За широким бронированным стеклом до самого горизонта расстилалась марсианская пустыня. Бурорыжие барханы словно волны накатывались на Большой Сырт — три с лишним десятка огромных стальных куполов, связанных между собой пуповинами трубчатых переходов. На западе, прямо под бледным пятном Солнца, из песка поднималась редкая гряда серых скал, напоминающих зубы дракона, а чуть поодаль в фиолетовое небо уходила серебристая стела — скромный памятник первым астронавтам, высадившимся на планету в 2010 году. У подножия обелиска, под стеклонитовым куполом, рос гидропонный садик — плод общих усилий русских и американских колонистов. Усилий, впрочем, тщетных, поскольку три хилые яблоньки упорно не желали цвести. Не обмануть их было искусственным теплом и светом. Возле купола стоял пассажирский пескоход, а это означало, что очередная партия туристов с Земли сейчас дружно пускала слюни умиления, глядя на маленькие, скрученные словно подагрой листочки, сдуру вылезшие из теплых, уютных почек, чтобы оцепенеть, увидя чужое, холодное солнце и еще более чужую пустыню, где даже оазисы напоминали тюрьмы…

Корин помрачнел, недовольный таким поворотом мыслей. Каждый день вот уже два месяца он направлялся сюда, на обзорную террасу, чтобы хоть как-то развеяться, отвлечься от невеселой действительности. И каждый раз, как заколдованный, приходил к одним и тем же ассоциациям: оазис — тюрьма, город — тюрьма, охранники — тюремщики, мэр, вернее, мэриха Сандра Дебейлок — змея подколодная… Мысли двигались словно по замкнутому кругу — ни уйти из него, ни даже вырваться с боем…

Да и куда, собственно, вырываться? И от чего бежать? Группу хроноспасателей «Дельта» во главе со знаменитым Владимиром Поплавским никто особенно и не обвинял. Но и хвалить не собирались, по крайней мере, до окончания следствия по делу об «украденном» Марсе.

Корин поуютнее уселся в кожаном кресле, взял в руку высокий бокал с безалкогольным коктейлем (ибо на Марсе, где вся пустыня была усыпана бутылками из- под виски, официально царил сухой закон) и, потягивая сладковатую жидкость через пластмассовую соломинку, стал от нечего делать вспоминать бурные события последних месяцев.

Луноград находился на «берегу» моря Облаков, в двух километрах от кратера Альфонса. Первые купола были возведены здесь в 2012 году, на два года позже первой марсианской экспедиции, но затем интерес к Луне возрос, и город стал бурно развиваться. Сейчас он представлял из себя скопление разнокалиберных куполов числом более пятидесяти, окруженных серыми ангарами складов и мастерских. Космодром располагался неподалеку и поражал количеством огромных барж класса «Луна — Земля».

Корин впервые оказался на Серебряной планете, и потому, стоя у окна космопорта, с любопытством разглядывал лунный город. В отличие от Большого Сырта купола выглядели более приземистыми, покрытыми грубо сделанными теплоизоляционными плитами. Здесь не было видно трубообразных переходов, типичных для Марса. Как объяснил Поплавский, резкие перепады температур в дневное и ночное время заставили строителей углубить основную часть города в базальтовые породы, где столбик термометра недалеко уходит от нуля. Кроме того, для обогрева города используются обнаруженные в кратере Альфонса еще в прошлом веке вулканические газовые истечения. «По сравнению с Большим Сыртом это не город, а курорт, — сказал командир «Дельты» сразу же после посадки. — Только не думаю, что нас встретят здесь с распростертыми объятиями».

Над куполами Лунограда в черном небе ослепительно сияло Солнце. Шли первые часы долгого, двухнедельного дня, и температура поверхности уже поднялась до плюс сорока. По словам старожилов, это было самое приятное для прогулок время, но спасателям из «Дельты» пришлось запасаться терпением. Аварийная посадка их космолета вызвала непонятное раздражение мэра Лунограда Нейла Грина, и тот запретил нежданным гостям выходить из здания космопорта «до выяснения всех обстоятельств». Сейчас в помещении на втором этаже эти обстоятельства и выяснялись в присутствии капитана и главного инженера корабля, а также вездесущего Поплавского. Остальные хроноспасатели, изнывая от безделья, бродили по огромному фойе, стараясь не встречаться друг с другом.

Наконец на лестнице появились Поплавский и Мальцев — капитан космолета. Оба энергично о чем-то спорили. Внизу их немедленно обступили члены группы «Дельта».

— Все в порядке, — бодро сообщил Поплавский. — Авария двигателя признана специалистами из космопорта достаточно серьезной, так что восстановительные работы займут не менее двух недель. Жаль, конечно, что нам придется побездельничать здесь, на Луне, но ничего не поделаешь. Меркурий не волк, в лес не убежит. Вопросы есть?

Сейчас на Корина смотрели уже буквально все люди в зале. «Ну все, — тоскливо подумал он, — прощай, спокойная жизнь». У него было ощущение, словно он прямо с перрона прыгнул на подножку мчавшегося мимо поезда.

Изобразив на одеревеневшем лице нечто вроде улыбки, он подошел к Айрин, взял ее за руку и почти грубо потащил на танцевальную площадку, где под тихие блюзовые звуки медленно кружили несколько пар. Обняв девушку (хотя куда больше хотелось ее придушить), Корин затеял нечто вроде танго. Танцевать ему не приходилось больше пяти лет, но Айрин оказалась на удивление чуткой и отзывчивой партнершей, реагировавшей на все его нелепые па.

Уведя ее в самый затемненный угол площадки, Корин прошипел:

— Черт бы вас побрал, красавица, насчет Марты можно было кричать и потише.

Айрин удивленно округлила глаза.

К полудню «Белка» перевалила через высокий кольцевой вал и, плавно раскачиваясь на ходу, въехала в кратер Птоломея. Непривычно близкий горизонт скрадывал истинные размеры этого огромного лунного цирка, но Корин все равно был потрясен. Еще перед самой посадкой космолета он в течение нескольких минут разглядывал редкую даже для Луны цепочку из трех огромных, соприкасающихся кратеров — Птоломея, Альфонса и Арзахеля, расположенных в южном полушарии на берегу темного моря Облаков. В центрах двух из них заметно выделялись горки — следы некогда бурной вулканической активности Серебряной планеты. Величественный триплет окружали более мелкие кратеры и несколько лучеобразных лунных трещин, частично погруженных в тень. Асташевский указал на одну из трещин, идущую на северо-запад от кратера Птоломея. Она носила имя Ивана Градова — геолога из Нижнего Волочка, обнаружившего здесь пятнадцать лет назад целую кладовую минералов и ценных металлов. Сам Градов назвал трещину Малым Уралом, но название не прижилось. Зато прижился поселок, основанный русско-американской экспедицией в километре от кратера Альфонса. Он быстро разрастался и вскоре обрел почетное имя Луноград, став международной столицей спутника Земли.

Вскоре оказалось, что место для Лунограда выбрано как нельзя удачно. Еще в середине XX века русский астроном Козырев из Пулковской обсерватории наблюдал на Альфонсе нечто вроде вулканического извержения. Бурение доказало это, и в результате город получил даровой источник тепла в виде горячих газовых истечений. Затем геологи исследовали гористый район, примыкающий к триплету цирков с востока, и обнаружили богатые месторождения меди, железа, никеля, вольфрама и прочее, прочее… Огромная, почти в сто километров в диаметре область получила название Лунного Клондайка. С той поры в Луноград хлынул поток инвестиций, а на смену легким палаткам пришли многоэтажные купола, уходящие глубоко в лунный базальт.

И все же большая часть местного населения обитала в шахтерских поселках, обильно рассыпанных по Клондайку, и в нескольких научно-исследовательских станциях, расположенных в море Облаков и в центрах всех трех суперкратеров.

Марта Шадрина должна была находиться где-то там.

Корин вспомнил, как незадолго до отъезда зашел попрощаться к Айрин. Девушка лежала на диване, вся в слезах. Она уже узнала о страшной находке по дороге к трещине Градова, и казалась безутешной. На гостя она взглянула почти с ненавистью.