10 апреля 1877 года выдалось пасмурным. Вольноопределяющийся второго разряда Алексей Лыков замер в шеренге Александропольского пехотного полка. Рядом стояли другие части. На поляне у Эскадских высот выстроился в огромное каре весь Рионский отряд. Двадцать четыре тысячи штыков и сабель! Основу составляли пехотные полки Кавказского корпуса: Севастопольский, Кубанский, Закатальский, Ленкоранский и лыковский Александропольский. Их усиливали Первый и Второй Кавказские стрелковые батальоны, четыре пешие сотни пластунского батальона, Второй Ейский казачий полк, а также саперы и артиллеристы. Значительную часть отряда составляли местные добровольцы. Грузинские, Кутаисские и Гурийские пешие дружины (по две от каждой области, а всего шесть) дополнял Кутаисский конный иррегулярный полк. Все эти силы должны были завтра перейти турецкую границу и начать войну.

Лыков прибыл в действующую армию неделю назад. Переболев в детстве пневмонией, он пропустил год и гимназию потому окончил поздно. Недоучившийся школяр вызвался воевать добровольцем. Экзамены пришлось сдавать экстерном. За большинство дисциплин Алексею поставили хорошие отметки справедливо – парень шел одним из лучших в классе. Вот за древние языки дали высокий балл зря. Пожалели юного героя или оценили патриотизм. А может, команда такая спустилась с верхов – ходили слухи. Девятнадцатилетних юношей брали неохотно

[1]

. Лыкову-старшему пришлось идти к губернскому воинскому начальнику, хлопотать за сына. Взяли, хоть и покачали головой. Мать проплакала все глаза, а мужа чуть не прокляла… Но сын оказался настойчив, с ним ничего нельзя было поделать, и она смирилась. Ладно хоть на Кавказ послали, где турок поменьше и война должна быть пожиже…

Ноги у Алексея еще болели. Это с непривычки – руки-то он уже хорошо развил. Сойдя на станции Самтредиа Поти-Тифлисской железной дороги, пополнения двинулись к Озургетам. Семьдесят верст по горному шоссе шли двое суток. Маленький уездный городок Кутаисской губернии встретил героев нудным дождиком. Неопытный Лыков натер себе портянками волдыри еще в первый день. Пришлось садиться на патронную двуколку под насмешки товарищей. Вольноопределяющиеся второго разряда в армии на особом учете. Полное среднее образование – не хухры-мухры! Тут два пути. Либо тебя втолкнут в канцелярию, поскольку грамотные люди нужны позарез. Либо, если есть способности, быстро поднимут в унтер-офицеры. А там и до прапорщика «за отличие» недалеко. Поэтому и фельдфебели, и даже поручики говорят вольнопёрам «вы». Зато солдаты ровней не считают и на всякий случай сторонятся.

Выручил парня ефрейтор Голунов из восьмого отделения. Он смазал ноги Лыкова какой-то пахучей дрянью и переложил подорожником. А сверху замотал портянки, как положено. И Алексей смог снова идти. После этого нижегородец выделял рослого красивого кубанца. То, что он из кубанских казаков, ефрейтор рассказал сам. Бывший пластун перевелся из военного сословия в крестьяне по какой-то личной причине. Но, когда объявили мобилизацию, тоже вызвался добровольцем. Рукастый, ловкий и очень спокойный, Голунов пользовался общим уважением. Вся рота обращалась к нему по имени-отчеству: Калина Аггеевич. Ясно было, что в ефрейторах кубанцу сидеть недолго… Характерно, что Голунов пришел с полным снаряжением, как и полагается казакам по арматурному списку. Поэтому за поясом у вчерашнего крестьянина виднелась нагайка, а в ранце лежал горский костюм.

Алексея начальство тоже выделило. На первых же учениях он сумел отличиться. В русском пехотном батальоне пять рот: четыре линейных и одна стрелковая. Лыков попал в линейную и огорчился – хотелось пострелять. Да и винтовки в пятой роте были системы Крнка, а у линейцев – Карле. И там и там патроны бумажные, но Крнка лучше и дальность боя у нее выше. Согласно тактике, впереди батальона идет стрелковая цепь. Но от каждой линейной роты выделяется полувзвод, и эти команды составляют вторую цепь – для усиления первой. Вольнопёр попал туда. Остальные солдаты батальона атакуют взводными колоннами, отступая от стрелков на сто двадцать саженей. В цепи боевой единицей считается звено из четырех человек. Лыков оказался в нем самым образованным и был назначен старшим. Вот и повышение! Поручик Агафонов-второй, командир их полуроты, похвалил нижегородца за сообразительность: тот перебегал, как полагается по уставу, вовремя падал и вовремя вставал. И при этом успевал подгонять других. Если так же будет в бою, сказал поручик, можете и капральство получить. А это уже младший унтер-офицер! Алексей сначала загордился, а потом смутился. Кто знает, как будет в бою? Вдруг, попав под огонь, он наделает в штаны? Думать об этом не хотелось, но мысли о бое не отгонишь. Ведь скоро война. Там убивают. Хватит ли духу, или вольнопёр опозорится? Отец его – кавалер Владимирского креста с мечами и бантом; а вот кем окажется сын?