Как раз на двадцать вторую годовщину своего заключения в госпитале Данлоп-Хауз на Каррик-Гленн-роуд в Глазго Плюш проснулась посреди ночи от какого-то странного звука — кто-то тихонько мяукал, и звук исходил от стены. Как будто этот «кто-то» был там замурован.

Сначала она подумала, что это плачет младенец, и на мгновение ей показалось, что ее сердце вот-вот остановится.

Она лежала, зачарованная этим звуком, который терзал ее сердце, переполненное виной, пронзительным укором, таким же острым, как обломок кости.

— Прости меня, — прошептала она, мысленно умоляя, чтобы это Колин звала ее из темноты.

Но нет, это был не ребенок. Кот…