В первых веках нашей эры все народы гото-германского племени, в их военных предприятиях, имели одну общую цель — разрушение Римской империи. Эта великая война с обширным владычеством Рима, продолжавшаяся непрерывно многие столетия, обращала внимание всего известного тогда света, возбуждала общую деятельность, была воинской школой храбрых людей. На ее поприще, вероятно, являлись и со скандинавского севера все, искавшие войны, военной славы и добьии в богатых римских провинциях. В те времена готское племя занимало все пространство от Скандинавии до Черного моря.

[1]

Тем удобнее были походы северных народов к их землякам на юге. Тесную связь между северными и южными племенами доказывают воспоминания, сохранившиеся от тех времен в сагах и героических песнях, не менее того известия, рассеянные в сочинениях итальянских и византийских писателей о странствованиях народов на скандинавский север и оттуда.

[2]

Мы можем принять с полною достоверностью, что походы северных жителей в первой половине тысячелетия нашего счисления сначала направлялись в родовые земли их южных соплеменников, к славным местам их великих войн с римскими императорами. Но вскоре ства переменились: западная Римская империя пала; вестготы переселились в Испанию; не стало в Италии и царства остготов; все народы готского и германского племени, жившие прежде на берегах Балтийского моря, удалились в завоеванные внутренние области империи; многочисленнее толпы других племен — славянского и вендского — вторглись в покинутые прибалтийские страны и завладели ими, гоня и покоряя еще оставшиеся там гото-германские племена.

Только после того начинаются собственно набеги северных викингов. Северные народы, может быть, и ранее, с первых веков нашего счисления, предпринимали такие походы и приносили войну на отдаленные от них берега. Уже Тацит

[3]

упоминает о свеонах, как о народе, сильном оружием и военными судами, которые описывает так, словно бы сам видел флоты этого народа.

Большая поэма «Фингал» каледонского барда Оссиана воспевает прибытие в Ирландию Сварана, короля Лохлина,

В 210 году римский император Север предпринимал поход против каледонян, древних обитателей Шотландии. Его сопровождал сын Каракалла. Север умер в этом походе: «Каракул (Каракалла), сын всемирного царя, отступил. Тогда барды пели: „Вперед мы будем искать мира в морской войне. Наши руки обагрятся кровью Лохлина"», Новейшие археологи по многим причинам полагали вероятным, что в древнейшее время скандинавы поселились на Шотландских и Оркадских островах и что пикты, славный древний народ Шотландии, также скандинавского происхождения. На это намекали уже древнейшие историки. В языке, которым говорят теперь в низменной Шотландии, обнаруживается очень близкое родство со скандинавскими наречиями. Кроме того, живое изображение древних северных обычаев и обрядов в песнях Оссиана, где так часто воспевается «лесистый Лохлин»

До сих пор мы видели, что скандинавы разъезжают по всем морям и воюют почти со всем известным светом, без всякой другой цели, кроме той, чтоб жить и умереть с оружием в руках. Хотя воинские подвиги приносили им богатства, которых немного было у них на родине, однако ж их набеги больше вредили иноземным народам, нежели приносили пользу для них самих. Они грабили государства, но не покоряли их. Только в Ирландии и на окрестных островах они положили начало прочных поселений и новых обществ, но потом успехи познакомили их со слабостью великих государств; они узнали существенную выгоду совместных действий большими войсками и флотами, вместо отдельных набегов. Тогда их предприятия стали важнее и более согласованными, они начали думать о новых завоеваниях и основании новых государств.

[42]

В 866 году в Англию прибыло сильное войско

[43]

из шведов, готов, датчан, норвежцев и других народов. Флот, величайший из всех приплывавших с севера, находился под начальством восьми королей и более двадцати ярлов. Ветер пригнал их сначала к Шотландии, но потом, они высадились в Восточной Англии. Там перезимовали, достали лошадеи, разделили их по полкам и делали походы то в том, то в другом направлении, опустошали разные монастыри, грубили страну, убивали всех, кто ни попадался.

На другой год они оставили Восточную Англию, вошли в реку Гумбер и двинулись к Йорку, столице Нортумберленда. В великой битве с ними, в вербное воскресенье, 867 года, пали короли этого государства, Элла и Осбрит, с восемью альтерманнами. Викинги взяли Йорк: в этот и последующие годы прошли опустошением всю Нортумберлендию, оттуда отправились в Ноттингем в Мерсии, овладели крепостью и целый год держались в этом сильно укрепленном городе; вернувшись потом в Нортумберленд, все лето 869 года оставались в Линдсее и с наступлением зимы пошли в большом числе в Восточную Англию, где и намерились зимовать в Теод-Форде, в Норфолькском графстве. Куда ни приходили в Нортумберленде, в Восточной Англии и Мерсии, везде жестоко доставалось особенно церквям и монастырям. Лесом поросло то место, где до того времени мирно стояла женская обитель Эбчестер, в Дургаме; неподалеку от города Линкольна еще поныне видны следы разоренного до основания монастыря Бардена, монахи которого были перебиты все до одного человека в монастырской церкви. Обитель св. Иоанна в Йоркском графстве, ограбленная и сожженная со всеми своими книгами и украшениями, долгое время после того находилась в совершенном, запустении. Для спасении монастырей Кройланда и Медесгамстаде храбрый Альгар младший, граф Голанд, собрал все молодое поколение своего графства, присоединил двести храбрых людей из монастыря Кройланда, получил 300 ратных юношей из Денинга, Лангтофта и Бостона; к нему примкнули рыцарь Миркард Брунне со своими подручными, смелый и многочисленный отряд; также из Линкольна 500 человек под начальством Осгота, старого и опытного воина; сверх того к нему присоединились отряды из других стран. С этим войском Альгар пошел навстречу приближавшимся норманнам; в день св. Мавриция, 22 сентября 870 года, сразился с ними при Трекингаме, истребил их великое множество, убил у них трех королей и преследовал уцелевших до самых ворот их стана, но тут встретил упорное сопротивление. Ночь разлучила сражавшихся. Ночью пришли в стан разбитых новые толпы, бродившие в других местах. Таща с собой богатую добычу, они вели множество женщин и детей. Прибытие нового войска навело такой страх на англичан, что большая часть их разбежалась ночью; на рассвете Альгар обнаружил, что его войско убавилось почти до двух тысяч ратников.

Норманны были очень раздражены потерей трех королей, убитых в сражении прошлого дня. Рано утром они похоронили их в деревне Лаундон, названной в честь того Трекингам; четыре короля и восемь ярлов присутствовали на похоронах. Почтив память павших по древнему обряду, для отмщения за их смерть, они тотчас приготовились к новому бою: два короля и четыре ярла остались в стане, для защиты его и пленных, прочие пошли на Альгара. Англичане, уступая в числе, держались плотно друг к другу, составляя круг щитом к щиту, и везде представляли неприятелю фронт из копий. Норманны сражались весь день, чтобы прорвать эту сплошную массу, и, когда их стрелки и всадники стали утомляться, обратились притворно в бегство: они очистили поле битвы и рассыпались во всех направлениях. Тогда англичане нарушили свой боевой порядок и погнались за бегущими. Но неприятель вдруг собрался и вновь пошел на англичан и разбил их совершенно. Альгар и шесть вождей пали. Немногие из молодого войска Суттона и Геденея бросили оружие и спаслись бегством в близлежащем лесе, откуда ночью пришли в обитель Кройланд и с великим ужасом в словах и телодвижениях рассказали аббату и монахам постигшее их бедствие.

Братия только воротилась от заутрени. Очень перепуганный аббат послал проворных гребцов на лодке в лес Анкавиг с драгоценностями и рукописями, сколько успели собрать второпях: его заставил спешить дым, поднимавшийся из окрестных деревень и возвещавший, что норманны шли с огнем и мечом. Взяв с собой престарелых и детей, в надежде, что эти последние пробудят жалость в язычниках, аббат поднялся в верхнюю церковь, отслужил обедню и приобщился св. тайн. Норманны ворвались, убили аббата у алтаря, изрубили в ризнице приора Аскера, а субприора Летвина — в трапезной, умертвили всех монахов, но сначала напрасно мучили их, допытываясь, где спрятана монастырская казна; по обеим сторонам раки св. Гутлаки взломали мраморные гробницы, сохранявшие тела святых; наконец, когда поиски и разведывания о сокровищах были напрасны, зажгли церковь и монастырские службы.

Потом они удалились, гоня за собой бесчисленное множество рогатого скота и лошадей, и пошли в монастырь Медесгамстаде: там нашли запертыми монастырские ворота и тотчас приступили к стенам со стрелками и таранами; при вторичном нападении они вторглись в монастырь. Луббе, брат ярла Уббе, в воротах был опасно ранен камнем; он упал и отнесен был товарищами в палатку брата. В злобе на то, Уббе хотел мести и сам рубил всех, носивших монашеское платье; никому не было пощады, ни аббату, ни простому иноку; все алтари были срыты, гробницы взломаны, истреблено большое собрание духовных книг и невероятное множество рукописей; тела св. дев: Кинесбурги, Кинесвиты и Тильбы выброшены из рак; все здания сожжены и горели 14 дней. В монастыре Эли перебиты все монахи и находившиеся там мужчины; похищено много разных утварей и драгоценностей, принесенных туда из окрестности, потому что надеялись на безопасность и крепость монастыря. Ту же участь имели монастыри Торней, Рамсей и Хэмстед: монахи убиты, монахини опозорены.

Вскоре после того, как норманны покинули Францию, в 892 и 893 годах, там начались внутренние смятения. Только что миновала опасность, великие подручники стали завидовать, что человек их звания и не королевского рода вступил на престол и сделался их государем. Одна сильная сторона выбрала королем Карла І Простого. Эвдо принужден был уступить ему часть королевства. Вскоре после этого Эвдо умер, и Карл Простой сделался единодержавным государем Франции в начале 898 года.

Междоусобие еще продолжалось, когда норманны вернулись из Англии. Другие полчища прибыли из Скандинавии. Между новыми пришельцами явился человек, который благоразумнее и вернее всех до него начал исполнять план покорения Франции или, но крайней мере, какой-нибудь французской области для жилища себе и своему народу. Это был Рольф, родом из Мера в Норвегии, сын тамошнего ярла Рагнвальда, по прозванию Мудрого. Рагнвальд, сильнейший ярл в Норвегии, был одним из тех, которые добровольно пристали к Харальду Харфагру (Прекрасноволосому), когда этот замышлял завоевать всю Норвегию. С того времени он пользовался особой милостью и уважением Харальда.

У него было много сыновей: один из них, Торир Молчаливый, наследовал от отца достоинство ярла в Мере; другой, столь славный в древних сагах, Торф Эйнар, был ярлом на Оркадских островах; третий, Роллегер, поселился в Исландии, а Рольф с молодых лет странствовал по морю и редко бывал на родине, под отеческим кровом. Около 874 года он плавал на Гебридские острова, на западной стороне Шотландии; оттуда, застигнутый зимой на обратном пути, отправился в Англию, в то время когда северные войска наводняли эту страну и частично завоевали ее. Рольф, кажется, пристал к берегам Уэссекского королевства, где имел два сражения с жителями, которые не пускали его идти вперед на разорение страны. Оба раза он победил, но сам понес великий урон и не знал, куда обратиться со своим малочисленным отрядом.

Как истинный викинг, он хотел воевать по своей воле, не подчиняясь ничьему начальству, чтобы не затеряться во множестве великих войск, сделавших уже значительные успехи в Англии. Так мысли его обратились к Франции; летописи рассказывают, что какой-то сон утвердил его в намерении идти туда. Он освободил пленных, послал нескольких норманнов к Альфреду с предложением мира и обещанием весной удалиться, если до того времени будет разрешена ему свободная торговля в этой стране. Альфред согласился и призвал к себе Рольфа: они стали друзьями и заключили взаимный оборонительный союз.

Зимой Рольф исправил свой флот и при наступлении весны переправился на твердую землю со вспомогательным отрядом Альфреда, у которого заключено было тогда перемирие с норманнами. Он хотел плыть во Францию, но буря отнесла его к острову Вальхерну, у берегов Голландии. Жители острова собрались и напали на него, он разбил их и некоторое время оставался на острове, ожидая подкрепление от своего союзника из Англии. По договору Альфред послал ему 12 судов с пшеницей, вином, свиным мясом и вооруженными людьми. Прибытие помощи возбудило опасение жителей, что Рольф поселится на острове и покорит его. Они позвали на помощь Радбода, графа Фрисландского, и Рагинера Длинношеего, графа Геннегау и Гасбая, сами также набрали войско в разных местах и напали на Рольфа соединенными силами. Он опять победил их, прогнал Радбода и Рагинера в их станы, опустошил весь остров и, переправясь на твердую землю, вторгся в землю фризов, чтобы отомстить им за нападение.

Не только Испания, но и берега Бельгии, Голландии, Фрисландии и Шотландии были от времени до времени посещаемы разъезжавшими везде викингами; между тем их многочисленные флоты плавали частью в Нормандию, частью в Англию, Ирландию и на окрестные острова, для помощи поселившимся там скандинавам и для поддержания их во владении покоренными странами. Борьба завоевателей-норманнов с туземными жителями в этих странах продолжалась с переменным успехом в течение всего X столетия. Многие ирландские малые короли вели постоянные войны друг с другом и редко сражались соединенными силами со скандинавскими притеснителями, захватившими некоторые приморские города, гавани и отчасти внутренность острова. Эти междоусобия помогли норманнам укрепиться в завоеванных странах; иногда в союзе, иногда в войнах с ирландцами они продолжали владеть Дублином, Ватерфордом, Лиммериком и Корком, как главными местами их власти.

Напротив, в Англии ближайшие преемники Альфреда шли по следам своего великого предшественника, заботились о флоте, везде строили крепости и башни и, утвердив власть над Мерсией и малыми королями Уэльса, стали сильнее всех прежних королей Англии. При таком могуществе они не без успеха вели постоянно войну с северными королями Нортумберлендии, Восточной Англии и Эссекса Им удалось мало-помалу захватить одно за другим владения норманнов, владычество которых в Англии, казалось, слабело все больше и больше. Причиной были их междоусобия и внутренние раздоры, притом они слишком далеко распространились, разделяясь на небольшие отряды под властью особенных вождей, не всегда ладивших между собой; сверх того, англичане изучили и усвоили военную тактику норманнов, а эти последние, в долгое время их пребывания в изобильной стране, постепенно утратили воинственность при новом образе жизни и ежедневном обхождении с туземцами и более полюбили мир. Оттого-то уже при Эдуарде I, сыне и преемнике Альфреда, покорились английским королям Восточная Англия и Эссекс с частью Мерсии, обитаемые норманнами.

После Эдуарда взошел на престол Англии в 924 году его сын, Ательстан, Адельстейн северных саг, деятельный и храбрый государь. Он подчинил своей власти Нортумберландию и так успешно воевал с королем Шотландским, Константином, что принудил его просить мира и отдать в заложники своего сына. Возросшее могущество Ательстана возбудило некоторые опасения в норманнах. Он помогал своему приемышу, Хакону Харальдсону, возвратить отцовское королевство Норвегию;

В это время в Дублине царствовал король, называемый в английских летописях Анлафом, «языческий обладатель Ирландии и многих островов», тот самый, которого северные саги называют «Олаф Реде (Красный), могущественный муж, храбрый вождь варваров», происходивший по матери от Рагнара Лодброка. Этот Олаф, исповедовавший еще языческую веру своих отцов, с беспокойством следил за Ательстаном, покорявшим норманнские государства в Англии, и, чтобы отнять их у него, заключил союз со своим зятем, королем Шотландии Константином, а этого жестоко огорчала прежняя несчастная война с Ательстаном, и он старался уничтожить его могущество.

Олаф переправился в Англию с флотом из 615 судов; его войско состояло из датчан и норвежцев, жителей Оркадских островов и северных викингов; все они соединились для великою похода в Англию;

Поселение, основание и завоевания норманнами государств во Франции, Англии и Ирландии мы до сих пор признавали следствиями странствий викингов по морям и их войн с приморскими странами. Такие поселения скандинавов в южных странах были началом новых государственных переворотов и потрясений, имевших решительное влияние на судьбы многих государств в течение долгого времени.

В потомстве основателей Нормандии, как наследие предков, долго сохранялась жадная страсть к путешествиям, любовь к приключениям и смелая предприимчивостъ. Около 1016 года, в то же время, когда северные войска, под начальством датского короля, Канута Великого, покоряли Англию, несколько нормандских паломников ходили помолиться Архангелу Михаилу на святую гору Гараган, в Апулии, и в землю Капитанату, при Адриатическом море. Там случайно находился Мелус, богатый и сильный человек из Бари, отложившийся от греческого правительства. Увидав этих красивых и сильных людей и узнав, что они норманнского племени, известного храбростью, он вступил с ними в беседу, разговорился о красоте Италии и трусости греков; он сказал, что норманнам легко победить их и самим сделаться великими государями, если только они захотят помочь ему в завоевании греческих владений в Италии. Всегда внимательные к подобным предложениям, нормандские паломники изъявили готовность, но отвечали, что их очень мало; сначала они вернутся на родину и постараются уговорить своих к путешествию в Италию.

В это время, в начале XI века, различные области южной Италии еще признавали власть греческих императоров. Они управлялись греческим наместником с титулом катапана, который жил в Бари, в Апулии. Три герцогства, Неаполъ, Гаэта и Амальфи, в продолжение многих столетий также сохраняли связь с Греческой империей и на словах признавали ее верховную власть. Напротив, Беневенто, Салерно и Капуя составляли независимые княжества, владельцами которых были ломбардские князья. Сицилия находилась во власти сарацин, которые покорили этот важный остров в IX веке и оттуда грозили Италии, где также завоевали многие места. В этих странах происходила постоянная война между греками и сарацинами; с первыми иногда даже воевали также ломбардские князья, старавшиеся отнять у греческих императоров Апулию и Калабрию, а иногда в союзе с ними сражались с сарацинами. Ни на чьей стороне не было решительного перевеса; ломбардские князья утратили много прежнего значения; страшное могущество сарацин снедалось внутренними междоусобиями; Греческая империя, с ее изнеженным и погрязшим в пороках двором, походила на безжизненный, полуистлевший труп. Равновесие слабости преобладало во всех государствах; казалось, никакой гибельный переворот не угрожал южной Италии, — и всего меньше ожидали по с той стороны, где гроза уже собиралась.

Нормандские странники, которых Мелус манил надеждой на завоевание греческих областей в Италии, пришли на другой год сильнее числом, участвовали во многих победах над греками, обогатились добычею, снискали себе великую известность храбростью. Но, охотно служа мечом тому, кто лучше платил, они помогли также и грекам уничтожить владычество арабов в южной Италии и в то же время храбро сражались с сарацинами в Сицилии. Они помогали также герцогу Неаполитанскому, Сергию, против Пандульфа IV Капуанского и оказали ему столько важных услуг, что он в 1029 году подарил им за это прекрасную страну между Неаполем и Капуей и, поставив графом ее вождя их, Райнульфа, принял его в свое семейство. Так норманны положили первое начало своему господству в Италии, основали там поселение и выстроили город Аверсу.

Весть об этом поселении, о плодородии и красоте страны и ее прекрасном теплом климате привлекла туда новые толпы норманнов. Между тем как одни из них с женами и детьми переходили Альпы и пробивались силой, если не пропускали их, другие спутники Роберта II, герцога Нормандского, в его морском странствовании в обетованную землю, пристали к берегам южной Италии. Когда же герцог в 1035 году умер в Никее, они опять направили путь в эту страну для соединения с тамошними своими земляками. Туда же пошли и сыновья старого Танкреда из Кутанса в нижней Нормандии; всего их было двенадцать: пять от первого и семь от второго брака. Тамсред, природный норманн, получил поместье Альтавиллу, или Готвилл, в наследство от своих норманнских предков. Одному сыну он оставил это родовое имение, других же, по старинному северному обычаю, послал искать счастья и выгод в Апулию,