В самом конце апреля, когда тепло уже казалось неизбежным, когда проклюнулись мягкие и влажные листочки на первых березах, неожиданно ударили заморозки. Светлая дымка инея полегла на поля и пашни, придавила, обожгла молодую зелень, и выстывающая за ночь земля тяжело парила с восходом солнца. Присмирела, охолодала и проснувшаяся было тайга. В такую-то вот сиротскую пору и нагрянула к Поле Виноградовой нежданная весть: Калмыковы засылают сватов. В первую минуту она обомлела и в растерянности схватилась было собирать белье в стирку, но тут же опамятовала и зашлась долгим неискренним смехом. Тетка Татьяна, принесшая эту новость, с неодобрением наблюдала панику своей племянницы и подозрительно поджимала губы. Поля отсмеялась, сникла и грустно посмотрела в окно. Большой куст черемухи, ломившийся из палисадника, взъерошенно отмахивался голыми ветвями от низового ветра. Черемуха была ее ровесницей и заканчивала свой двадцать четвертый год на земле.

— Они что там, с ума посходили? — устало спросила Поля.

— А я почем знаю. Нюрка-Колокольчик с утра по всему селу заливается. Для нее теперь раздолье, язык-то вострить. Да и ты…

— Что я? — Поля отошла от окна и посмотрела на тетку Татьяну.

— А то… С какой такой стати дело до сватовства дошло? Ты ведь не девочка, а он не мужик. Ведь скока времени у тебя под окном промышлял, ай не видела?

У свертка на нефтебазу Полю перевстрела Нюрка-Колокольчик. Кругля невинные глазки под тонко выщипанными бровями, она всплеснула короткими ручками и томно запела:

— Матушки мои, это кого же я вижу! Полинушка, да тебя и не узнать: цветик-цветиком, скусная да сладкая, как огурчик гладкая. Вот же как запавилась, заневестилась, Полюшка-Полина, ягодка-рябина. Ты вроде как на работу собралась али дома упеклась?

— Что, понесло? — язвительно спросила Поля. — Сырой воды перепила?

— Ой, Полюшка-Полинка, млада тополинка, — погрозила пальцем Нюрка-Колокольчик, — какого парня ухороводила. Не строжись, не строжись, не больно-то и напугала. Там вон водку несут да пироги пекут. Ох и погуляем…

Спорить с Нюркой-Колокольчиком было бесполезно, и потому Поля молча обошла ее и заспешила к себе в конторку, возле которой уже ждали ее несколько бензовозов из города. Приняв топливо и расписавшись в накладных документах, Поля взялась подсчитывать декадный расход горюче-смазочных материалов. Но как бы она ни отвлекалась, как ни занимала себя делом, Колькино сватовство не шло из головы. Всего ожидала Поля, самых замысловатых выкрутасов, но чтобы до такого додуматься… «Ну подожди, — почти зло думала она, — ты у меня посватаешься. Ты до-олго будешь помнить это сватовство. Женишок сыскался, радость запечная. Если я с тобой жалеючи, по-доброму, так ты уже и вообразил. Теперь разговоров — ввек не отмоешься. И занесло же тебя сюда, обормота. Что в городе не сиделось? Гонит черт курицу, да не в ту улицу».