Мужчина пробирался сквозь кусты, стараясь быть как можно незаметнее, ни один шорох, ни один звук не должны предвестить о его появлении. Карип сосредоточенно продвигался, понимая важность и ответственность момента. Оказаться на территории имения одного из опытнейших Охотников! Что может быть сложнее и опаснее! Даже те крохи силы, что мужчина носит в себе, без труда увидит такой опытный Охотник, как Валлер О'Шассер Но это того стоит!

Сердце в груди стучит, беспокоится. Ладони от напряжения вымокли, но по-прежнему крепко сжимают нож. Сил Карипа осталось еще на одну. И она должно стать самой-самой. Он долго искал и присматривался. И вот, наконец, оказавшись в этом большом городе со странным названием Ярберес, услышал об охотнике, дочь которого унаследовала его силы. Это как раз то, что ему надо! Молодая девушка с даром видеть магию в их обладателях. Главное, чтобы после ее смерти дар не пропал. Главное, чтобы она не стала, как остальные, пустышкой, тратящей его силы. Карип уже дважды ошибся, но это последний раз. Другого шанса не будет.

Он уже слышал голоса неподалеку. Значит, цель близка. Осталось подождать, когда девчонка будет одна. И все.

Как давно он не выходил на дело сам. Последнее время приходилось только планировать, а осуществляли все задуманное Сурины. Они всегда беспрекословно исполняют его приказы. А как иначе? Ни одна не имеет возможности противиться. Куклы, пустышки без единого намека на сознание, мысли, желания. Как же Карип их терпеть не может, презирает, но использует. Создает, пользуется и выбрасывает. Сколько молодых девушек по его милости стали лишь внешними подобиями людей, с пустыми, безвольными, ничего не значащими взглядами, не способными даже дышать без его веления. Всегда именно они выполняли все грязную работу, позволяя мужчине не пачкаться, даже не попадать в поле зрения, оставаться в тени, за гранью подозрений.

Но это дело только его. Оно должно свершиться его рукой. Ну, ничего, он справится! Нож — это все что надо. Он уж своего не упустит!

Невысокие угрюмые дома стояли, прижимаясь друг к другу. Только между некоторыми из них проглядывались узкие проходы с вытоптанными тропами среди зарослей крапивы. Небо над головой совершено черное, не одной даже самой маленькой звезды. Ближе к земле чернота сгущается еще сильнее. Все это сейчас было только на руку Мэлле. Девушка не без отвращения вытерла кровь с кинжала. Презрительно окинула взглядом лежавшее тело мужчины. Это был последний. За ним Мэлла прошла пол страны, поджидая момента. И теперь он лежит у ее ног.

Мела видела лицо мужчины в тот момент, когда он понял, что попался. Его страх, его панику ощущала каждой нервной клеточкой собственного тела, лишь ненадолго вспоминая, что он тоже человек.

— Кто здесь? — голос грубый и охриплый, то ли от простуды, то ли от волнения, звучал одновременно близко и далеко. Девушка настолько давно этого ждала, что сам мужчина словно существовал в ее сознании, но понимание того, что это не так, отдаляло его дальше и дальше. Он по определению должен отвергаться! Он должен исчезнуть.

Девушка молчала. Она наблюдала за жертвой из-за укрытия. Он не видел, но уже знал, что ведьма рядом. Он чувствовал спинным мозгом. И как бы Мэлла не хотела думать, что это все, на что он способен, мужчина понимал, рядом что-то могущественное.

— Что вам надо, что я сделал? — не оставлял попыток дозваться сострадания со стороны преследователя.

Маленький провинциальный городок еще спал. Каменная кладка центральных улиц, почти вплотную стоящие друг к другу здания, уютные скверики давно привыкли к безмятежности. Здесь ничего никогда не случается и не происходит.

Внезапно начавшийся пожар не успел никого разбудить. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Ярко пылающий дом мэра осветил центр города. Пару минут назад это было одно из лучших зданий с величественным фасадом, широкой украшенной резьбой лестницей. Теперь плачевное зрелище! С минуты на минуту зазвонит пожарный колокол, извещающий о случившейся беде. Начнут просыпаться соседи, и близлежащие улицы заполонит народ. Но пока тишина пугающе давила. Даже деревянное сооружение пылало подозрительно бесшумно, и собаки не издавали ни звука, словно, прижав хвосты, попрятались по своим углам.

Анирэ помнила все, что произошло за последние годы! Она, как посторонний наблюдатель, лишь смотрела и не могла ни на что повлиять. Наконец, эти мучения закончились.

Сейчас девушка ползла по грязи в обгорелой одежде. Но она радовалась несказанно. Даже понимание того, что смерть заберет ее следом за держателем, не могло омрачить великолепное ощущение свободы. Свободы во всем! Пусть этот вдох будет последним. Пусть она последний раз видит и чувствует этот успевший стать кошмарным сном мир. Но все равно вдох, сделанный по собственной воле, а не по приказу, ослушаться которого нет ни сил, ни возможности, это дороже долгой жизни, проведенной взаперти своего же тела.

Анирэ прекрасно видела, что случилось, и это было ужасно! Впрочем, не на много ужаснее, чем последние несколько лет жизни. Жизни?

Ан медленно шла вслед за Даризом. Ее не смущали любопытные взгляды прохожих, которые в большинстве своем были направлены на молодого священнослужителя. Ее не беспокоило совершенное незнание города. Девушка вполне свободно себя чувствовала на незнакомой улице. Не смотря на то, что в памяти всплывали не званые картины прошлого. Силой воли не получалось их изгнать. За предыдущие два года много таких улочек пришлось увидеть.

Маленькие города, узкие пыльные улицы, кабаки и провинциальные театры, где команда Сурин выступала по вечерам. А как только ночь покрывала безмятежные, ничего не подозревающие дома сумраком, держатель посылал безвольных служанок на страшные дела. Воровство, похищения, убийства. Карип не гнушался ничего, лишь бы много платили. Конечно, что ему! Все исполняли Сурину, безропотно, не имея возможности возразить.

Девушка в очередной раз уверяла себя, что совесть чиста. Все содеянное не имеет к ней прямого отношения. Она лишь слепое оружие в руках человека, о котором и вспоминать не хотелось, и забыть не получалось.

Сейчас Ан шла строго за спиной облаченного в рясу молодого человека и сверлила взглядом его затылок. Как хотелось разобраться, понять, что он собой представляет, чего можно от него ждать. Но как всегда спокойный, что приводило его спутницу в тихое бешенство, он не позволял себе открыться. Казалось, эмоции никогда не посещают его лица, да и про душу давно позабыли, освободив больше места почитанию бога. Сдержанность и уверенность Дариза заставляла девушку его уважать, но одновременно это же настолько раздражало, что хотелось расхлестать его по щекам. Может так станет похожим на нормального человека, хотя бы с подобием чувств и переживаний!

Вдоль дроги росли высокие тополя. Их пух мягким покрывалом ложился на траву, цветы, землю, напоминая среди жаркого, солнечного лета о зиме. Пух парил в воздухе, как хлопья снега, только более нежные и теплые.

Найти названную Даризом гостиницу не составило большого труда. Она оказалась рядом с тем парком, где Анирэ провела половину подходящего к концу дня. Как и все соседние дома ее окружали высаженные невысокие деревья, заботливо защищающие стены своей тенью. Это было внешне неприметное двухэтажное здание. Из распахнутых окон слышалась приятная музыка и веселые голоса посетителей, что обращало внимание на заведение и показывало его в лучшем свете, делая желанным для прохожих.

Были сумерки. Солнце успело скрыться за горизонт, забрав с собой золотистые лучи света, совсем недавно падающие на усталую землю. Полутень, что окутала все вокруг, не давала рассмотреть мелких деталей, размывая границы, создавая приятную для Ан атмосферу таинственности. Тем не менее, девушка уже издалека увидела, что на крыльце сидел человек подозрительно похожий на ее спутника: серая, насколько позволяло различить освещение, одежда, светлые волосы, спадающие на лицо, не в меру величественная осанка. Он тревожно оглядывался по сторонам, теребил рукав.

"Ну конечно! — подумала, усмехаясь, девушка, — будет за меня переживать! Он и вспоминать о моем существовании давно забыл!"

Но стоило подойти поближе, как она убедилась — это действительно Дариз. Он остановил на ней взгляд чуть прищуренных глаз, и посмотрел так холодно, что у Ан мурашки побежали по спине. Девушка нервно передернулась. Затем молодой человек встал и молча, не проронив ни одного слова, вошел внутрь.

Нет! Это не выносимо! Дариз откровенно раздражал, и Ан этого скрывать не хотела. Но если учесть, то не малое время, что им предстоит провести вместе, можно и попридержать рвущиеся наружу эмоции.

Наконец Мэлла дома!

Больших трудов стоило свернуть все дела мужа, не вызвав подозрений, и заставить его найти необходимость вернуться. А еще сложнее терпеть весь обратный путь. Зная, что ничего не можешь сделать. Зная, что все в твоих руках, но не сейчас.

Как только экипаж оказался за воротами, хозяйка, не дожидаясь помощи слуг, выпрыгнула и, путаясь в шикарном платье, поспешила к зеркалам. Скорее бы найти ту девку, что увела из-под носа такие возможности. Увидеть ее лицо, найти и отобрать то, что должно принадлежать Мэлле.

Измир давно не удивлялся поведению жены. Он неспешно вышел из кареты и только проводил супругу взглядом. Как легко она взбегает вверх по лестнице, чуть придерживая подол платья! Как переливаются на солнце ее великолепные светлые волосы! При каждом движении головы упругие локоны игриво подпрыгивают. Как бы он хотел всегда любоваться красотой жены, не вспоминая о ее вздорном нраве.

Мэлла несколько дней не могла ни спать, ни есть. Даже сосредоточиться на контроле за супругом было сложно. И во всем виновата только та девка. Ну ничего! Сейчас, сейчас, все будет!

Старенькая телега, запряженная одной лошаденкой, медленно катила по сухой, пыльной колее. Солнце стояло высоко в небе. Оно припекало невероятно сильно. В такую погоду хочется сидеть в тени, наслаждаясь холодными напитками, а не бороздить по просторам королевства. Казалось, вокруг ничего кроме солнца. Ни единого дуновения ветерка. Листья на деревьях начали желтеть от палящих лучей. Они неподвижные, покрытые пылью, как и все вокруг, жаждали влаги и тени.

Анирэ сидела рядом с извозчиком. Соломенная шляпа с широкими полями защищала от жарких лучей. Девушка жалела, что не может снять с себя длинного закрытого платья. Приходилось терпеть духоту. Жители северных земель, откуда они и начали свой путь, не приветствуют в женщинах свободу нрава, даже в приезжих. В этой части страны одна расстегнутая пуговица на запястье принесет много проблем. Странно, что нашелся человек, согласный довести девушку, сопровождающую больного брата.

Крепкий мужчина, хозяин повозки, сразу с радостью согласился взять попутчиков. Жаль только не до конца их пути. Дальше девушке придется придумать что-то еще.

— Доченька, — Анирэ первые часы дергалась, когда слышала это слово от незнакомого человека, но постепенно привыкла. — Я так не люблю ездить в одиночестве, а все не выходит найти себе помощника. У меня работенка не прибыльная, а хлопотная. Я до Ярбереса и обратно в Прилесный. И так постоянно. А вы, куда с братцем направляетесь?

Ан обернулась. Дариз по-прежнему спал. Девушка вздохнула с облегчением. Пока он спит, можно расслабиться. Как только откроет глаза, придется перебираться в телегу, следить, как бы ни вывалился.

Утром рано Анирэ с Даризом ушли из таверны. Девушка не могла седеть, сложа руки. Особенно сейчас, когда мучило невероятное чувство вины. Она даже не могла спокойно смотреть на своего спутника. Неужели то, за что все время их пути Ан ругала и проклинала Энри, не только его рук дело. Девушке было больно потому, что именно она могла стать причиной болезни священника. Это она могла заточить его в тюрьму, от которой сама недавно освободилась. Почему безумие преследует ее. За что она расплачивается? Неужели за обман и двуличие Анирэ О'Шассер и за все содеянное Суриной? И долго ей еще мучиться самой и приносить беды окружающим, дорогим ей людям?

Анирэ шла по улице, плохо разбирая дорогу. Дариз безвольно брел за ней. Молодой человек крутил по сторонам головой, одаривая прохожих пустым взглядом и ничего не значащей улыбкой. Хотелось, как можно дальше уйти от этого места, пусть оно не имеет прямого отношения к происходящему. Все что случилось накануне в таверне на взгляд присутствующий ничего особенного. Но не для Ан! С каждым днем ее мир, мир, в который она начала возвращаться, переворачивается, меняясь до неузнаваемости. И в первую очередь становиться другой она сама. Как это неприятно! С каждым вдохом чувствовать себя все меньше, словно еще секунда и превратишься в черную точку. Но почему-то вместе с размерами самоощущения не уменьшается чувство вины и тревоги. Они начинают разрывать.

Сейчас Анирэ не замечала ничего вокруг. И город не пытал всплывающими воспоминаниями, и желание вернуть прошлое испарилось. Теперь заботило только одно — найти способ вернуть священнику рассудок. А что тогда?

Тогда все. Он сможет уйти, проклиная то, что встретил ее на своем некогда спокойном пути. Это его право. Анирэ поняла, что боится его потерять. За недолгое время их знакомства этот человек стал единственно близким. Брат, друг. Как бы тяжело не было ей находиться радом с ним, когда он в таком состоянии. Но представить, что она может лишиться и его, было еще тяжелее. Ан хотелось плакать! Но девушка сделала выбор. Она бросит все силы на то, чтобы привести молодого человека в норму. А дальше будь что будет! Главное — было бы все хорошо с Даризом.

Мысли путались в голове девушки, не давая возможности спокойно рассуждать. Появилось ощущение, что еще несколько минут подобного сумасшествия ее превратят лишь в подобие человека. Но в беспорядок ее сознания ворвалось нечто, вернувшее чувства.

Анирэ, молча улыбаясь, встала и вышла из комнаты, покинула дом, не оборачиваясь, прошла до конца улицы, пересекла центр города. Они не думали ни о чем. Просто шла, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Ее сейчас ничего не беспокоило. Ни люди, проходящие мимо, каждый по своим делам, ни дома, меняющие друг друга на протяжении всего пути. Ощущение спокойствия, равновесия, навязанное стариком, не покидало. Она мягким теплом разливалось по телу.

На весь путь, судя по расстоянию, она потратила больше часа времени. Но к ее удивлению, она этого не заметила. Даже усталость не ощущалось.

Когда Ан перестала удивляться, она осмотрелась и с ужасом поняла, что стоит перед домом Римиты, где несколько часов назад оставила Дариза. Страх выбил влияние старика. Его светлый домик стал казаться далеким воспоминанием или сном.

Теперь она знает: никто не в силах помочь Даризу. Она обрекла несчастного на самое ужасное, что может себе только представить. Сама девушка между тем забытьем, в которое погружен священник, и смертью, выбрала бы, не задумываясь, второе. Она бы сделала этот выбор, основываясь на своем опыте, на том, что за последние годы произошло.

И что она здесь делает? Почему пришла сюда? Сейчас лучше было бы просто уйти подальше. Или вообще покинуть этот город. Да это самое лучшее, что могло бы придти в ее голову.

В комнате темно и сыро. Ничего кроме каменных стен, земляного пола и металлической кованой двери с маленьким окошком.

Карип сидел, прислонившись к холодной стене. Мужчина потирал ноющую челюсть. Кажется, обошлось без перелома. Били очень умело. Все болит, а серьезных повреждений нет. Он усмехнулся своим мыслям. За всею поганую жизнь ему не редко приходилось проводить время в подобных местах, но он еще ни разу не попадался самим охотникам. Так что он не знал, чего ждать дальше.

Честно говоря, Карип удивлялся, что еще жив. Первая мысль, появившаяся в его просветлевшей от ледяной воды, которой так любезно его окатили — это почему его еще не сожгли на костре. Хотя он этому был несказанно рад. Еще и ноющая головная боль, не давала покоя с того самого момента, как он очнулся. Первое время она была такой сильной, что, казалось, кто-то просто выдрал часть его головы.

Череду мыслей прервали послышавшиеся шаги и тусклый свет от факела из-за закрытой двери. Карип тяжело вздохнул. Это к нему. И когда они устанут наведываться? А то ходят, как по расписанию.