Герберт Оурэй безнадежно влюблен в капризную красавицу Фиону, которая открыто издевается над ним. О нем самом тайно мечтает его подруга детства Дебора. Желая помочь страдающему другу и жертвуя собственной любовью, она придумывает план, как ему завоевать сердце Фионы. Но тут все меняется самым неожиданным образом…
1
– Деб! – послышался с улицы до боли знакомый голос. – Ты дома?
Дебора отложила книжку, вскочила с кровати и как была, в коротких домашних шортиках и цветастой майке, на ходу лишь мельком взглянув на себя в зеркало, побежала к двери. Сердце забилось чаще, навалившуюся в обед хандру как рукой сняло.
Голос принадлежал ее давнему другу. Герберт наверняка собирается пригласить Дебору, как случалось нередко, скоротать вечер вдвоем…
– Привет! – Девушка, выйдя из дома, постаралась напустить на себя оживленно-легкомысленный вид. – Как дела?
Она в первую же секунду заметила, что глаза у приятеля смотрят грустно, меж широких бровей залегла складочка. Захотелось подойти к нему ближе и растопить печаль горячим поцелуем. Размечталась! – вздохнула она. Об этом и думать не смей, ты для него – всего лишь друг.
2
Когда за Гербертом захлопнулась парадная дверь, Дебора прошла к кровати и тяжело на нее опустилась. На душе скребли кошки, куда-то идти, с кем-то встречаться не было никакой охоты.
Сначала не думалось ни о чем, потом навалилась жалость к самой себе. Другая бы на моем месте не только не стала бы ему помогать, пришло на ум, но придумала бы, как вообще не пустить его на это свидание. Или, в лучшем случае, сказала бы: выкручивайся сам. Я же… Дуреха! Впрочем, нет. Все правильно. Только так и можно любить: честно, без подлости, стараясь всяческими способами облегчить предмету любви жизнь. Даже если тебе самой от этого одни страдания… Но как же это трудно!
Немного воспрянув духом, она поднялась с кровати и, воодушевленная тем, что осознала, насколько ее чувство благородно и возвышенно, принялась собирать и развешивать по плечикам рубашки, брюки и жилетки. Это опять напомнило о глупых фантазиях про совместный с Гербертом быт, и печаль нахлынула с новой силой.
Покончив с наведением порядка, Дебора взяла кастрюлю, спустилась вниз, поставила гуляш в холодильник на кухне и, не вполне понимая, что собирается сделать, машинально перешла в кабинет, заставленный книжными шкафами. Книг у Оурэев было видимо-невидимо. Дебора остановилась у определенной полки и только тогда осознала, что явилась сюда за «Большими надеждами».
Бережно взяла книгу в руки, села на старый кожаный диван, принялась задумчиво перелистывать слегка пожелтевшие от времени страницы. И остановилась взглядом на иллюстрации. Молодой английский джентльмен диккенсов-ских времен, горделивая красавица перед креслом, в котором восседает старуха-невеста.
