Но что же все-таки причислять к мистическим произведениям? Увы, здесь нет четких разграничений. Опять же фильмы ужасов о вампирах будут соседствовать с таинственно-жуткими историями про убийц-маньяков (начиная со ставшего классикой «Психоза» Альфреда Хичкока, поставленного еще в 1960 году). Тут происходят сразу два взаимоисключающих процесса. С одной стороны, в кино некоторые преступники намеренно демонизируются: вспомним, например, две роли Кевина Спейси, сыгранные им в 1995 году в картинах «Обычные подозреваемые» и «Семь». А с другой, согласно новейшей моде порождения болезненной фантазии, вроде маньяка Фредди Крюгера из киносериала «Кошмар на улице Вязов» (его создателем стал в 1984 году режиссер Уэс Крейвен), покидают экран, чтобы уступить место пользующимся сейчас очень большой популярностью героям двух «Криков» того же Крейвена. Эти вроде бы заурядные юноши из типичной американской субурбии (то есть пригорода) как раз и оказываются жестокими убийцами, знающими назубок все прежние фильмы ужасов.

В то же время загадочно-пугающая атмосфера мрачно-сюрреалистических фантазий Дэвида Линча (от «Головы-ластика» в 1976-м, минуя телесериал «Твин Пике» в 1990 году, вплоть до «Шоссе в никуда» в 1996-м) может не отменять более тонкого и деликатного вплетения элементов мистики в ткань художественного кино, как, например, в «Пикнике у Висячей скалы» (1975) австралийца Питера Уира или в «Божественных созданиях» (1994) новозеландца Питера Джексона. Непознаваемые и невидимые силы зла, даже персонифицируясь на экране в облике какой-нибудь карлицы в красном капюшоне («А теперь не смотри», 1973, режиссер Николас Роуг), способны производить гнетущее впечатление на зрителей именно из-за неадекватности испытываемого страха к тем субъектам или объектам, которые вызывают столь мистические ощущения. Это великолепно умели использовать и Альфред Хичкок («Птицы», 1963), и Стивен Спилберг («Дуэль», 1971).

Разумеется, самый большой простор для творческого воображения авторов дает «дьявольская тематика». У ее истоков в кино стоял Жорж Мельес, выпустивший немало картин (от «Замка дьявола» в 1897-м до «400 проделок дьявола» в 1906-м), в основном, иронических мистификаций. Французам и позже нередко было присуще комедийно-саркастическое отношение к посланцам сатаны («Вечерние посетители» Марселя Карне, 1942; «Красота дьявола» Рене Клера, 1949). А вот поляки любят горделиво утверждать, что гораздо серьезнее относятся к дьяволиаде в кинематографе, поскольку еще до неуравновешенно-эпатажных «Дьяволов» (1971) англичанина Кена Рассела на тот же сюжет была создана философская драма «Мать Иоанна от ангелов» (1961) Ежи Кавалеровича. В 1968 году Роман Поланский не только напугал всех экранизацией романа «Ребенок Розмари» Айри Левина о рождении якобы сына дьявола от молодой жительницы Нью-Йорка, но вдобавок накликал беду на свою семью — год спустя его беременная жена, актриса Шэрон Тейт, и ее гости на вилле были зверски убиты бандой Чарльза Мэнсона, объявившего себя чуть ли не наместником дьявола на Земле. Анджей Жулавский, сняв в Польше в 1972 году фантастического «Дьявола», потом во Франции смутил очень многих странной историей «Одержимая бесом» (1981), где героиня Изабель Аджани будто бы изменяла мужу с неким сатанинским существом.

Да и Уильям Фридкин, создавший в 1973 году «Изгоняющего дьявола», до сих пор непревзойденного по кассовым результатам среди всех «кинострашилок», тоже ведь был сыном выходцев из Восточной Европы, конкретно — из России. Славянское неистребимое язычество, иудейский мистицизм (достаточно вспомнить, что кинематографический Голем — порождение средневековых легенд евреев из Праги) и американский пафос индивидуального самоотреченного экзорцизма — вот то, что, наверное, питало Фридкина, когда он своим успехом породил моду на «сатанинское кино». Причем, Поланский в «Ребенке Розмари» оставался максимально корректным в плане соблюдения зыбкой грани между реальным и ирреальным, давая возможность абсолютно все, включая показанный половой акт героини с дьяволом, трактовать двояко, по-европейски амбивалентно. А его последователь в «Изгоняющем дьявола» как раз резко, грубо и даже демонстративно шокирующе, исключительно по-американски переходит рамки дозволенного. И делает массовый кич из мистически-загадочно-го, позволяя себе циничные уступки и по части вкуса, показывая физические отправления одержимой бесом 12-летней девочки.

Пожалуй, впервые абсолютно свежая картина, успевшая появиться далеко не во всех кинотеатрах США, сразу установила рекорд посещаемости на один экран и моментально попала в перечень 13-ти самых страшных за всю историю американского кинематографа фильмов. Список был составлен на основании опроса кинокритиков, анализирующих «пугающее кино».

На редкость малобюджетному (всего 40 тысяч долларов!) фильму «Проект о ведьме из Блэра», созданному никому не известными молодыми режиссерами Эдуардом Санчесом и Дэниелом Майриком, тут же отвели почетное 6-е место — между лентами «Ребенок Розмари» Романа Полански и «Чужой» Ридли Скотта. Ажиотаж в кинотеатрах, а также в Интернете, где сайт «Проекта о ведьме из Блэра» по посещаемости почти сравнялся с официальной страничкой «Звездных войн», естественно, заставил прокатчиков срочно увеличить количество экранов до 2000 тысяч с лишним — и кассовые сборы взлетели еще стремительнее, преодолев рубеж в 100 миллионов долларов! Некоторых особо впечатлительных зрителей буквально выносили из залов, что случается лишь во второй раз в истории американского кинопроката после «Изгоняющего дьявола» (кстати, не хотели ли авторы «Проекта о ведьме из Блэра» язвительно намекнуть на одержимую бесом героиню Линды Блэр в той картине 26-летней давности?). Кое-кто считает, что в этом случае сильнее всего воздействовала на вестибулярный аппарат публики лихорадочная манера съемок с рук, а кроме того, отснятый материал с видеопленки был переведен в широкоэкранный формат, что усилило впечатление дрожащего изображения, способного довести до состояния головокружения. «Проект о ведьме из Блэра» уже куплен для российского проката — и мы сами оценим, насколько же он пугающ.

Но многим, вероятно, было бы интересно познакомиться со всей этой «чертовой дюжиной» самых страшных фильмов.

На первом месте знаменитый «Психоз» Альфреда Хичкока (1960). Кстати, 13 августа во всем мире торжественно отметили 100-летие режиссера.

Список популярности возглавляет, разумеется, повтор культовых «Секретных материалов» на ОРТ (эпизоды последнего сезона которых идут, кстати, и по каналу REN-TV). Одновременно по ОРТ, но в дневное время, отбиваются от захватчиков некие «Звездные воины», однако после первых же титров выясняется, что это на самом деле старенький «Знак победы» («Виктория»), который не шел разве что на музыкальных каналах. А тут еще на НТВ дали повтор совершенно древних «Захватчиков», умиляющих непосредственностью сюжета и первозданностью страстей.

Ясное дело — летом надо заполнять чем-то эфирное время, а отношение к фантастике, как к жанру исключительно развлекательному, вызывает у хозяев ТВ реакцию однозначную.

И вот на фоне такого перенасыщения (а ведь при этом идет параллельно еще масса фантастических сериалов — «Горец», «Скользящие», «Квантовый скачок» и т. д.) мы имеем удовольствие в ночные часы наблюдать противостояние людей и пришельцев в сериале «Темные небеса» — Dark Skies.

Примечательная деталь — действие этого фильма начинается в 1961 году, и нетерпеливый зритель может, не разобравшись, посчитать, что ему опять впаривают старье типа «Захватчиков». Но чуть погодя соображаешь, что это не так — фильм прекрасно стилизован «под старину». В последующих эпизодах просто одно удовольствие наблюдать, как кадры черно-белой телехроники плавно переходят в сюжетную ткань сериала, шедшего в 1996–1997 годах. Со временем этот прием немного приедается. Увы, стиль — единственное достоинство сериала.

ПЛЕМЯ ТЬМЫ

(PARADISE LOST)

ЗАПАДНЯ

(ENTRAPMENT)

СПОРТ БУДУЩЕГО

(FUTURESPORT)

Любимец европейских интеллектуалов Умберто Эко, приехав год назад в Москву, прочитал несколько лекций, в каждой из которых с удовольствием рассуждал о преимуществах новых информационных технологий. Автор «Имени розы» и «Маятника Фуко» с нескрываемым воодушевлением размышлял о тех безграничных возможностях, которые открывает перед нами развитие компьютерной техники. Но при этом не уставал делать оговорки: «Технология — это, конечно, великолепно. Но она не меняет содержание. И даже не определяет его».

Это позиция писателя. Но худшее, чем может грозить литератору рост компьютерной грамотности читателей — смена одного носителя текста (книжных страниц) на другой (компьютер). Кинематографистам сохранять благодушие гораздо сложнее, ведь их дело компьютеры меняют радикально.