Ирина очнулась ночью. По стеклам окна, завешенного плотными шторами, мелкой дробью били капли осеннего дождя. Синяя тусклая лампочка освещала комнату неестественно-мертвым светом. Девушка почувствовала ноющую боль в суставах ног. Она попыталась подняться, но острый приступ тошноты заставил опустить голову на подушку. В глазах вспыхнули искры, сменившиеся огненными зигзагами, и тут же необъяснимый, внезапно возникший страх вызвал сильное сердцебиение и дрожь во всем, ставшем вдруг чужим теле. Ирина хотела накрыться одеялом, наполовину сползшим на пол с железной кровати, но руки не слушали ее. Они онемели. Девушка с трудом повернула голову к стене. Правая ее рука была прикована наручниками к металлической трубе, тянувшейся немного выше кровати. И это усилило страх. Где она? Как попала сюда? Кто заточил ее в эту страшную комнату? Что с ней сделали? И... почему? Вопросы словно раскаленным прутом пронзали мозг девушки, причиняя сильную боль и оставаясь без ответов. У противоположной стены раздался какой-то царапающийся звук. Будто кто-то ногтями трогал обои. Ирина повернула голову и увидела под столом, напротив постели, черную крысу. Та, не обращая внимания на прикованное к кровати существо, грызла стену. Недолго, пока не прогрызла дыру, в которой и скрылась. Наступила тишина, разбавленная дробью дождя и звуками от сильных порывов ветра. Взгляд девушки упал на левую руку. На внутреннем локтевом сгибе следы от уколов. Страх добрался до шеи и перехватил дыхание. Ее кололи, и наверняка вкалывали наркотики. Но опять-таки, кто? Зачем? Она хотела закричать, но не смогла. Язык не слушался, он словно прилип к небу. Не повиновались и губы. Впрочем, девушка их не ощущала совсем, словно не было никаких губ. А вместо них что-то чужое, сухое, непослушное. Лампочка несколько раз мигнула. Видно, ветер на улице рвал провода. Ирина подумала, лучше бы свет погас. И, опустив глаза, заметила, что лежит на кровати совершенно голой. Она пошевелила ногами, и одеяло, еще как-то прикрывавшее часть ее тела, упало на пол. Стало холодно и... еще страшнее. И вновь раскаленными прутьями мозг пронзили мысли. Все те же вопросы, на которые у нее не было ответов. Лишь раскаленные мысли в воспаленной голове. Мысли, боль, страх и шум бури за окном. Больше ничего. Девушка закрыла глаза. Постепенно успокоилось сердце, оно уже не рвалось наружу, как птица из клетки, отпустило удушье, притупилась боль. Дрожь сменилась выступившим липким потом. Ирина впала в тяжелое забытье, не реагируя на судороги, пробивавшие ее миниатюрное, красивое, голое и беззащитное тело. Однако недолго длилось забытье.

Скрежет ключа в замочной скважине, как выстрел, ударил в тишине, вернув Ирину в сознание боли, страха, удушья! Она с ужасом смотрела на железную плиту, представляющую собой дверь. Вход в ее страшную комнату и выход в еще более страшную неизвестность, затаившуюся там, вне помещения. Дверь открылась, щелкнул выключатель. Комната заполнилась ярким светом большого плафона. Настолько ярким, что, сжавшись в нервный комок, Ирина невольно закрыла глаза. Услышала пьяный молодой мужской голос:

– Ух, ты! Да наша сучка разделась?! Нормально! А какая киска, сиськи?! Ништяк! Эй, овца! Ты еще живая?

Ирина не смогла ответить.

Да это и не требовалось обладателю похотливого, пьяного голоса. Он сам ответил на свой вопрос:

Город Благодатный, среда, 15 октября.

Отар Дания поднялся раньше всех. В 5-00. Сделав несколько упражнений комплекса общефизической утренней зарядки, направился в душевую. По пути дернул ручку двери комнаты содержания Ирины. Та не была заперта, и Горец взглянул внутрь. Девушка спала, свернувшись калачиком на деревянной кровати, наполовину укрывшись одеялом. В доме было тепло. На кресле лежала ее новая одежда, красивый и строгий женский костюм, узорчатые колготки, белоснежная блузка, рядом стояли модные осенние сапожки, на вешалке висел бордовый плащ, под цвет сапожек. Дания прикрыл дверь. Принял душ. Побрился, собрал туалетные принадлежности в целлофановый мешок, вернулся в свою комнату. Уложил мешок в дорожную сумку. Туда же отправил халат, облачившись в спортивный костюм. Полотенцем аккуратно протер все предметы в комнате, к которым мог прикасаться. Закурил, подойдя к окну. На улице продолжался дождь. Мелкий, нудный, осенний. Из кухни раздались звуки передвигаемой посуды. Дания подумал – проснулась хозяйка, чтобы во время приготовить завтрак для постояльцев. 78-летняя Антонина Камиловна Верпаева проживала в собственном доме одна. Муж ее рано умер, сын погиб в Афганистане, так и не оставив матери внуков. У Антонины Камиловны был брат Ринат. Он жил в Грузии. И работал на Реваза Кандеашвили. Он и предложил дом сестры для временного проживания группы Горца. Верпаева не отличалась общительностью, имела довольно капризный характер. Поэтому и соседи относились к одинокой женщине холодно. Впрочем, соседями являлись такие же, как и Верпаева, пожилые люди, в основном пенсионеры. У них и без соседки забот хватало. Знал ли Ринат Камилович о том, чем для сестры закончится проживание гостей? Может, и знал. У Реваза служили люди отборные, лишенные сантиментов и жалости к кому бы то ни было, кроме, естественно, себя любимых. Они получали хорошие деньги, и за них были готовы на все. Так что, возможно, Ринат знал об участи сестры. Хотя какое это сейчас имеет значение? Затушив окурок в пепельнице, Дания прошел на кухню!

Верпаева варила куриные яйца в небольшой кастрюле, одновременно делая себе бутерброды.

Отар поздоровался:

– Доброе утро, Антонина Камиловна.

Антиквар Олег Юрьевич Зудин вернулся с работы, как обычно, в 19-30. Новый «Фольксваген» поставил у дома. Машина застрахована, опасаться нечего. По традиции поцеловал в прихожей супругу. Анастасия, помогая мужу раздеться, спросила:

– Как прошел день, дорогой?

Олег Юрьевич улыбнулся:

– Неплохо, дорогая, совсем неплохо. Нашелся покупатель на коллекцию китайского фарфора. О цене договорились. Приятно иметь дело с человеком, знающим толк в истинной красоте.

– Покупатель из местных?

Город Светлореченск, вторник 21 октября. 14-20.

На площадку стоянки автомобилей жильцов дома № 9 по улице Братской встал черный внедорожник «Шевроле». Рядом с серебристой «Ауди» и «Газелью». В машине находилась банда Отара Дания.

Анастасия Зудина, встретив из школы дочь, шла с ней по улице. Девочка радостно рассказывала матери:

– Ты представляешь, меня сама директор за рисунок похвалила. Сказала, сначала в школе, в фойе он будет висеть, а потом его отправят на городскую выставку. Мой рисунок – и на городской выставке?!

– Я всегда говорила, что очень хорошо рисуешь.

Зудины приехали в магазин в 8-20. Помощник антиквара открыл лавку вовремя. И был немало удивлен, когда увидел вместе с хозяином его жену. Ранее она приезжала сюда всего два раза. Когда покупали старое помещение и когда устраивали торжество по случаю открытия магазина. Поздоровался:

– Доброе утро, Олег Юрьевич, доброе утро Анастасия Владимировна.

Зудин буркнул:

– Здравствуй, Эдик. Мы с женой будем у меня в кабинете. Прошу не беспокоить. У нас важное дело.

– Извините, Олег Юрьевич, вы даже не поинтересовались, как вчера прошла моя встреча с клиентом.

Ближнее Подмосковье, закрытый военный городок размещения офицеров спецслужб и их семей. Понедельник, 27 октября.

В 9-00 командир специальной группы особого назначения «Орион» Главного Управления по борьбе с терроризмом вывел личный состав на полосу препятствий спортивного сектора закрытого городка. Погода стояла ненастная. Ливший три дня осенний дождь закончился в ночь, но на смену ему пришел порывистый ветер. Полоса препятствий выглядела мрачной, угрожающей. Офицеры, выстроившиеся в одну шеренгу, ежились. Капитан Шепель обратился к Тимохину:

– Командир! Сдалась нам эта полоса препятствий?! Который раз по ней бегаем? А сегодня к тому же преодоление заграждений опасно. Элементы полосы мокрые, не дай Бог, кто сорвется и сломает мосол. Тогда неприятностей не оберешься.

Александр посмотрел на Шепеля:

– Повторяю для особо умных. Планом физической подготовки группы, составленным полковником Потаповым и утвержденным начальником Управления, генералом Феофановым, подразделению сегодня определено преодоление полосы препятствий. А план это приказ. Кто-то имеет желание не выполнить его?

Ближнее Подмосковье. Загородная резиденция Главного Управления по борьбе с терроризмом. Понедельник, 27 октября.

Служебная «Тойота» Тимохина въехала на территорию секретного объекта в 14-45. Крымов, сидевший рядом с Александром, кивнув офицеру КПП, указал другу на «Мерседес», что стоял у гаражных боксов:

– Генерал уже на месте!

– А ты уверен, что он сегодня уезжал отсюда?

– Чего Феофанову тут в выходные дни было делать?

Ближнее Подмосковье. Закрытый военный городок. Вторник, 28 октября.

Ровно в 9-00 Крымов с Тимохиным прибыли в штаб гарнизона. И были немало удивлены, застав в кабинете отсека управления боевой группировкой Главного Управления по борьбе с терроризмом полковника Потапова.

Заместитель начальника Управления поприветствовал слегка опешивших старших офицеров:

– Доброе утро, господа спецы!

Крымов и Тимохин переглянулись, ответив одновременно:

Среда, 29 октября.

В 4-30 боевая группировка Главного Управления по борьбе с терроризмом в полном составе собралась у штаба закрытого военного городка. Тут же подошел автобус Управления. Офицеры и прапорщики загрузились в ПАЗ, и тот выехал с территории городка. В 6-30 автобус остановился у КПП военного аэродрома. Охрана проверила документы полковника Крымова и пропустила ПАЗ к взлетно-посадочной полосе, где стоял, разогревая двигатели, Ил-76 Министерства по чрезвычайным ситуациям.

Отпустив автобус, Крымов объявил построение личному составу. В это время сработала его радиостанция. Начальник отдела спецмероприятий ответил:

– Крым на связи!

– Это Потапов, вы уже на аэродроме?

Александр, передав автомобиль полковника Кастуева дежурному по парку, прошел в казарму временного размещения боевой группировки спецназа Главного Управления по борьбе с терроризмом. В коридоре встретил вышедшего из учебной комнаты, подполковника Ханаева:

– Марат? Привет, дружище!

– Привет, Александр! Рад видеть тебя в добром здравии и хорошем настроении.

– Как дела, Марат?

– Да, нормально! Вот готовимся с одной из групп к рейду за скальпом господина Кандеашвили.