Перевод Эдуарда Ермакова трагедии А.Суинберна «Эрехтей» (1876 г), созданной на сюжет из мифологической истории Афин.
ЭРЕХТЕЙ
ХОР АФИНСКИХ СТАРЦЕВ
ПРАКСИТЕЯ
ХТОНИЯ
Ермаков Эдуард Юрьевич
О трагедии А.Суинберна «Эрехтей»
Данная статья является кратким комментарием к тексту трагедии Суинберна «Эрехтей», написанной в 1876 г.
Это было второе обращение Суинберна к теме древнегреческих мифов, после знаменитой трагедии «Аталанта в Калидоне» (1866). За минувшее десятилетие мировоззрение автора существенно изменилось, что находит отражение в концепциях и текстах драм: если «Аталанта» наполнена бурными страстями, протестом против богов и рока, то персонажи «Эрехтея» подчеркнуто покорны судьбе и не ропщут даже перед лицом назначенной им смерти. Афины осаждены войсками северных варваров — фракийцев, и по пророчеству Аполлона для снятия блокады царь Афин должен пролить кровь своего рода. Его дочь Хтония («подземная») сама предлагает себя в жертву, вслед за ней убивают себя ее сестры. Однако воля богов не исполнена (Аполлон намекал, что царь должен пролить СВОЮ кровь, а не кровь детей); поэтому боги убивают Эрехтея после его победы над вражескими ордами.
Основные идеи трагедии:
Пафос этой древней истории для Суинберна — в столкновении свободолюбивого народа Афин (олицетворяющего демократическую идею) с агрессивными и беззаконными ордами пришельцев, принадлежащих к культуре «прирожденного рабства» (как называл это явление Аристотель). Ценность свободы своего города и народа для правителей Афин настолько велика (просто безусловна), что они готовы, не задумываясь, отдать собственные жизни ради ее сохранения. Воспеванию гражданских доблестей и решимости жертвовать собой ради общего блага посвящены величественные хоры трагедии.
Несправедливость и жестокость богов, требующих человеческих жертв за сохранение того, что в 19 веке стало пониматься как естественное и не требующее «выкупа» право каждого (т. е. личных свобод), уже не так волнует автора, как взволновали бы его десятью годами раньше. Богоборчество раннего Суинберна сменилось в середине его жизни более спокойным и фаталистическим отношением к мироустройству. Боги больше не являются тиранами — самодурами, играющими судьбой слабых; они стали просто слепой и чуждой силой, подобной силе урагана или землетрясения, с которыми бессмысленно спорить… Единственный остающийся для человека выбор — бесплодно протестовать или смиряться, стараясь сделать то малое, что окажется возможным.
