Антон Сухомлинов
Безым
Условия есть условия. Задача - это задача. Когда ему показали материал, фотографии, какие-то обрывки видеофильмов, иногда явно снятых любительской камерой, иногда и вовсе черно-белых, он почему-то промолчал. По всем правилам должен был немедленно поставить в известность координатора своего участка, но - повинуясь странному внутреннему импульсу - ничем не выдал свое знакомство с объектом. Hи один мимический мускул не дрогнул. А как же - он профессионал, где там этим помощничкам координатора, ничего не смыслящим в полевой работе, разгадать игру чистильщика с девятилетним стажем. Ему дали все данные по распорядку дня, местам посещения, раскладку по времени, предоставили нужные карты и планы обычных мест пребывания, а он сидел с каменным лицом и думал что все это сам мог бы рассказать им, с куда большей точностью. Завтрак на терассе... восемь два ноля... - да, она перехала за три тысячи километров, но не изменила своим привычкам, наверняка обедает в такой же дорогой, но не вычурной кафешке, как старое местечко "Hа углу", только теперь здесь, в городке... Сменила машину, теперь ездит на "Пассате", но такого же неброского серенького цвета... Он узнавал ее в каждой мелкой подробности, в каждом незначительном фактике, видел ее характер, слышал знакомые манеры, чувствовал ее _запах_, замечал отпечаток ее личности.
Прошло всего четыре года, он все помнил. Годичный отпуск, после большого контракта в Южном, психологи Бюро посчитали что отдых необходим, он видел формулировку в личном файле "Симптомы остаточного стресса", "Для сохранения оперативной эффективности..." и прочие обычные эскулапские выражения. Мелкий осенний дождик - обычное дело в восточной Европе; на каком-то мостике, он ни с того ни с сего решил успокоить плачущую женщину. Чистильщик. Профессионал. Он помнил как обзывал себя последним идиотом, напивался. Инструкция - это инструкция, от него никто не ждал и не требовал обета безбрачия, но для этого существуют случайные знакомства и профессионалки, его не предупреждали, никто _представить_ себе не мог что хорошему специалисту нужно обьяснять такие азы, как недопустимость серьезных романов. И все же это произошло. Он приготовился скрываться, оставить работу, которую не оставляют, совершить невозможное. Он подготовил счета в Европе, о которых не знали даже в Бюро. Он хотел увезти ее куда-нибудь в Hовую Зеландию, куда угодно, вне зоны непосредс твенных интересов, он готов был рисковать их жизнями. Hо не пришлось. Она ушла, плохо, скандально ушла. Предательство - ерунда, нет такого понятия. Просто каждый поступает в соответствии с собственными интересами. И все же. И все таки... Он звонил еще три дня. Она даже не знала его настоящего имени. Он опоздал из отпуска всего лишь на месяц.
Вечером, у себя, он посмотрел материал. Все было ясно, она не ждала ничего, три места, где - для профессионала - провал исключен. Конечно никто не сообщил ему, из-за чего она попалась на глаза (и мушку) Бюро, полевикам всегда сообщают одно и тоже "Объект нарушил границу жизненных интересов...", можно было не читать. Hо она явно не ждала подвоха. Она вела себя как обычно, она вела себя _естественно_, он видел это совершенно ясно. Он не отвлекался на обычные человеческие мысли, разрабатывая операцию. Он чистильщик, сейчас ничего не имело значения кроме четкого выполнения задачи, но иногда все же всплывали нехарактерные мысли - узнает ли она его? Или он не позволит ей узнать? Профессионалам Бюро практически не приходилось менять внешность - они работали слишком чисто, такая кустарщина просто не требовалась. Хочет ли он что бы она заглянула ему в глаза? Поняла все? Или наоборот - поняла бы все неправильно?...