Вместо эпиграфа: “Всё никак слово Украина тебе жить не даёт. Вот жили люди до 20 века и были они русскими а потом взяли да отреклись от великого и могучего языка!!! И австрийский генерал построил людей русских и сказал им "отрекаетесь ли от сатан… ой языка русскага… отрекаимся отчегенерале… и второй раз спросил генерал… отрекаетесь ли от сатан… ой языка русскага… отрекаИмси отчегенерале… и ретий раз спростл -- отрекаетеь?… отрекаемся. и тогда перекрестил он людей русских и нарёк их украинцами… и в книгу церковн… ой документ так и написал имя крестивш… новой нации”.
Когда разговор заходит о национализме, у большинства наших сограждан срабатывает традиционное, привитое в советские времена мышление: национализм – это плохо. Почему плохо? Да потому, что хорошо – это интернационализм… Традиционное противопоставление национализма и интернационализма стало одним из казуистических маневров советских идеологов, вкладывавших в понятие «национализм» прежде всего черты, присущие в первую очередь шовинизму, ксенофобии, но никак не традиционному национализму. Десять лет независимости должны были – по идее – привести если не к всеобщему пониманию, то к пониманию большинства образованных людей тех фактов, что а) национализм является политической формой выражения такого явления, как патриотизм, и б) интернационализм может пониматься как содружество национализмов без обязательного противопоставления двух терминов. Более того, в Украине само слово «национализм» оказалось под своеобразным запретом – нормальное слово, нормально воспринимаемое во всем мире, в условиях независимой Украины было заменено словосочетанием «национальная идея». Действительно: чего только не придумаешь, лишь бы не отступать от устоявшихся штампов.
(Кстати, о штампах. Мы так привыкли к тому, что, празднуя «день победы над немецким фашизмом», не задумываемся о том, что фашистов в Германии победил не кто иной, как Адольф Гитлер, в то время как его сторонники исповедовали диаметрально противоположную фашизму идеологию – нацизм. Но штампы устоялись и укоренились настолько, что в году эдак 1988-м представитель делегации советских ветеранов во время выступления перед гражданами Берлина, движимый лучшими побуждениями, начал свою речь со слов: «Дорогие немецко-фашистские захватчики!». Именно к таким штампам-курьезам относится словосочетание «украинские буржуазные националисты». Украинский национализм – традиционный украинский национализм – никогда не был буржуазным. Это – порождение рустикальной части украинского политикума, и ориентирован он был преимущественно на сельскую часть населения Украины. В 40-х годах существовали штампы и похлеще. Например, выступая в 1944 году перед жителями освобожденного города Ровно, Дмитрий Мануильский употребил выражение «украинско-немецкие буржуазные националисты». С его легкой руки этот нонсенс пошел гулять по страницам всевозможных изданий. Маразм был обнаружен только в январе 1949 года – тогда по всем газетам (до колхозных многотиражек включительно) разослали инструкцию ЦК о запрещении употреблять выражение. Но – слово не воробей, как известно…)
В то же время существовала еще одна опасность, которую таило в себе магическое слово «национализм». Дело в том, что в послевоенный период в среде украинской эмиграции постепенно практически прекратились дискуссии на тему украинского национализма. «Героическая борьба» прошла. Следом за ней начинается процесс «канонизации», «догматизации» украинского национализма образца 30-40-х годов. Отдельные авторы пытаются навязать дискуссию относительно идеологических ориентиров. Как результат – второй раскол ОУН, 1954 год…
После смерти Степана Бандеры (1959) и Андрея Мельника (1964), отхода от активной деятельности Степана Ленкавского (1968) идеологические дискуссии в среде националистов прекратились. Поэтому и украинский национализм к 70-м годам превратился не в живую идеологию, а в нечто догматическое. Националисты признавали примат нации и призывали бороться за независимую Украинскую державу. При этом независимое государство настолько превратилось в самоцель, что практически второстепенным казался вопрос: каким же должно быть это самое государство? Но откреститься от наследия «героической эпохи» ни одна из националистических групп не смогла. Стратегическая цель была общей – Независимая и соборная Украина. Но тактические и личностные расхождения привели к противостоянию мельниковцев и бандеровцев в условиях диаспоры: иногда правоверный мельниковец не желал находиться в одном помещении с бандеровцами. Условия оторванности от родины привели к консервации старых разногласий и к отрыву от реалий действительности. Энергия националистов была направлена на поддержание ОУН (в разных ее формах) как самодостаточной силы. Национализм стал вырождаться из идеологии в нечто странное, архаичное, живящееся исключительно старым политическим капиталом…
