "Будем живы, не помрём", выплывают в мозгу правильные строчки.

— Так полагаю, всем всё ясно? В настоящий момент, самое безопасное место на пляже.

Словно подтверждая мои слова, раздаётся далёкий рёв. Где-то, у границы с лесом, прохаживаются злобные твари. Страшно стало всем, в мыслях рисуются кошмарные морды. Как выжить здесь? Мы, словно пигмеи, в этом жутком мире.

Молча, спускаемся к морю. А проблемы на берегу несутся полным ходом, как автомобили без тормозов. Многие столкнулись с тем, что находятся не там, где хотели быть. Кто-то понял или осознал случившийся факт. Кто-то нет, и для них происходящее стало реальным Армагеддоном. Впоследствии, я узнал, были люди, и даже целые семьи, которые закончили жизнь самоубийством. Жаль, конечно…

Решили поменять место стоянки, слишком близко располагается к морю, а следы волн от штормов виднеются на прибрежных скалах. Берег шириной метров сто тянется на многие километры и весьма пологий, в случае непогоды волны начнут гулять по пляжу как группа пьяных моряков. Но у тропинки, на высоте десяти метров от берега, располагается природная площадка приблизительно сто на пятьдесят метров, заваленная камнями, ветками прочим мусором. Дальше, на разных уровнях, виднеются другие, не менее удобные площадки, также в грудах камней и земли, до которых можно добраться от основной площадки. Приложив достаточно усилий, вполне возможно облагородить и приспособить для жилья. Весьма радует то, что из-под камней вытекают многочисленные родники, а широкие трещины наполнены красноватой, жирной на ощупь, землёй. Щелей на склоне бесчисленное множество. Если правильно поставить дело, то там будут и огороды и сады. Раньше склоны мало прогревались Солнцем, но сейчас, когда оно поменяло направление, тепла станет в избытке. Конечно, необходимо построить жильё. Вверху лес заселён первобытным зверьём, не знающего человека, поэтому добыча строительного материала представляет достаточную сложность, если не смертельную опасность. Над этой проблемой поразмыслю на досуге.

Просыпаюсь очень рано, наверное, спал не более трёх часов. Но на удивление, чувствую прекрасно, словно отсыпался все восемь часов. Горизонт хорошо освещён, скоро появится Солнце. Настроение пятибалльное, усталости, никакой. Щебечет ранняя птаха, от моря веет свежестью.

Катерина уже не спит. Она растолкала Егора и что-то ему

втолковывает. Тот сосредоточенно слушает, кивает. Я поздоровался, они улыбнулись:- Мы готовы, — говорит Катерина, — верёвку взяла. С нами пойдут те парни, — она указала на крепких, зевающих, хмурых со сна, ребят. Я кивнул, прошёлся по просыпающемуся лагерю, здороваюсь с людьми. Поглядел на бассейны, где плещется вода, умылся, вздрогнул от ледяной воды. Затем вернулся к еле тлеющему костру. Разворошил угли, кинул несколько веток. Уселся на камень, достал зеркальце и осколок обсидиана. Принялся осторожно бриться. Перед людьми необходимо быть в хорошей форме.

Катерина со своей командой спустилась к морю. Наверное, уже охотятся. А я дожидаюсь, когда все проснутся. Я сознательно не стал ни кого будить, за меня это сделало Солнце. Оно, прекрасное и величественное показалось на горизонте и, в тот же час небо окрасилось в пурпурные тона.

Почти всё взрослое население проснулось, загорелся костёр, начались разговоры, стали запекать на огне остатки провизии, приводить себя в порядок. Проснулась и моя семья. Лада провела ладонью по моим щекам:- Надо же, чисто выбрит. Бритву, с собой взял? — в восхищении говорит она.

Под вечер, обливаясь потом и, морщась от боли в плечах, подходим к спуску в наш лагерь. Надо думать, по нашим ощущениям, к концу маршрута, зверь стал весить больше тонны.

Я с удовлетворением повожу носом, ощущаю запах дыма, похоже, коптильня работает на полную мощность. Ай, да Катерина! Я уверен, подстрелила большую рыбу. Глотаю слюнки, сильно хочется, есть и пить.

Качаясь от усталости, начинаем спуск. Внезапно пахнуло потом и слышится голос:- Это, типа, неандертальцы? Мы рады вас видеть, сапиенсы.

Из-за скалы на тропу выходят два мускулистых парня. Я узнаю их, они из группы Вилена Ждановича.

— А, вы знаете, вход и выход платный. Поэтому бросайте вашего козла и можете проходить, — нагло, играя мышцами, заявляет один из них.

Утром собираю всех мужчин, женщин на совет сознательно не приглашаю, вопрос должен стоять достаточно деликатно. Мне не нравится ситуация с компанией Вилена Ждановича. Решил эту публику поставить на место. Мужчин в нашем лагере предостаточно. Знаю, есть опытные бойцы. Донёс своё решение с предложением обломать эту компанию достаточно жестоко. Предлагаю, в случае серьёзного сопротивления, бить насмерть. Затем даю высказаться народу.

— Я, конечно, не пойду против коллектива, решите дать в морду серьёзным людям, поддержу, — блеет Аскольд, — но это не метод, это бесчеловечно… лучше устроим обвал, всё решим одним махом, — скребёт он куцую бородёнку.

Аскольд весьма странный человек. Его с поволокой глаза на неказистом лице придают ему некий шарм, что многие женщины, встретившись с его взглядом, мигом становились влажными и сверху и внизу. Он никогда о себе не рассказывает и, когда приятели хвастались, что кто-то из них служил в спецназе или в десанте бил кирпичи, он скромно опускал глаза. А на вопрос, где провёл место службы, краснел, как красна девица и под снисходительные улыбки говорил: "писарем при штабе". Но я видел его тело, на нем зияют шрамы, но не от аппендицита, а конкретные пулевые, в этом я хорошо разбираюсь. Я догадываюсь, немало в своей недолгой жизни, он успел завалить людей. Он тонок в кости, но мышцы как притаившиеся удавы, будить не стоит. Но, Аскольд, как-то так прячет их на своём теле, что неискушённому человеку могло показаться, он хил и слаб. Аскольда я знаю как невероятно выносливого человека. Для меня дельное предложение Аскольда, не поддержал никто. Пришлось готовить оружие: копья, дубины, ножи, камни. Наш Аскольд, из кучи осколков обсидиана, выбирает острые куски, балансирует на руке и прячет на своём теле. Затем подходит ко мне:- Никита, я, конечно, не хочу вмешиваться в твою работу, учишься быстро, народ тебя уважает. Не сомневаюсь, морды набьём, но, сдаётся мне, перед посещением наших "друзей", стоит провести небольшую разведку. Может у них есть ПП-2000, или пару "Кипарисов" из оружия завалялось, тогда шансов у нас не будет. Хотя это маловероятно, не стали бы они медведей к нам подманивать, когда проблему можно решить намного проще. Но, может они извращенцы, какие? Нравятся заумные методы, и с такими сталкивался. Так что тебе решать. Предлагаю, сходить, прогуляться по пляжу. На народ поглядим, себя покажем. А, там, видно будет. Развлечься всегда успеем.

Да, Аскольд, видно для тебя это занятное проведение своего досуга. А, по мне, ахи, какая боевая спецоперация, с восхищением думаю я, глядя в его честные глаза и на лёгкий стыдливый румянец на лице. Нравится мне этот парень, чувствую, очень надёжный человек.

— У меня такие же мысли, — сознаюсь я, — но думал, не стоит всё усложнять. Но если ты советуешь… давай сходим.