Москва. Офис антитеррористической спецслужбы. Понедельник, 22 августа, 10.30.

Генерал Данилевский, закончив просматривать свежую прессу, отодвинул газеты и журналы в сторону. Взглянул на часы. И в это время его сотовый издал мелодию вызова. Генерал ждал этого звонка, поэтому ответил сразу и кратко:

– Данилевский!

Услышал голос молодого мужчины с заметным кавказским акцентом:

– Доброе утро, Григорий Васильевич. Как дела, семья, дом?

Москва. Квартира капитана Акимова.

22 августа, 20.05

Акимов включил телевизор, чтобы посмотреть «Вести» на втором канале, и сразу отключил его, поняв, что ничего интересного не увидит, так как программа была посвящена очередному визиту российской делегации на какой-то экономический форум. Прошелся по трехкомнатной квартире, доставшейся ему в наследство от родителей, как и дача в Забраловке. Хотя небольшой домик с огородом и садом у мелкого пруда назвать дачей можно было лишь условно. Этот участок три года назад в какой-то мере стал причиной гибели родителей. Отец тогда только купил новую «десятку». На ней с матерью и поехал в Забраловку. Эта поездка стала первой и последней в их жизни. Почти у деревни, там, где дорога делает поворот, неожиданно на встречную полосу выскочил шедший в столицу «КамАЗ». То ли водитель грузовика не увидел легковушку, то ли не успел сманеврировать, в результате лобовой удар. Родители погибли мгновенно. Водителю «КамАЗа» хоть бы что. Ни царапины. Потом его посадили на пять лет. Через два года выйдет, если уже не вышел из зоны, и будет жить. А мать с отцом... но ладно, что теперь об этом?

Квартира показалась капитану как никогда пустой. Он уже думал разменять ее на однокомнатную с приличной доплатой, и варианты были, но все не находилось времени заняться этим. Вот и сейчас ничего не получится. Ромашин обломал отпуск, и завтра, скорее всего, ему, капитану Акимову, предстоит лететь к черту на кулички. В этом не было ничего удивительного. Подобное происходило часто. Только вернешься с одного задания, сразу отправляют на очередное. Служба! Сам выбрал. Служба службой, но что за новость собирается сообщить ему Литвинов? Какую информацию сбросить? Явно она будет связана с предстоящей командировкой. Непонятно только, каким образом. Впрочем, утром Сергей все узнает. А что делать сейчас? Выбирать не приходится. Пригласить Галину да расслабиться с ней по полной программе. Странные отношения сложились между Акимовым и Галиной Балахиной, официанткой бара, который владельцы кафе «Эра» соорудили в подвале своего заведения. Бар работал только ночью, когда закрывалось кафе, и собирал весьма разношерстную публику. От обдолбанных наркотой малолеток до местных бандитов, которые еще пытались сохранить прежний понт, но уже больше обретались в шестерках у тех, кто вовремя догадался легализоваться в том или ином качестве. Большей частью в бизнесе, хотя какой, к черту, в России бизнес? Тот же, только узаконенный, бандитизм. Галина приехала в столицу из какого-то поселка соседней области. На заработки. Устроилась официанткой, сняла квартиру. Вероятно, ее ждала участь большинства таких девочек, рвавшихся в Москву за счастьем и попадавших в лапы сутенеров или работорговцев, если бы не ее родственник, дядя, служивший в столичной милиции. Этот дядя, по званию то ли полковник, то ли подполковник, и обеспечил племяннице относительно безопасную работу и проживание в городе. Сергей познакомился с Галей более года назад. Как-то, вернувшись из Ирака, зашел в бар, на который до того не обращал внимания. Сел за столик у двери прокуренного зала. Тогда к нему и подошла официантка. Капитан сделал заказ, по достоинству оценив неброскую красоту стройной молодой женщины. Утром встретил ее, когда закрылся бар. Предложил проводить домой. Она согласилась. Пригласила в квартиру, что снимала на окраине. Угостила кофе. После чего приняла душ, а затем Акимов уложил женщину на софу и овладел ею. Все произошло так легко и естественно, что Сергей удивился. Позже, когда они отдыхали, удовлетворенные, бездумно глядя в потолок, спросил Галину – она со всеми, кто желает проводить ее, вот так, как с ним? Она ответила просто – нет. И Сергей ей поверил. Они начали встречаться, как только капитан оказывался в Москве. На окраину больше не ездили, проводя время в квартире Сергея. Как-то незаметно Галя стала частичкой мирной жизни Акимова. Как и он в ее судьбе. Любили ли они друг друга? Наверное, по-своему любили, а может, и нет. Сергей пытался разобраться в своих чувствах к этой женщине, но не смог. А потом бросил это дело. Ему было хорошо с ней, ей с ним. Галина никогда не спрашивала, кто он, чем занимается, почему и куда надолго уезжает. Встречает с радостью, но вопросов не задает. Как-то капитан предложил женщине официально оформить отношения, Галя спросила – а зачем? Разве штампы в паспорте что-то изменят? Что мог на это ответить Сергей? Ничего. Он ничего и не ответил.

Вчера он заходил в бар. Охранник, толстомордый Рома, сказал, что смена Гали завтра, то есть сегодня. Звонить ей на снимаемую квартиру капитан не стал. Решил напиться, сняв тем самым напряжение, которое держало его с Баграма, где он отработал местного афганского наркоторговца Гуммало. Двое суток пас его дом, пока барон не попал в прицел снайперской винтовки. И напился так, что утром полчаса висел над унитазом. Только контрастный душ и штанга помогли ему обрести форму. А тут Ромашин со своими делами. Черт бы его побрал вместе с Данилевским! Но еще сутки отдыха начальники ему все же предоставили. И то наверняка исключительно потому, что физически не могли подготовить очередную плановую акцию ликвидации еще какого-то представляющего опасность для безопасности государства субъекта! Хрен с ними со всеми. Завтра будет завтра, а сегодня для него только ночь с Галиной. И ничего более!

Эта ночь выдалась особой для Сергея и Галины. Несмотря на то что спали они вместе достаточно давно и в какой-то мере уже привыкли друг к другу, этой ночью вдруг испытали то, что ранее не испытывали, то, что нельзя описать словами. На этот раз их в постели соединил не просто секс, молодых людей впервые связала любовь. Что стало откровением и для Акимова, и для Гали. Уснули они, ставшие больше чем любовники, в четыре утра, счастливые и удовлетворенные. А в шесть утра Сергей поднялся. Он старался не шуметь, но Галина все же проснулась, удивленно спросила:

– Ты куда-то собрался, Сережа?

Капитан поцеловал женщину:

– Да, дорогая. Мне надо посетить одно место. Это важно. Постараюсь вернуться быстро, а ты спи спокойно! Отдыхай!

– Что с нами произошло, Сергей?

Полковник Ромашин, получив доклад своего подчиненного капитана Кошкина о ликвидации Литвинова, задумался. Не раскололся старый пень, для чего назначил встречу агенту, сегодня же убывавшему в тайную командировку, откуда обратной дороги ему не было. Но вызывал капитана по какой причине? Чтобы предупредить о грозящей опасности? Скорее всего. Но откуда у Литвинова номер телефона Акимова? Впрочем, теперь это не важно. Важно то, что старик не встретился с Акимовым, а следовательно, ни о чем не предупредил. Капитан, естественно, побывал на квартире отставного полковника, но что он мог там найти после обыска хаты Кошкиным и Гришко? Ничего. Кроме тела убитого Литвинова. Мертвые не говорят. А убийство могло быть совершено и на бытовой почве, лицами, к Службе отношения не имеющими. Конечно, смерть Степаныча перед встречей вызовет у Акимова сильные подозрения, но не более того. Никаких доказательств причастности Службы к смерти отставника у капитана быть не может. И он как специалист, способный просчитать ситуацию, вариант устранения Литвинова людьми Данилевского и Ромашина просчитает. Но все же у капитана будут сомнения в правильности сделанных выводов. У Акимова нет ни единой зацепки, чтобы укрепиться в убеждении, что старика убрали только из-за того, что он хотел встретиться с капитаном. Все встанет на свои места, когда вечером состоится встреча генерала и полковника с Акимовым. Будет очень интересно, как поведет себя капитан. Скроет ли, что знает о гибели Литвинова, чем совершит ошибку, или откроется и признает, что должен был встретиться со стариком? Поведение капитана может сказать о многом или не сказать ни о чем. Но посмотрим. Плохо, что Данилевский недоволен. А что хотел генерал? Чтобы Кошкин смог отработать старика за какие-то десять-пятнадцать минут? Это глупо, учитывая, что жертва в недалеком прошлом сам старший офицер спецотдела КГБ. А в Комитет кого ни попадя не брали, там работали ребята стойкие и серьезные. Не то что сейчас. Уровень профессионализма сотрудников падает. Все большую роль играют не идеи, а деньги. Не платил бы Ромашин из казны Данилевского хорошие бабки тем же Цакуре, Кошкину, Гришко, водителям, Ухову из следственного изолятора, хрен бы они работали на них. Скорее сдали бы вышестоящему руководству с потрохами. И опять-таки за вознаграждение. Наступили времена, что даже на Службе ты без денег никто, пустышка, которую в любую минуту могут выбросить из органов, заменив другой фигурой.

В 13.30, после обеда, Ромашин, помня о том, что должен до встречи решить вопрос по теме «двойник», вызвал служебную «Волгу». Приказал прапорщику Краснову ехать в следственный изолятор спецслужбы, замаскированный под отдельную закрытую войсковую часть почти в центре Москвы.

Майор Ухов, начальник изолятора, предупрежденный Ромашиным звонком с мобильника из салона машины, уже ждал полковника.

Встретил начальство радостно:

– Эдуард Николаевич! Здравия желаю!

Экран покрылся мелкой паутиной, затем рваными полосами. Капитан было подумал – пленка испорчена, но изображение проявилось. Акимов увидел четверых молодых людей, избитых и облаченных в серые балахоны. Снимали заложников на фоне выщербленной от пулевых воронок стены. Оператор приблизил лица несчастных. Измученные, усталые, покрытые гематомами и ссадинами от побоев лица. Глаза полны боли и отчаяния. Оператор отвел камеру. И тут же заложников загородила физиономия негра, больше похожего на обезьяну, нежели на человека. Он что-то страстно заговорил на непонятном капитану языке. Затем негр обернулся, показал рукой на пленников. Подошел к ним. С размаху ударил правого крайнего заложника. Тот упал. Его подняли два дюжих негра в форменной одежде, но не в форме правительственных войск Тургуза. Два негра, которые ранее оставались за кадром. Капитан насторожился. Почему подчиненные полковника Геммото не в традиционной форме и без знаков различия? Или этот Геммото имел собственный карательный отряд и приодел его бойцов как хотел? Может быть, и так! Но возникает второе «почему». Почему негр перед камерой говорит на языке какого-то африканского племени, а не обращается к зрителям по-французски, на официальном языке республики? Те, кому предназначалась пленка, должны знать, в чем негр обвиняет несчастных. А кто поймет его скороговорку? Следовательно, либо запись не предназначалась для широкого показа, либо звукооператор поработал, заменив французскую речь на племенную. Впрочем, это можно проверить. Акимов остановил показ, перемотал пленку назад, вновь включил на замедленное воспроизведение. Слушая ставшую тягучей речь негра и внимательно следя за его губами, капитан проговорил:

– Так и есть! Монтаж звука!

Посмотрел на дверь коридора, не слышали ли его генерал с полковником? Видимо, не слышали, раз не объявились. Капитан подумал – для чего было монтировать пленку, если казнь проводили люди Геммото? И казнь русских специалистов? Стоп! А российских ли граждан поставили к стенке, как утверждали Данилевский с Ромашиным? Хоть бы один из заложников что-нибудь сказал. Ведь наверняка парни знают, для чего их выставили к стенке в одежде смертников. Кто-то должен сорваться! Ну не может быть, чтобы россияне позволили зарезать или пристрелить себя, как жертвенных баранов. Впрочем, перед тем как вывести к стене, им могли ввести специальный наркотический препарат, лишая практически всех чувств, которыми обладает человек. Но глаза? Они живы. В них металась и боль, и отчаяние, и бессилие. Но посмотрим, что произойдет дальше.

Негр, обойдя строй приготовленных к смерти, вернулся к человеку, стоявшему вторым слева. Начал ругаться, тыча пальцем заложнику в грудь. И вот тут произошло то, что ждал Акимов. Пленник сорвался. Он плюнул в физиономию негра и сам начал кричать на него. За что тут же получил удары дубинками еще двух охранников, появившихся в кадре.

Акимов остановил воспроизведение и вновь прокрутил пленку назад. Буквально впился в экран. Так, негр орет, плевок и... гневная, пусть и короткая речь пленника. Ругался он на... английском языке. Вопрос: стал бы русский в последние мгновения своей жизни ругаться по-английски? Нет, россиянин скорее применил бы отборный мат. Так что ж это за русские нефтяники, больше похожие на солдат? Даже в одежде смертников? И здесь Данилевский мутит воду. Напрасно это делает. Генерал совершил ошибку, дав капитану посмотреть эту пленку. А ведь ее наверняка специально привезли сюда из Африки! Это какие затраты, и всего лишь для того, чтобы психологически подготовить снайпера к стремлению во что бы то ни стало отомстить за казненных соотечественников? Переигрывает генерал. Что ж, Акимову это только на руку. Поняв, что ему подсунули подделку, капитан не подал вида, что раскусил генерала. Поэтому следовало досмотреть ее до конца, хотя никакого особого желания лицезреть казнь у Сергея не было. Но игра есть игра. И ставки в ней слишком высоки. Он закурил.

Очнулся Акимов от вибрации самолета. Видимо, тот попал в зону сильной облачности, хотя высоту держал приличную. Или уже начал снижение? А может, попал в «воздушную яму»? Как бы то ни было, но Сергей очнулся от дремы. Посмотрел на негра-соседа. Тот спал, широко раскрыв рот с неестественно толстыми, выпяченными наружу губами. Сергей взглянул на часы, переведенные на время Тургуза. 4.20. Да, самолет начал снижение. Вот только никто об этом не сообщал. Впрочем, он мог и пропустить сообщение. Вспомнил о двух паспортах, спрятанных во внутреннем кармане кейса. Достал один из них. Российский. Пролистал документ. Как и тот, которым официально пользовался Акимов, этот паспорт был выписан на имя Аксенова Александра Сергеевича. Для чего покойному Степанычу потребовалось сделать агенту два одинаковых паспорта? Хотя в паспортах имелось отличие. Заключалось оно в цвете чернил. Даже не в цвете. В оттенке, если можно так сказать. Черные в паспорте, что лежал в кармане рубашки, были немного бледнее. Опять непонятка. Если Степаныч работал одновременно над двумя одинаковыми ксивами, то почему использовал разные чернила? К сожалению, и это осталось его тайной.

Осмотрел Сергей и второй паспорт. Гражданина Словакии Ивана Новака. Тоже непонятно, для чего делал его Литвинов. Но здесь можно догадаться. Отставной полковник страховал агента, обеспечивая ему возможность возвращения в Россию через Словакию. В паспорте стояли две визы. Разрешающие «словаку» Новаку находиться как в Африканской республике, так и в России. Да, чешский паспорт являлся страховкой. Видимо, многое намеревался сказать Сергею Литвинов, назначив утреннюю встречу. Как же вычислили Степаныча? Где он допустил ошибку и попал под контроль людей Данилевского? Об этом можно только гадать. А послушать полковника не мешало бы. Но что об этом теперь говорить? Хорошо, что он успел предупредить о главном: возвращение капитана из командировки генералом Данилевским не предусмотрено. Предупрежден – значит, вооружен? Кто это сказал? Сергей не помнил. Но сказал очень верно. Акимов предупрежден, следовательно, его потенциальным ликвидаторам не светит убрать капитана после выполнения задания. А вот похороны этим ублюдкам Сергей обеспечит. Но все это позже. На самом финише операции. А пока игра по правилам Данилевского, Ромашина, Ронго.

В салон вошла стюардесса. Мелодичным голосом предупредила, что полет «Боинга» подходит к концу и она убедительно просит всех пассажиров занять свои места и пристегнуться ремнями. Она же разбудила негра-соседа. Сергей кивнул ему. Тот начал возиться с ремнями безопасности.

Лайнер плавно коснулся бетонной полосы.

Взревели мощные двигатели, пилоты переложили реверс, начав торможение. Вскоре «Боинг» замер возле одного из терминалов современного аэропорта. Оказавшись вне борта, Акимов ощутил, насколько климат России отличается от африканского. Было не жарко, но душно. Он вспотел. Захотелось в душ, но до воды, скорее всего, он доберется не скоро. Пройдя пограничные и таможенные досмотры, Сергей вошел в главный зал и встал возле огромного электронного табло, отображающего расписание полетов самолетов из Антила.

Хижина, предоставленная Акимову, оказалась действительно роскошной. Внутри. Внешне представляла собой неказистый, покрытый растительностью конус. Юрту народностей Севера России. Кондиционер бесшумно поддерживал температуру в 22 градуса. Душ освежил капитана, обед утолил голод. Что ни говори, встретили его по-барски. Слишком приветливо для агента одноразового употребления. Впрочем, это хорошо. Хуже, если бы поселили среди потных, издающих своеобразный запах местных аборигенов.

Сергей осмотрел аудиотеку. Выбрал альбом французской инструментальной музыки, включил музыкальный центр. Осмотрел жилище. Устроился в кресле сбоку от небольшого столика, на который выложил сигареты с зажигалкой. Пепельницей вполне могла служить декоративная вазочка, стоявшая у края стола. Капитан достал из кейса переданные ему три документа: карту городка Камаси с прилегающей местностью, схему района отеля «Африка» и план самой гостиницы.

Закурив, Сергей взял в руки карту города.

Двух-трехэтажные квадратные коробки-дома вдоль улиц, разбивающих Камаси на почти одинаковые по территории кварталы. В центре отель «Африка». Линии, обозначающие маршруты движения общественного транспорта. Окраины – частный сектор, скорее всего, мазанки бедноты, но где-то наверняка приютился и спальный район. Два высотных здания. Они так и отмечены на карте как высотки. Телевышка. С запада подходит шоссе от Кайроби – столицы Тургуза, с востока трасса от Джула. Нейтральная зона. Нейтральный город. Как говорил Ронго, в нем полно и сторонников президента, и приверженцев мятежников. Интересно, как они не превратили Камаси в кровавое месиво. Возможно, еще превратят. Его цель – Геммото, который в понедельник, 29 августа, решил встретиться с Мукаром, командиром отряда карателей. Если верить Данилевскому и Ронго, то официально полковник отдалил от себя жестокого заместителя, изгнав из дивизии, но создал подчиненный только себе карательный отряд, ответственность за деяния которого не несет. При этом почти открыто контактирует с ним. Это странно. Президент Лертомо вряд ли одобрил бы подобные отношения. Ведь Геммото его главная сила в защите от Ронго. А может, поэтому глава республики и не запрещает ничего командиру дивизии особого назначения? Может быть. А может быть и то, что ему, капитану Акимову, впаривают «дезу», представляя Геммото этаким монстром, ведь подсунули же Сергею в Москве монтаж казни явно не русских специалистов. Те несчастные больше походили на англичан, да и говорил один из них на английском языке. С другой стороны, кем бы ни были заложники, разделал их Мукар похлеще любого хищного зверя. И с этим отморозком у Геммото общие дела? Значит, и полковник, как, впрочем, и все здесь, себе на уме. Так же желает захватить власть. Но черт с ними. Не об этом надо думать Сергею. А о том, откуда провести акцию, а главное, как после отстрела Геммото оторваться от прикрытия Ронго. Уйти из Камаси и добраться до тайника у границы. Перебраться в Африканскую республику. Следовательно, надо определиться, где установить позицию. В близлежащих к отелю домах ее устроить можно, но вот уйти вряд ли получится. Мало того, что охрана полковника устроит облаву, так тут и аборигены Ронго времени терять не будут. Тот же Ломе и выстрелит в спину. Атаковать Геммото с улицы глупо. Не успеешь не только выстрелить, но и прицелиться. Хотя кто знает, надо обстановку на месте изучить. Но и при этом варианте не снижается угроза поражения капитана людьми Ронго. Попытаться отказаться от их прикрытия? Но Ронго, имея цель зачистить снайпера, не пойдет на это. Ослабить группу? А что это даст? Ничего. Даже если с Акимовым в Камаси на цель пойдет один Ломе, он успеет убрать капитана. Нет, надо придумать что-нибудь иное. С помощью карты это не сделаешь. Необходима рекогносцировка на месте в городе. А она назначена на пятницу, 26-го числа. Завтра же Сергей должен сформировать группу прикрытия или собственного уничтожения. Посмотрим, на что способны ребята Ломе. Хотя что увидишь в развалинах брошенного города? Как они перемещаются? Реагируют на изменение обстановки, стреляют? Впрочем, и это немаловажно. Более интересно, насколько действия этой группы слаженны, как бойцы понимают друг друга, нужны ли им команды по связи для ведения боя или достаточно подачи сигнала выстрелом трассера или отработанным жестом руки. Но это все завтра. А сейчас... сейчас все к черту и спать! Так ведь Жан с ужином разбудит. Слуга обязан исполнять свои обязанности. А прервет сон, считай, ночь бессонная Сергею обеспечена. Следует предупредить негритенка. Придется идти к резиденции Ронго. Да после еще раз принять душ непосредственно перед сном.

Свернув документы, Акимов вышел из хижины. Заметил сидящего в лодке негра – Ронго установил наблюдение за капитаном. Что ж, это объяснимо. Не обращая внимания на лодочника, Сергей прошел к помосту. Для этого ему пришлось обойти забор. Зайдя за частокол бревен, он столкнулся с молодой негритянкой. Та отпрянула в сторону, и Акимов неожиданно услышал ее голос:

Разбудила Мари Акимова в 5 утра четверга, 25 августа. Стараясь не смотреть на женщину, Сергей прошел в душевой отсек. Побрился. В гостевом отсеке оделся, присел в кресло, закурил. Ему было плохо. Он чувствовал себя подлецом перед Галиной. Не смог сдержать себя.

Приняв душ и одевшись, перед ним присела Мари:

– Ты, наверное, проклинаешь меня? Ведь я соблазнила тебя. Но... Алекс, пойми меня. Я не хотела, честное слово, не хотела соблазнять. И не смогла удержаться. Мне так хотелось ласки, что, наверное, умерла бы, если б не получила ее. Не вини себя. Ты не изменил своей русской женщине. Ты подарил африканской женщине последний миг истинного наслаждения. Последний, Алекс! Другого у меня уже не будет. Больше у меня уже ничего не будет.

Мари называла Сергея Алексом, так как тот представился Александром, следуя легенде своего пребывания здесь.

Сергей, выкурив в несколько затяжек американскую сигарету, вздохнул:

Город Камаси. Пятница, 26 августа

Неприметный старенький джип, ведомый Лусьеном Ломе, с капитаном российского спецназа Сергеем Акимовым, по паспорту Александром Сергеевичем Аксеновым, в 8.40 местного времени въехал в поселок. Остановился за квартал от отеля «Африка» в самом центре Камаси.

Ломе повернулся к капитану:

– Итак! Вы – российский специалист в области нефтедобычи, я ваш переводчик и гид. Прибыли сюда для ознакомления с бытом представителей древнего племени камасу. Это на случай, если нас остановит полиция, что маловероятно. Но в любом случае прошу не показывать, что вы владеете французским языком. К торговцам, возникнет такая потребность, обращайтесь через меня.

Капитан с Ломе вышли из джипа, оставив его у обочины тротуара. Странно, но в городе никто не трогал машин. Не угонял, колонки не снимал, магнитолы не трогал. Местная традиция, наверное!

Переговорив с Геммото, Акимов освободил старшего группы флангового прикрытия полковника.

Тот потер руки и шею:

– Интересно, где обучают специалистов такого уровня?

Капитан усмехнулся:

– Какая разница, Раймон? Окажи помощь своим друзьям и жди команды начальника. Я же поехал. Дела, понимаешь ли.