Варяг молча указал на свободное кресло. Поблагодарив его легким кивком, Тарантул сделал два небольших шага. Получилось как-то осторожно, совсем по-паучьи, словно он подкрадывался к своей жертве. Вот сейчас опутает ее липкой паутиной и впрыснет ей под кожу смертоносный яд. Но на кресле лежал лишь плюшевый медвежонок — совершенно неопасное существо. С недавнего времени вокруг Варяга стали появляться вещи, которым, казалось бы, здесь совсем не место. Но это на первый взгляд… Мягкие игрушки Владислав покупал для дочери.

Тарантул осторожно взял медвежонка за лапы, как будто тот был живой, и аккуратно положил его на соседний столик. Весь вид Тарантула говорил, пускай пока поживет, как-нибудь в следующий раз полакомлюсь. Только после этого он сел и разбросал конечности, словно паук, в паутине ожидающий добычу.

Кто знает, может быть, так оно и было.

— Что ты о нем узнал? — коротко спросил Варяг.

— Практически все, — слегка подался вперед Тарантул, пошевелив руками. Каждого, кто сталкивался с Друщицем, удивляли его длинные конечности. Ощущение усиливалось, когда Константин садился, его острые колени при этом едва не упирались в подбородок.

На этот раз, приехав в Москву, Илья Ростовский решил остановиться в гостинице «Балчуг». Весьма недурное местечко для тех, у кого есть и вкус, и деньги. Даже название звучит как-то по-заграничному торжественно. Трудно догадаться, что произошло это название от татарского слова «грязь». Видно, некогда этот уголок, ныне закованный в гранит, выглядел крайне неаппетитно.

Когда Ростовский поднимался к себе в номер, к нему подошел молодой мужчина кавказской наружности и сдержанно предложил:

— Может, желаете девочек? Они у нас даже очень недурны. Я могу показать фотографии.

— Послушай, братан, — раздраженно произнес Илья, — мне сейчас не до развлечений. Надо хотя бы пыль с тела смыть.

— Хорошо, — понимающе протянул сутенер. — Я позвоню вам попозже!

Поменяв билеты, Ростовский в тот же день улетел в Магадан. Северо-восток встретил его неприветливо: студеным пронизывающим ветром, мокрым снегом и недоуменным взглядом Герасима.

— Старик, мы ждали тебя только через неделю. — Полозов поднялся навстречу вошедшему шефу. — Почему так рано? Что-нибудь случилось?

Поздоровавшись, Илья направился в свой кабинет. Как объяснишь этому добряку, что Москва без Лады показалась ему необитаемой планетой.

— Нет, все в порядке, сделал все дела и вернулся, — хмуро отозвался Илья.

Герасим недоверчиво смотрел на Ростовского.

Катя Аристова шла домой. Сегодня у нее был выходной день, и вместо того, чтобы круглые сутки тусоваться около гостиницы «Балчуг» и по команде Резвана ложиться под очередного клиента, она смогла навестить отца, который жил в Люберцах. Отец был серьезно болен, почти не вставал с постели, и ему был нужен постоянный присмотр и дорогостоящее лечение. Именно из-за его болезни два года назад Катя пошла на «Курсы топ-моделей и манекенщиц», хотя и прекрасно понимала, что это не более чем приличная вывеска фирмы, занимающейся интим-услугами и набирающей себе персонал. Впрочем, она не жалела о том своем поступке — о чем тут жалеть, когда другого выхода у нее все равно не было?

Катя слегка поежилась — был уже поздний вечер, и в легком платье было холодновато. Она подумала, что, прежде чем идти домой, в квартиру, которую она снимала, надо заскочить к кому-нибудь из подруг и попытаться занять пару сотен долларов — завтра нужно будет вносить квартплату за следующий месяц, а все деньги, которые у нее были, утекли сегодня на оплату лекарств и сиделок для отца.

Неожиданно сбоку раздался скрип тормозов. Катя повернула голову и увидела остановившийся рядом с ней джип, из которого высовывался какой-то незнакомый ей мужчина с резко выступающими скулами.

— Эй, красавица, — окликнул он ее с легким акцентом. — Поразвлечься не желаешь?

«Почему бы и нет? Поработаю сверхурочно, — подумала Катя. — Все лучше, чем в долг залезать, да и Резвану долю отстегивать не придется».

В Праге Илья с Ладой поселились в одном из самых комфортабельных отелей города. С высоты гостиничного комплекса были видны старинные кварталы, помнившие как Крестовые походы, так и охоту на ведьм. Лада, впервые посетившая Прагу, влюбилась в старинный город с первого взгляда и всерьез стала подумывать о том, а не скопить ли деньжат, чтобы купить здесь крохотную квартирку где-нибудь на последнем этаже и наведываться сюда хотя бы раз в год.

Поначалу ее ужасно забавляли страшные истории горожан о многочисленных привидениях, что свободно разгуливают по Праге, но когда в новомодной гостинице, где они остановились, в спальне вдруг стало раздаваться хриплое покашливание, то ее недоверие к подобным росcказням сильно поколебалoсь.

На следующий день Лада расспросила о странном покашливании старичка, работавшего в отеле и прекрасно знавшего русский язык. Яростно крестясь, старик стал утверждать, что хриплое покашливание ей не померещилось и сам он слышал подобные звуки не единожды. Дед заверял, что если сохранять абсолютную тишину, то можно расслышать легкое бряцание цепей. Странного в этом, по его словам, ничего не было — лет восемьсот тому назад на месте отеля находилась городская тюрьма для приговоренных к смерти. Вот их души и кочуют по домам, тревожат сон честных горожан, все успокоиться не могут.

Как бы там ни было, но, когда Лада вернулась в номер, она отчетливо услышала металлическое бренчание и даже как будто бы кто-то негромко кряхтел в самом углу. Больше в этой гостинице Лада оставаться не пожелала. Услышав о причине такого решения, Илья от души посмеялся, но перечить девушке не стал и предложил ей на выбор несколько других, не менее комфортабельных гостиниц. Лада выбрала отель поскромнее, зато, как ей показалось, более надежный.

Но едва они переступили порог нового жилища, как все обитатели, не сговариваясь, стали рассказывать о том, что несколько дней назад на верхних этажах раздавался топот боевых лошадей.

Валерий Шурков был вне себя от бешенства, в таком состоянии Резван видел его впервые.

— А ты спросил меня?! — стучал он себя в грудь согнутым пальцем. Причем удары были настолько ощутимы, что казалось, могли пробить его грудную клетку.

— Валерий Алексеевич, — смущенно оправдывался Мугаметов, — в последние месяцы вы ею не интересовались, и я думал, что вы о ней забыли.

— Забыл?! — возмущенно воскликнул Шурков. — Да у меня в жизни такой бабы не было! Как ее можно забыть?! Где теперь вторую такую найти?!

Резван Мугаметов чувствовал себя раздавленным. Давно он не испытывал такого унижения.

Кузя дал о себе знать на исходе третьих суток. Звонок застал Резвана в тот самый момент, когда он беседовал с Шурковым. Валерий Алексеевич, не выдержав ожидания, заявился прямиком домой к сутенеру, что случалось с ним крайне редко. Озлобленный, нервный, он пил водку маленькими стопками.

— Она нашлась, — просто сообщил Кузя. — Заходила в «Бункер» перекусить.

— Одна? — едва ли не закричал в трубку Мугаметов.

— Да, — отвечал Кузя, — фраера с ней не было. Мне бы тоже хотелось взглянуть на него, кто такую бабу решил от общества спрятать. Живет она во Владыкине, в коттеджном поселке, третий дом справа. Так что иди и забирай ее. И не забудь про обещание, на пару дней она моя.

— Спасибо, Кузя, я твой должник, — жизнерадостно отозвался сутенер. И, повернувшись к застывшему Шуркову, торжественно объявил: — Лада нашлась!

Уже около года Герасим с Анной жили как муж и жена. Странное дело, но подобное положение дел Полозову нравилось. Анна была не из тех женщин, что приносят кофе в постель любимому, но зато к ней можно было подкрасться сзади и с чувством собственника шлепнуть по круглой попке, и внутренне возликовать, вот, дескать, какова она, моя женщина! На такое поведение Герасима Анна внимания не обращала, воспринимая подобные проявления чувств как обыкновенное мальчишество. И, созерцая его довольную физиономию, делала вид, что хмурилась. А в общем-то, в ней рядом с серьезностью уживался и маленький чертенок, который весело проявлял характер в моменты близости. Герасим необычайно радовался этому обстоятельству. Для него возникло невиданное доселе поле деятельности, а уж экспериментировать он любил.

Но вместе с тем в их отношениях была и запретная тема, которую оба старательно обходили стороной, — Ростовский! Лишь однажды Герасим нечаянно обмолвился, что Илья серьезно попался, влюбившись в местную жрицу любви, и тут же увидел реакцию на свои слова — Анна нахмурилась и до крови прикусила нижнюю губу. Чувство ревности, которое, казалось бы, улеглось среди безбрежного океана абсолютного счастья, вдруг вспыхнуло в нем с новой силой. Теперь он не исключал того, что Анна переехала к нему в Москву лишь затем, чтобы быть поближе к Илье.

Едва ли не каждый день Герасим старался вывозить Анну в новые места, и девушка, не скрывая провинциального восторга в широких открытых глазах, с благодарностью жалась к нему.

В этот раз он привез ее в китайский ресторан. Место даже для самого Герасима революционное. Но следовало показать Анне, что за это время он малость пообтесался, приобрел кое-какой столичный лоск, и теперь его не напугаешь тушеными собачьими ушами с лимонным соком.

Герасим внимательно изучал меню, стараясь делать вид, что прекрасно понимает, что кроется за причудливыми названиями блюд и напитков. Сделать выбор было непросто, но Герасим справился с этим трудным делом, наугад ткнув в названия нескольких блюд. Как вскоре выяснилось, выбор оказался удачным — им принесли очень неплохо приготовленный рис с тушеной рыбой и какие-то экзотические фрукты.

Смеркалось. Пройдет каких-нибудь полчаса, и на небе, словно на фотобумаге, проявятся мириады звезды, выписав кривую дугу Млечного Пути. Вечер удался не по-июльски прохладным, и Ростовский был доволен тем, что захватил теплый джемпер.

Машину Илья оставил в двух кварталах от дома и сейчас, топая по пустынному тротуару, наслаждался покоем и тишиной. Последние две недели выдались необычайно напряженными, домой Ростовский возвращался ближе к полуночи. Не было даже времени, чтобы полноценно отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы сходить с Ладой в какой-нибудь приличный ресторан.

Шурков жил на Кутузовском проспекте, в элитном особнячке, затерянном в глубине двора. Место тенистое, а главное — очень спокойное. Сюда не доносились звуки клаксонов, а шум ревущих двигателей терялся где-то в густых кронах тополей. Маленький рай для нескольких избранных. И, судя по всему, Валерий Шурков входил в их число. Впрочем, неудивительно — с такими деньгами, что он брал от каждого бизнесмена, даже в аду можно выторговать у чертей собственный котел и наладить бесперебойную подачу дров.

Ростовский вошел в подъезд и поднялся по лестнице. Шурков жил на предпоследнем этаже за бронированной дверью, которая вполне сошла бы за вход в мощный бункер, где устанавливают баллистические ракеты. Но за этой дверью помещалось жилище чиновника средней руки. Если предположить, что каждый из коммерсантов платит ему хоть небольшой процент, то скудный ручеек поступлений запросто перерастает в бурлящую реку.

Илья Ростовский выкуривал уже шестую сигарету, когда к дому подъехал служебный джип «Тойота». Размашисто отворилась задняя дверца, и из салона выбрался Валерий Алексеевич, собственной персоной. Ростовский почувствовал, как в крови, приблизившейся к точке кипения, забурлил адреналин. Прикрыв глаза, Илья попытался сосредоточиться, и вновь, в который уже раз, память вернула его в далекое прошлое. На фоне темно-синего неба, какое бывает только в горах, он увидел стаю кружащихся белоголовых грифов, лениво помахивающих крыльями. Вот один из них, набравшись смелости, опустился на огромный валун и боязливо покосился на людей, сидящих в сторонке. Убедившись, что собравшиеся не представляют опасности, птица уверенно спланировала на труп, завернутый в темный холст.

По личному опыту Ерофеев знал, что самое неприятное в позднем возвращении — это неизбежное разбирательство с женой. Тем более что контрольное время истекло уже больше двух часов назад. А потому придется отчитываться за каждую минуту, проведенную вне дома. Допрос будет проведен с пристрастием, с хитрыми вопросами-ловушками. В этом плане его благоверная могла дать сто очков вперед любому, даже самому опытному оперу. Взгляд ее во время подобных бесед становился колюче-прожигающим, словно яркая лампа, направленная в глаза допрашиваемого.

Нельзя сказать, что Петр Ерофеев был святой (кто же в наше время без греха!). Но прошедший вечер протекал без прелюбодеяний. Конечно, у него были свои виды на остаток вечера, тем более что Лариса, давняя его возлюбленная, случайно повстречав его на улице, настойчиво приглашала заглянуть на чашку чая, многообещающе прошептав на ухо, что на ближайшие два вечера она осталась без супруга.

По правде сказать, Петр не любил заглядывать к замужним женщинам, ведь всегда существует немалая вероятность нежданного возвращения законного супруга. А далее, как следствие, спектр анекдотических ситуаций. Но в этот раз вариант был беспроигрышным — суженый Ларисы находился где-то под Абаканом и ковырялся геологическим молотком в кварцевых жилах. Даже если предположить невероятное, что в самый разгар полевого сезона он вдруг надумает съездить домой, то при самом благоприятном раскладе он объявится в городе не раньше, чем через неделю.

В общем, поводов для оптимизма было предостаточно!

Однако свидание не заладилось. Полнейший облом! В женской душе произошли какие-то непонятные метаморфозы, и самое большее, чего он сумел добиться в тот вечер, так это завалить Лариску на двуспальную кровать и в упорной борьбе стянуть с нее черные узенькие трусики. А дальше, скрестив ноги, бывшая любовница яростно отбила все его многочисленные атаки, выстояв, словно героическая Брестская крепость.