Александр Борисович Торик
ДИМОН
Сказка для детей от 14 до 104 лет
Взрослым любого возраста читать не рекомендуется!
повесть для юношества
…и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное…
Мф. 18:3
ГЛАВА 1
— Да уж, блин, красавец фигов — «Орландо Билан»! — уныло констатировал Димка, именуемый в народе Димон, разглядывая в зеркале над раковиной обнажённую верхнюю половину своего семнадцатилетнего тела. — Можно снять триллер типа «Восставший из могилы», Спилберг от зависти застрелится!
И вправду, зрелище подобного торса вряд ли вызвало бы у сверстниц Димона взрыв романтических эмоций. Отраженное зеркалом длинное тоще-бледно-синюшно-сутулое существо хлопало коровьими ресницами над блеклыми зеленовато-серыми глазами косоватого разреза. Тощие, длинные, без какого-либо намёка на бицепсы руки плетеподобно свисали с мосластых узких плеч и заканчивались узкими кистями с длинными пальцами, явно способными удержать лишь компьютерную «мышку». Впечатляли впалая грудь, угреватый большой нос и безвольный подбородок. Существо это было в довершение всего увенчано густющей шапкой торчащих во все стороны неукротимых рыжих волос. Словом, типичное дитя «каменных джунглей». Да ещё с фамилией Рыжок.
Димка вздохнул, натянул балахонистую футболку с улыбающимся черепом в немецкой каске и надписью «Зиг хайль, бэби!», безнадёжно шкрябнул пару раз гребёнкой по не желающим принимать какую-либо форму волосам и вышел на кухню.
На кухне неродная по отчиму бабушка Эмма, безвылазно проживавшая в виртуальном пространстве телевизионных ток-шоу и замыленных сериалов, поглядывая в непрестанно работающий кухонный телевизор (ещё один беспрерывно работал в её комнате), разогревала в микроволновке Димкин завтрак — половинку вчерашней пиццы. Стакан с пакетиковым чаем уже стоял на столе рядом с нераспечатанным «Сникерсом».
ГЛАВА 2
Пицца, несмотря на разогрев в микро-волновке, напоминала по вкусу подмётку кеда, чай пах плесенью, «сникерс» склеивал челюсти. Утро не радовало. Одолев постылую пищу, Димка покидал какие-то книжки и тетрадки в рюкзак, воткнул в уши МП-З-плеер, и, крикнув в безответное пространство, — «Ба! Пока!» — захлопнул за собой дверь.
На улице было тепло, середина мая радовала приближением выпускных экзаменов и перспективой какой-то новой жизни.
Димон бежал трусцой, пошлёпывая кроссовками по асфальту, стараясь попадать этими шлепками в ритм звучавшего в наушниках любимого им «Короля и Шута».
Надо было успеть раньше Маринки попасть в математический класс и подсунуть в её парту забавного кота-брелок-мягкую-игрушку с запиской в лапах «Марине от О. Блума». Пусть заценит прикол! Любоваться смеющейся Принцессой было одним из главных утешений незадачливого влюблённого.
ГЛАВА 3
Долго ли длилась истерика, Димка не заметил. Постепенно успокаиваясь, он начал также постепенно ощущать рядом с собой чьё-то вполне доброжелательное присутствие. Оглянувшись, он увидел сидящего ступенькой выше необычного старика, с интересом разглядывающего Димона. Одет этот старик был в засаленную телогрейку поверх какого-то длинного, тоже засаленного, бывшего раньше чёрным халата, из-под которого высовывались носки старых валенок в калошах. На голове он имел чёрную вязанную в дырках шапочку, а из-под всклокоченной густющей бородищи улыбался крупнозубый рот. Внимательные глаза старика отражали сочувствие и понимание. Бомжом от него не пахло. «Прикольный "дедан"! — подумал Димка. — Прямо, типа, Дамблдор какой-то!»
— Здравствуй, брат! — улыбнулся «Дамблдор».
— Здравствуйте! — уныло вздохнул Димка.
— Беда, брат? — старик по-дружески положил руку Димке на плечо.
ГЛАВА 4
— Димитрий! Вставай! — старик, улыбаясь, тронул Димку за плечо. — Поднимайся, внучок, есть о чём поговорить!
Димка моментально открыл глаза, подскочил и сел на краю топчана, пытаясь сообразить — где он и что с ним происходит. А с ним явно что-то происходило.
Всё окружающее пространство стариковой сторожки как-бы раздвинулось и наполнилось свежим, словно после грозы озонированным воздухом. Дышалось необыкновенно легко и как-то вкусно.
Несмотря на тусклый свет сорокаваттной лампочки, всё вокруг играло яркими красками, сочными глубокими цветами, словно забрызганное грязью автомобильное стекло вдруг промыли «дворниками» и оно перестало быть видимой границей между «внутри» и «снаружи».