Уильям Тревор

День, когда мы надрались пирожными

Облаченный в мятый твидовый костюм, теребя и без того обшарпанный угол старомодного галстука у себя на животе, Свен де Лайл наполнял непристойными звуками четыреста кубических футов воздуха - так приличия ради называли мой кабинет. Мы не виделись несколько лет: он был из тех людей, которые способны без всякой видимой причины на долгое время вдруг исчезнуть из поля зрения. Я предполагал, что его долгое отсутствие связано с какими-то неприятностями, и они оставили след на его лице.

Я должен был сразу понять, как только его увидел: нужно быть настороже. Зная свою уступчивость и деликатность, я мог бы сообразить, что у меня нет ни малейшей надежды устоять перед тем, во что Свен намеревался меня втянуть. Ибо, надо отдать ему должное, Свен никогда не появлялся с пустыми руками. Свен всегда брал от жизни все, что мог, и сейчас выложил передо мною тщательно проработанный план. На этот раз, объяснил он, мне предлагается приятно провести оставшуюся половину дня. Я, в свою очередь, объяснил ему, что не расположен к приятному времяпрепровождению, что слишком занят, чтобы тратить драгоценные часы так, как он рассчитывает. Но Свен окопался прочно и не сдвинуся с места до тех пор, пока меня не уболтал.

Я вставил в пишущую машинку лист с надписью: Вторник, после полудня. Я под ножом хирурга. Потом снял телефонную трубку.