Единственная радость нашей жизни, которая дается даром, то есть практически без всякою труда и напряжения, это Дар Речи. За все иные, великие и малые, знания приходится платить либо добывать в поту, иногда прикладывая неимоверные усилия своего разума, чувств и порой мышц. А родная речь, природный язык приходит к нам в младенчестве как истинный Дар, будто бы сам собой, вызывая радость и восхищение познания мира. Вдумайтесь: к двум годам своего существования на белом свете еще физически беспомощный, с чистым, незамутненным сознанием, главное, не умеющий ни читать, ни писать. ребенок впитывает в себя огромнейший объем знаний. Он получает полное представление о мире, включая дат тонкую материю

-

психологию межчеловеческих отношений. Если бы мы не хлестались мордой об лавку и с таким же успехом продолжали развиваться, осваивать науки хотя бы до периода отрочества, то и впрямь бы стали образом и подобием божьим...

А основной источник информации младенца - Зрение и слух. Это коль не верить в астрологию, мистику, метафизику и прочие “лженауки», не учитывать генетическую предрасположенность, роковую предопределенность и следовать строгим правилам железобетонных законов эволюции. Нас ведь со школы учат: мир развивается от малого к большому, от простою к сложному. Он же, этот мир, имеет противоположную структуру и обратную природу, по крайней мере, уникальные способности детей это неопровержимо доказывают, заставляя нас изумленно возмущаться, когда наш отпрыск, освоивший родную речь за два года, потом одиннадцать школьным лет зубрит английский или французский и никак не может вызубрить.

И так, благодаря зрению и слуху в первую очередь, взаимосвязанным с ними обонянию, осязанию и маловразумительному чувству интуиции, младенец с легкостью перевоплощается из биологического существа в человека, в личность, то есть обретает лицо, образ. Когда же происходит это чудо, мы начинаем печься о его образовании. совершенно не внимая тому, что оно уже свершилось помимо нашей воли и посредством Дара Речи, слова, языка, который и является главным образовательным инструментом.

Тут впервые наше дитя и утрачивает этот Дар в прямом смысле. Если до взрослою вмешательства слово для него имело звучание, вкус, запах, цвет и целый круг ассоциативных представлений, то теперь мы пытаемся убедить ребенка (и себя по определению), что оно, слово, имеет корень, суффикс и окончание. Ну еще предлог или приставку. Понятие «корня» как-то еще укладывается в неискушенном сознании, ибо принижено к триединой природе вещей в мире, а вот суффиксы, префиксы, аффиксы раз и навсегда выбивают ребенка из божественного лона понимания и звучания Речи. Слово напрочь теряет не только смысл, но и, прежде всего, свою, открытую детским сознанием и осмысленную чувствами, магическую суть. В слове «радуга», к примеру, он видел солнечную дугу, разложенную на семь цветов, и интуитивно восходил к представлению о спектре белого света, о его скрытой, таинственной цветистости, Он был на прямом пути к пониманию сложнейших законов природоустройства, физики, химии, оптики атмосферы, но мы его «образовали», внушив, что «рад» всею лишь неведомо что означающий корень этою слова, «уг» суффикс, что-то вроде строительной конструкции-подкорки, ну а «а» - окончание, названное так потому, что на этом звуке оканчивается слово. А если вспомнить всю лингвистическую терминологию, то слово будет растерто, размазано до неузнаваемости. Зато теперь у нашего чада есть Занятие - учиться в школе и потом еще лет пять в университете, чтобы обрести представление о природе радуги и дисперсии света...

И можно спать почти спокойно: до мужалых лет ре- венок занят, пристроен, легко управляем и нравственно полностью от нас зависим. Л то что с ним делать, пока великовозрастная детина не обучится и не образумится, не уподобится нашим нравам и взглядам?

Как подменяют понятия и представление о мире, используя язык, можно проверить очень просто. Остановите на улице сто человек разного возраста и задайте вопрос, как в кроссворде: «Представитель древнейшей профессии?». Уверен, 99%, не задумываясь, убежденно ответят: «Проститутка». Обслуживают они весьма узкий круг лиц, не приносят в казну налогов, как нефтяники и газовики, но все потому, что о путанах бесконечно говорят, показывают и даже поют! Это на слуху, да и сами мы видим ночных, а то и дневных бабочек, открыто стоящих вдоль улиц и дорог. И воспринимаем мир, как младенцы, с помощью зрения и слуха...

Но кто сказал, что у них самая древнейшая профессия? Журналисты, историки, исследователи профсоюзного движения? Наверное, кто-то непременно сошлется на какой-нибудь библейский сюжет, но проверьте: в святых писаниях нет такого утверждения! Хотя повести о блудницах есть. А любой здравомыслящий человек скажет вам, что проституция возникает в одном случае — при соприкосновении крайней нищеты и чрезмерной роскоши, когда уже существует понятие «цивилизация» и когда повсюду царствуют товарно-денежные отношения. В древнейшие же времена, или, как было принято говорить, в ветхие, когда в обществе довлели родоплеменные нравы, не было понятия семьи, как мы ее теперь представляем. Не было жестких семейных отношений и в период неолита, это когда наши предки с каменными топорами ходили и в шкурах. Правда, зачем-то строили гигантские сооружения, которые сейчас называют обсерваториями, неведомым образом тесали и подгоняли друг к другу гигантские каменные блоки так, что ножа не просунешь, воздвигали идолов в виде фаллоса, а секс превращали в культ и ритуал. То есть женщин, торгующих телом за деньги или пищу, быть не могло в принципе: каменотесы были, а они — нет. И появились проститутки гораздо позже, когда начали процветать рабство, ростовщики, менялы, то есть «цивилизованные» экономические отношения, банковское дело, угнетение, низведение все и вся, в том числе и женщин, до товарной вещицы.