Альгарвейские орды темным потоком катятся по стылым равнинам Ункерланта, подступая к окраинам древней столицы. Там, где бессильно оружие, там, где драконье пламя и неостановимая поступь закованных в броню чудовищ не могут сломить отчаянное и безнадежное сопротивление, – в дело идут колдовские чары. Земля рвется, как холст. Кровь тысяч невинных жертв питает убийственные заклятия, и чародеи по всему Дерлаваю и за его пределами корчатся в муках, переживая страдания несчастных. Захватчики же, подчинившие себе почти весь континент, твердят, будто ненавистных и презренных кауниан свозят к линии фронта лишь в качестве вспомогательных рабочих. Ункерланту, чтобы справиться с врагом, не остается ничего иного, как отыскать столь же неисчерпаемый источник жертв…
Преступление громоздится на преступление. Солдаты и партизаны, покорители и покоренные – все с ужасом взирают на то как над истерзанной землей сгущается тьма.
Список действующих лиц:
Альгарве
Алмонио жандарм, деревня Хвинка, Фортвег
Балястро маркиз, посол Альгарве в Зувейзе
Бембо* жандарм, Трикарико
Градассо адъютант полковника Лурканио, Приекуле
Глава 1
Теальдо осторожно шел по кажущемуся бескрайним морю трав. Марш-бросок на запад! Того и гляди, кто-нибудь из его ребят-альгарвейцев или он сам спугнут прячущуюся в траве птицу, и тогда жезлы мгновенно взлетят с плеч и спалят ее на лету. Они готовы спалить все, что шевелится.
Однажды они спалят дотла весь Ункерлант. Вот только в отличие от птичек у ункерлантцев есть мерзкая привычка – палить в ответ. Но еще гаже привычка ункерлантцев дождаться, пока большая часть альгарвейского отряда промарширует мимо их засады, а затем ударить с тыла. Те из них, кого Теальдо и его ребята после такой переделки ловили, уже и мечтать не смели о лагерях на востоке. Сколько бы они ни кричали, что сдаются.
– Грязный ублюдок! – выругался сержант Панфило, вытягивая тело одного из таких вояк в сером из схрона, после того как им удалось накрыть этого снайпера. Его некогда такие ухоженные медные бакенбарды и усы растрепались самым непристойным образом. – Не знаю уж, чего он там себе надумал, что сделает, но теперь больше он уже делать не будет ничего и никогда.
– Он ранил двоих наших, причем одного задело очень паршиво, – ответил Теальдо. – Думаю, он вообразил себе (или его командиры так вообразили), что у нас с ними перестрелка. – Как и у Панфило, его собственные усы и бородка клинышком тоже давно требовали ухода.
Издали донесся рык ушедшего вперед капитана Галафроне:
