Из-за схода горной лавины обитатели отеля "Парадиз" оказываеются отрезанными от мира как раз накануне Первой мировой войны. Чтобы как-то развлечься они по вечерам (как в "Декамероне" у Боккаччо, рассказывают друг другу истории весьма эротического свойства. На фоне этого развивается чисто детективный сюжет: каждый день очередного постояльца отеля находят мертвым…
ПРЕДИСЛОВИЕ ЮРИЯ ВАСИЛЬЦЕВА,
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ТАЙНОГО СУДА
[1]
Обладателем этих записей, сделанных моим родственником, Петром Аристарховичем Васильцевым несколько эпох тому назад, я стал недавно и совершенно случайно, после сноса дома на Метростроевской улице (в те едва вспоминаемые эпохи — Остоженке), дома моего детства. Просто вдруг захотелось проводить этот дом, как человека, в последний путь.
Печку, зацепленную бульдозером, я сразу узнал по изразцам — то была печка из нашей квартиры. Зачем-то я двинулся к ней, по щиколотки утопая в насыпанном вокруг прахе моего детства, и, как оказалось, не зря — вдруг я обнаружил, что к ее задней стенке истлевшими лоскутами пластыря приклеена пухлая пачка бумаги, обернутая пергаментом — то и были записи, сделанные тем самым Петром Аристарховичем и, видимо, зачем-то переданные им моему отцу.
Так что частичному сохранению этой рукописи мы обязаны именно ей, печке; но, Боже, в каком виде эти листки дошли до меня! Одни вовсе истлели, другие испортились до полной неудобочитаемости, остальные мне все же удалось восстановить (некоторые лишь частично, с применением химикатов и фиолетовой лампы). В какой-то степени печка выполнила в каком-то смысле роль соавтора дядюшки, ибо способствовала определенным жанровым особенностям этой рукописи — изрядной недоговоренности, появившейся в тех или иных эпизодах, что лишь усиливает детективную интригу (а перед нами именно детектив), а в других случаях придает кое-каким наиболее откровенным эпизодам (ибо перед нами детектив в какой-то мере эротический) благопристойную целомудренность.
Что я знал об этом своем родственнике, отставном губернском прокуроре, остановившемся в некоем пансионате «парадиз» в самом начале еще той великой войны, смахнувшей, как карточные домики, четыре империи? Не более того, что достиг он чина действительного статского советника, а жизнь свою закончил вовсе не от неизлечимой болезни, мучившей его, а от пули в затылок в марте 1918-го.
РУКОПИСЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО СТАТСКОГО СОВЕТНИКА,
ПРОКУРОРА N-ской ГУБЕРНИИ
ПЕТРА АРИСТАРХОВИЧА ВАСИЛЬЦЕВА
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Хароший файтон. — Гномы. — Обитатели пансионата «Парадиз». — Первый покойник. — Адская машина. — Белая смерть.
От вокзала в Пятигорске, куда мой поезд прибыл в предрассветную рань, до отеля «Парадиз», расположенного в горах, я добрался утром после небольшого приключения.
Вез меня туда фаэтон, на козлах которого восседал горец, грозного, но весьма бутафорского вида, в бурке, в папахе, при большущем кинжале (думаю, с картонным клинком) и серебряных газырях. Снаружи на обшивке фаэтона белой краской было размашисто начертано:
Вечер первый
Пети-жё.
Рай с сюрпризами
Из беспамятства меня вырвал женский голос, звеневший в коридоре:
— Господа, господа! Прошу всех спуститься в залу! Тут возникла великолепная идея! Господа!..
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Проделки Беяз Шаулы. — «Пулемет-хреномет» и «революция-хренолюция». — Новые сюрпризы.
Завтрак, как и обед давешний, происходил за table d'hot
[12]
. Хозяйка, Амалия Фридриховна, завтракала вместе с гостями, а из постояльцев пансионата по какой-то причине отсутствовал только инженер, господин Шумский.
— Дуня! — позвала княгиня.
Девушка немедля явилась на зов.
Вечер второй
L’amour et la mort [19]
.
(Признание в убийстве)
Все уже расселись по своим местам, а господин Васюков (буду пока называть его так) все еще продолжал мерить шагами пространство гостиной, видимо, обозначенное им как подиум.
— Ну же, Иван Иванович, — подала голос госпожа Евгеньева, — все в сборе и все в нетерпении. Давайте-ка, давайте — отрабатывайте ваш фант!
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Вторая смерть. — О Тайном Суде. — Змеюшник! — Сюрпризы множатся.
…Ибо сразу же после завтрака (на котором
господин Васюков
отсутствовал) в гостиную влетела Дуня, сама не своя, и запричитала:
— Господи Боже мой!.. Он запёрся и не открывает. Я стучала, стучала, а он…
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………… <…> взметнулись из-за стола, в дверях гостиной даже образовался небольшой затор. Дуня приговаривала сзади:
