Хозяином просторного кабинета, больше напоминающего конференц-зал, был круп ный мужчина с породистыми чертами лица и с жестковатым взглядом уверенного в себе человека. Помещение украшал стоящий напротив ок на огромный широкий стол, за которым, не сталкиваясь локтями, могли разместиться с десяток мужчин. Вдоль стен аккуратно расставлено множество стульев.

Некоторое время хозяин кабинета размышлял, моделируя возможные последствия. Результат получился не самый благоприятный. Но следовало что-то предпринимать, иначе ситуация могла выйти из-под контроля.

Переборов колебание, он поднял телефон.

– Герасимович…

– Он самый. Это ты, Модест?

Вадим Петляков проснулся от назойливого звонка в дверь. Глянул на часы: пять часов утра, интересно, кому это он понадобился в такую рань? Но открывать не спешил, подошел к монитору и нажал на кнопку. Камера видеонаблюдения оптическим оком хищно вцепилась в мужчину, стоящего у дверей, чуток изменив угол, приблизила его к себе, так что у Петлякова была возможность рассмотреть его короткостриженую голову и серую щетину на румяных щеках.

Ранний гость был одет в джинсовый костюм и коричневые добротные ботинки из мягкой кожи; рукава куртки закатаны по самый локоть, на левой руке – японские часы со множеством стрелок, на правой – какой-то легкомысленный браслет светлого цвета. Подняв голову, гость приветливо кивнул прямо в камеру, всем своим видом демонстрируя благодушие. В визитере Петляков узнал своего старинного приятеля Виталия Миронова.

Накинув халат, Петляков потопал открывать дверь. Дважды провернул замок, выдвинул щеколду. Вот теперь путь свободен. Распахнув дверь, пропустил гостя в небольшой коридор.

– Что-то случилось? – негромко спросил Вадим, стараясь не показывать раздражения. Надо признать, не самое подходящее время для визита, даже трудно предположить, какое именно дело заставило того припереться в такую рань.

– Ты уж извини, что я к тебе спозаранку.

Автомобиль подъехал к высокому девятиэтажному зданию. Именно в нем размещалась компания «Трансибгаз», а на восьмом этаже находился офис генерального директора Семена Валентиновича Шевцова.

Собственно, сама компания располагалась со второго по седьмой: нижний и самый верхний этажи над офисом генерального директора оставались свободными. На первом этаже размещались охрана, приборы для наблюдения. На восьмом этаже были расположены комнаты для пе-реговоров, зал заседаний: Петляков именовал его не иначе как санитарный коридор (всякий, кто направлялся в кабинет генерального директора, должен был проходить через него, а следовательно, попасть под пристальное внимание охраны, здесь также размещались ключевые посты).

Этажи выглядели полупустыми, но назвать их унылыми было нельзя: у окон зеленой стеной разрастались пальмы и фикусы; мягкая мебель, стоящая у стен, создавала уют. Так что многими сотрудниками свободные этажи воспринимались как некие помещения для разрядки, где они могли в относительной тиши, правда, под строгими взорами охраны, пошелестеть газетой.

Местоположение кабинета генерального директора было тщательно продумано – окна не просматривались ни с одной из сторон. Единственная зона, откуда можно было увидеть кабинет директора, так это дом-башня, отстоящая от офиса километра на полтора. Трудно предположить, что кто-то осмелится произвести с такого расстояния выстрел, но все-таки учитывалась и такая вероятность, и по настоянию начальника службы безопасности окна были затемнены. А на случай, если кто-то попытается использовать микрофон направленного действия для подслушивания, были предприняты соответствующие меры: поверхность стекла была слегка шероховата, что способствовало рассеиванию луча. Так что Семен Валентинович должен был ощущать себя в полнейшей безопасности.

Трудности возникали тогда, когда он выходил за пределы здания – опасность могла подстерегать его с любой из сторон. Но на этот случай были предприняты дополнительные меры: по углам корпуса и на фасаде демонстративно было закреплено шесть видеокамер, еще столько же были мастерски припрятаны – как по пути к зда-нию, так и по периметру территории. Так что человек с дурными помыслами будет изобличен уже на подходе. Три автомобиля, на которых шеф любил передвигаться по городу, находились под круглосуточным наблюдением. А значит, у злоумышленника не оставалось возможности не то что заложить куда-нибудь под днище взрывчатку, но даже косо посмотреть в сторону машины.

Оставшись в одиночестве, Семен Валентинович вновь внимательно перечитал список. Сложно предположить, что на его устранение выстроится целая очередь (таких не может быть много), но несомненным его противником был Борис Репнин, генеральный директор «Росцветметалла».

Конфликтная ситуация произошла полтора года назад, когда в Прибалтику было поставлено двадцать тонн меди. Из-за повышения таможенной пошлины им не удалось получить планируемую прибыль. Тогда Репнин посчитал, что погашение убытков произошло за счет его капиталов, причем он совершенно не желал учитывать того, что Шевцов вложил в проект большую часть денег и транспортировка груза осуществлялась также за счет его средств. Несколько раз они встречались, пытаясь выявить общий знаменатель, но так и не пришли ни к чему конкретно, лишь углубили образовавшиеся противоречия.

Впоследствии Шевцов дважды отдавал распоряжения пересчитать собственные убытки и траты Репнина. Но всякий раз результат оставался прежним – они потратились поровну.

Так что поводов для обид быть не должно. Конфликт между ними был длительный, но не острый. От такого обычно не умирают. Весь их антагонизм заключался в том, что при встрече они делали вид, что не замечают друг друга. И если Репнин не предпринял попытку к его устранению за все это время, то вряд ли захочет сделать это в будущем.

Но проверить его не мешало. Напротив его фамилии Семен Валентинович поставил жирную галочку.

– Есть тут кто-нибудь? – спросил Вадим, перешагивая порог небольшого офиса.

Внимательно осмотрелся по сторонам. Комната маленькая, с правой стороны от входа стоял небольшой кожаный диван, в углу матерчатый диван с протертой спинкой. Стены покрашены в бледно-зеленый цвет. У противоположной стены небольшой стол со стулом, за которым была узкая дверь. Очевидно, хозяин офиса скрывался именно за ней.

Ничего раздражающего или настораживающего. Обыкновенный офис, каких в Москве не одна тысяча. Такие конторы обычно открывают начинающие бизнесмены, которые с трудом наскребли деньги на аренду помещения. Каждый из них со временем мечтает продвинуться в своем бизнесе, а то и, при благоприятном расположении звезд, подвинуть какого-нибудь олигарха. Но проза жизни скоро все расставляет на свои места: их деятельность завершается едва ли не сразу после того, как заканчиваются с трудом накопленные деньги, и они уже безо всякой надежды на успех возвращаются к прежнему месту.

Ждать пришлось недолго: узенькая дверь отворилась, и в нее протиснулся худой и очень высокий мужчина в массивных дымчатых очках. Он вполне вписывался в комнату, выглядел столь же нескладно, как и сама комната, как находящиеся в ней вещи и мебель. Будто бы стесняясь своей несуразности, протиснулся в узкую щель и остановился перед столом, лишь сдержанно кивнув на приветствие. На тощем небритом лице ничего похожего на любезность, полное ощущение того, что его невероятно тяготил визит неизвестного клиента.

– Разумеется, есть. Вы что-то хотели?

Начальник уголовного розыска Иван Федосеев значительно отличался от своих коллег как внешне, так и по поведению. Большинство оперативников предпочитало одеваться неброско: носили затертые джинсы, просторные куртки, которые не стесняли движения и в которых при случае можно было спрятать табельный ствол. Превосходно владея неформальной лексикой, они практически ничем не отличались от своих клиентов.

Федосеев, напротив, любил изыск. Предпочитал дорогие и броские костюмы, и если не знать о том, что он возглавляет уголовный розыск, то его можно было бы принять за одного из руководителей солидного банка.

Привычку хорошо одеваться он приобрел еще в студенчестве, работая в одном из модельных агентств. Когда его приятели разгружали вагоны с углем, он, используя свои природные данные, вышагивал по подиуму за весьма приличное вознаграждение. Так и прошагал пять лет, выпрямив спину, в дорогих костюмах на зависть всем одногруппникам.

Люди с такими природными данными, как у Федосеева, обычно пробиваются в судьи, оседают в адвокатуре, а потому для всех было весьма неожиданным, что он предпочел остаться в милиции. Впрочем, жалеть ему не пришлось – и уже в тридцать два года он занял полковничью должность.

Петляков познакомился с Иваном Федосеевым, тогда еще старшим лейтенантом уголовного розыска, восемь лет назад. Один из его людей угодил в обезьянник за драку, и были серьезные опасения, что его могут надолго закрыть. Следовало отыскать каналы и людей, которые могли бы поспособствовать его скорейшему освобождению. Такой канал нашелся: через своего приятеля Тимофея (одного из авторитетов бауманской группировки) он узнал, что именно в Люберцах у них имеется прикормленный старший лейтенант, который за небольшое вознаграждение может по-ходатайствовать об освобождении, главное, чтобы на нем не висел какой-нибудь «тяжеляк».

Бильярд Чалый любил. И мог по праву сказать, что понимает эту игру. На бильярде, уже повзрослев, он заработал свой первый «трудовой» рубль. В загородном особняке он выделил под бильярдные столы целый этаж, где в минуты размышлений мог подолгу гонять шары. Именно таким образом рождались правильные решения.

Но в этот раз все пошло как-то не так. Он разбил уже седьмую пирамиду, загнал в лузу не один десяток шаров, но решение так и не вызрело. Как-то все складывалось кривовато, и это обстоятельство очень его настораживало.

Теперь Чалый понимал, что поторопился, когда дал свое согласие на устранение Шевцова. Тот являлся весьма весомой фигурой в финансовом мире. Но обратный ход давать было поздно. Дело понемногу двигалось, исполнители были определены, и оставалось только грамотно провести устранение.

Лучшим вариантом, конечно, было бы сымитировать смерть Шевцова под несчастный случай (что-то вроде кирпича на голову), но подходящих специалистов не так уж и много, а для их поиска нужно время, которого у него просто не было.

Четыре дня назад он обратился к ликвидатору, который уже выполнял для него три подобных заказа. Звали его Кирилл Ляховский, из отставных военных. Стрельба по живым мишеням была для него нечто вроде хорошего приработка, а сам он работал в охране на одной из автостоянок. Чалый высказал пожелание, чтобы заказ был исполнен как несчастный случай. Ляховский, сдержанно кивнув, сказал, что сначала нужно посмотреть объект в рабочей обстановке.

Сцепив руки в замок, Чалый в ожидании смотрел на Федосеева. Начальник уголовного розыска не спешил прерывать молчание и продолжал рассматривать задержанного.

По самым скромным подсчетам, только один костюм этого мента потянет на пару тысяч долларов. А туфли так сверкают, что в них можно уловить собственное изображение. Дорогим парфюмом так разило, что невольно хотелось чихнуть. Пожалуй, майор весьма неплохо смотрелся бы где-нибудь в офисе нефтяного концерна. Оставалось только удивляться, что именно этот франт позабыл в ментовке.

– Так об чем пойдет базар, начальник? – не выдержал молчания Чалый, слегка растягивая по-блатному фразы. – Дел у меня много, а я еще в бильярд хотел постучать. Так что ты бы меня надолго не задерживал.

Иван Федосеев вышел из-за стола. Длинный, с тощими ногами, он напоминал журавля.

– Боюсь, что ты не скоро поиграешь.

Уже третий день Семен Валентинович Шевцов пребывал в своей загородной резиденции. Это была огромная усадьба, раскинувшаяся на десятки гектаров. Одну половину занимал жилой дом с хозяйскими постройками, включая гостевой домик, а вот на другой был хвойный лес, который уходил далеко за близлежащую возвышенность. Однажды Шевцов не без гордости сообщил о том, что видел на краю своего участка волка.

Осторожное животное забрело на его территорию по недоразумению, видно, в поисках лучшей доли. Зверь уверенно пересек небольшую поляну и навострил уши в тот самый момент, когда под ногой Семена едва хрустнула ветка. Встретившись взглядом с человеком, он с минуту его разглядывал, чего-то ожидая. И, не дождавшись, неторопливой трусцой углубился в лес.

Поначалу Шевцов хотел вырубить старый лес, чтобы засадить его каштаном, но, поразмыслив, решил оставить так, как есть. Была в этой дикости и неприбранности какая-то своя красота, ведь не у каждого на участке можно увидеть лосиные да кабаньи следы. И Шевцов не без гордости демонстрировал их редким гостям.

Но главной достопримечательностью его усадьбы была конюшня, где в идеальном порядке содержалась дюжина породистых жеребцов. Семен, хвастаясь, сообщал о том, что трое из них участвуют во всероссийских скачках, а в прош-лом году жеребец по кличке Валет занял главный приз в Москве на открытии сезона. В дей-ствительности он тратил на жеребцов больше, чем получал от них, однако это совершенно не мешало ему радоваться их маленьким победам. И держал он жеребцов для того, чтобы один раз в неделю проехаться верхом по своим гектарам.

В этот раз его сопровождал Вадим Петляков, которому достался престарелый жеребец по кличке Верный. Несмотря на возраст, жеребец держался молодцом и, подняв высоко голову, мог припустить за молодой кобылкой. Так что поводья следовало держать крепко.

«…банальное ограбление. Хотя мы не исключаем версии, что это могло быть и заказным убийством. Больше пока я вам ничего сообщить не могу».

Николаев выключил телевизор. Настроение стремительно приближалось к абсолютному нулю. Существовало только единственное средство, чтобы как-то замедлить наметившееся падение. Достав из буфета бутылку французского коньяка, он вывернул пробку и налил в граненую рюмку темно-коричневой жидкости. Получилось несколько торопливо (рука дважды предательски дрогнула, пролив на белую скатерть тоненькую струйку). Выдохнув, Николаев двумя большими глотками выпил содержимое.

Мысли начинали понемногу проясняться. Поставил рюмку на стол, закрыл бутылку пробкой. «Значит, все-таки живой… Лежит в реанимации. – Николаев опустился на стул. – А что, если он все-таки выкарабкается и надумает устроить разбор, кто его заказал? Семен Валентинович не из тех людей, кто прощает обиды. Он ведь настоящий зверь – чуткий, опытный, сильный. А, как известно, раненый зверь вдвойне опаснее и не ведает жалости».

Теперь проблема тендера отходила на второй план. Тишину расколол прозвеневший телефон. Подняв трубку, Николаев уныло произнес:

– Слушаю.