Прежде я часто видел сны о другом мире. Иная культура, песок и пальмы, полуобнаженные наложницы и черные рабы, а не пустая степь и стены института, в которых проходила моя жизнь. Мне казалось, что эти сны были памятью о прошлом воплощении, где я добился статуса какого-то важного египетского жреца – точнее, древнеегипетского. Но недавно я понял, что воплощение осталось тем же. Просто я действовал в другом слое времени.

Эта история началась с того, что мы с Машкой собрались пожениться и в качестве последней проверки чувств отправились на месяц в Горный Алтай – на туристическую базу «Марьин остров». Идиллия для влюбленных, причудливое меню и приятное общение с такими же в меру пьющими романтиками и туристами. У нас появились друзья: Валерий и Вера – супружеская пара из Барнаула. Он бывший физик; четыре года работал на атомной станции. Прилежный неприхотливый специалист. «Ключ на старт! Есть ключ на старт! Показания счетчиков? Нормальные! Тем не менее, устав от низких окладов и высокой ответственности, парень занялся торговлей, женился на дочери богатого контрабандиста лесом и „вышел в уважаемые люди“ (как он сам оценивал свое социальное положение). Типичный физик, ставший расчетливым и умным авантюристом. Вера полностью соответствовала образу провинциальной троянской Елены. Авторитарная и капризная женщина – и то ей не так, и это не тем боком. Зато она часами могла возлежать на шезлонге у входа в гостиничный корпус и демонстрировать всем свои пышные ягодицы, прикрытые полоской стрингов. Нас с Машкой Вера терпела лишь по той причине, что мы были москвичами – „редкими птицами в этих диких краях“ (как она сама сказала на одной из наших посиделок).

На вид Валера был моей полной противоположностью. Он выглядел красавцем блондином, с красноватым лицом и молодецкой силой. По сравнению с ним я казался сутулым дохляком, с пушкинскими бакенбардами и есенинской трубкой во рту. Больная печень, мешки под глазами и восемь лет работы в закрытых исследовательских институтах. Ведущая тема: телепортация в пространстве и времени. Машка, сколько я ее помню, всегда была рядом мной – в детском саду, в школе, в МГУ, в различных институтах, где мы представляли научный тандем. Я не знал, как жить без нее. Она считала меня воплощением своих идей о достойном мужчине. По всеобщему мнению, мы представляли собой идеальную пару.

Естественно, Валерий, как бывший представитель науки и физики, старался показать свою осведомленность в тех областях, которые примыкали к нашей работе. Узнав тематику моих исследований, он тут же начал донимать меня „мостами“ Эйнштейна-Розена и „червоточинами“ Шварцшильда. Хуже всего это проявлялось во время „пирушек“, которые „закатывала“ Вера.

– У меня все просто, – говорила она. – Друзья познаются в еде! Во время застольной беседы. Если мне с кем-то приятно обедать и ужинать, я в лепешку разобьюсь, но подружусь с такими людьми. Вон Лерка как стрекочит с вами! А ведь обычно молчит, и слова из него не выжмешь. Значит, он нашел в вас изюминку. И мне интересно послушать. Я думаю, вам понятно, почему? Потому что вы московские ученые! А мы сибирские интеллигенты, и нам есть, что сказать друг другу. Еще по кусочку семги? Валерик, наливай!

Я ученик великого мага, пришедшего к нам из Восьмого мира. Ребята в камере прозвали меня Хорьком, но на самом деле мое имя Жорик. Я с детских лет увлекался компьютерными играми и, сам того не понимая, готовился к последующим миссиям. Однажды, забравшись в подвал школы, я начал искать бонусы, медпаки и оружие. Там было много ящиков, и я принялся крушить их ломом. В конце уровня меня отвезли в больницу, где я познакомился с другими ищущими. Естественно, нас считали шизиками и психбольными, однако тот шестимесячный коннект с настоящими людьми, обитающими в этом мире, научил меня многому. Некоторые парни находились почти в запредельных состояниях, и я, новичок в их среде, не мог контактировать с ними.

Под самый конец моего пребывания в больнице мне удалось наладить связь с великим планетарным учителем. Его Восьмой мир был настолько далек от нас, что мой гуру не мог до конца завершить материализацию своей человеческой формы. У него было плоское лицо, зачатки рук и ушей, речь отсутствовала, и мы с ним общались телепатическим образом. Санитары называли моего учителя олигофреном и заставляли нас по очереди подмывать его. Другие брезговали и отказывались. Но я сразу понял, как мне повезло. Мой гуру владел магией и умел кастовать различные чары. Он мог перемещать предметы взглядом и подчинять себе людей. Те выполняли все его приказы и даже не подозревали о том, что с ними происходило. Со мной учитель был строгим, но милосердным. Он не сразу принял меня, а когда согласился делиться знанием, у нас осталось очень мало времени. Он успел научить меня только двум чарам и еще показал, как манипулировать событиями мира.

Затем я вернулся к родителям и снова начал ходить в школу. Это испытание оказалось очень сложным. Неизлечимая зависимость заставляла меня пропускать уроки и тратить семейные деньги на салоны с компьютерными играми. Конечно, я мог бы проходить туда бесплатно, но мне не хотелось рисковать. Учитель велел соблюдать максимальную осторожность – особенно, при кастовании чар.

Однажды я снова вошел в игру, попутал реальность с виртуальным миром, и через четыре дня меня поместили в другое медицинское учреждение. Там я стал объектом изучения какого-то профессора психиатрии. Ребята в палатах были рядовыми ищущими – поговорить, и то было не с кем. К тому времени я начал оттачивать технику с шариком, которой меня научил мой духовный наставник. На ранних этапах мне никак не удавалось «цеплять» людей. С компьютерной «мышкой» все просто – кликнул кнопкой на «аватаре» или «персе» и ведешь их, куда хочешь. Я думаю, каждый знает, что «аватар» – это главный герой компьютерной игры, с которым ассоциирует себя геймер. А «перс» – это просто персонаж – например, противник, с которым вы сражаетесь. С реальными людьми все по-другому. Мне приходилось «цеплять» их особым нажимом. Шарик мягкий, тут же плющится. Выравнивать его нельзя, потому что любое вращательное движение приводит к перемещению «перса» в пространстве. Я когда тренировался, у меня психиатр раз тридцать в стену бухался, гы-гы. Очнется позже, придет в себя немного и давай щупать лоб и скулы. Что это они болят у него? А я, знай себе, слюну пускаю и шарик кручу. Как бы ведать ничего не ведаю.

Как-то под Новый год я поспорил с парнями из палаты, что раздобуду к праздникам шампанское и водку. Сказал им, что научился гипнозу у нашего профессора. Естественно, мне никто не поверил, а я кастанул чару вызова на санитаре, дал ему установку, и тот притащил на дежурство две бутылки водки. Мне было известно, что он спрятал их в шкафчик в служебном помещении. Поэтому я кликнул шариком на парне с травмой головы и отправил его за бутылками. Сам я сходить за ними не мог. Меня после ухода докторов всегда цепляли наручниками к какой-нибудь настенной скобе. Я ведь, если был без присмотра, сразу шел искать бонусы, медпаки и оружие. Зазевался санитар, а у меня в руке уже или скальпель, или какая-нибудь склянка с эликсиром жизни. Понятно, что большую часть времени я стоял у стены и крутил свой шарик.