Обломки самолета на фоне снежного пика. Чудная красота альпийского пейзажа и драма человеческих судеб.
"Она была хороша собой. Родом из Индии. Ее жизнь висела на волоске. Исай не знал, как с ней заговорить. Он спросил: «Вы ранены?» глаза были по-прежнему закрыты. Наверное она не услышала его. Он снял со спины рюкзак, открыл его, вынул бутылочку с виноградной водкой. Осторожно приподнял женщину, придерживая за спину.
Поднес к ее мягким бледным губам металлическое горлышко. Жидкость потекла ручейком по подбородку. Она непроизвольно глотнула. Веки дрогнули, приоткрылись. Глаза были, как у лошадки, черные, выпуклые и кроткие. Ясный взгляд скользнул по лицу Исая..."
Анри ТРУАИЯ
СНЕГ В ТРАУРЕ
Глава 1
Со дна балки, из-за зарослей покрытого инеем кустарника донеслось протяжное блеяние. Овцы издалека почуяли человека. Исай Водань ни с того ни с сего рассмеялся и прибавил шагу, подставляя лицо холодному ветру. Ему не терпелось увидеть овец – хоть стадо его и небольшое, да вся скотина, как на подбор, гладкая, с густой шерстью. Весной он выводил ее на склоны гор и оставлял до холодов на вольных кормах. С апреля, раз в месяц, навещал стадо, добираясь до него за четыре часа быстрой ходьбы, осматривал овец, пересчитывал – напоминал о себе. Без него скотина не стояла на место, овцы бродили по горам в поисках сочных трав и удобных пастбищ. Он всегда без труда отыскивал их: они сбивались в кучу вокруг старшей овцы, вместе с ними – новорожденные ягнята, которые вздрагивали при приближении человека.
Теперь, с наступлением ноября, их надо было отвести в деревню, где они простоят в хлеву до весны. Исай сунул в рот два пальца и заливисто свистнул, предупреждая о своем приходе. Сердце билось, как перед любовным свиданием. Раздвинув заиндевелые кусты, он встал на краю обрыва. Высокий, длинноногий, сухопарый, узкий в бедрах, широкий в плечах, он, казалось, вышел из земли вместе с грудой камней и туго сплетенными корнями.
Купленные в Бонневале штаны пузырились на коленях. Коричневая грубошерстная куртка болталась на плечах. У него было худощавое лицо с крупными чертами и обветренной, потрескавшейся кожей, голова его была высоко поднята. Круглые голубые глаза под выгоревшими на солнце бровями светились детской радостью. Когда он улыбался, то казался совсем молодым.
– Так вот вы где, проказницы, – проворчал Исай.
Глава 2
Солнце уже садилось за горы, когда Исай добрался до первых деревенских полей, обнесенных невысокой оградой из белого камня. За полями начиналась деревня, она стояла на склоне горы; дома ушли глубоко в землю, как будто боялись сползти со склона вниз. Выложенные черепицей крыши козырьками прикрывали маленькие темные окошки. Из высоких островерхих труб медленно шел дым. Вечерело. Это было последнее место на пути в горы, где люди отважились поставить свои жилища и стали сеять хлеб. Но на непокорной, каменистой земле плохо росла даже рожь. Старики умирали, так ничего и не скопив за всю жизнь; молодежь уезжала из этого оскудевшего угла, который на шесть месяцев в году отрезало от всего мира снегопадами. Деревня, некогда богатая и многолюдная, теперь насчитывала не более восемнадцати дворов. Выше нее стояли только затерянные в горах приюты для приезжающих летом альпинистов.
Чем ближе подходил Исай к жилью, тем громче блеяли овцы, с радостью узнавая места зимовки. Поднятый ими шум веселил душу: Исаю хотелось, чтобы все вышли посмотреть на его скотину. Дорога сужалась, зажатая между двумя рядами домов. Старик Руби, ночной сторож с электростанции, стоял с топориком у себя на пороге и колол щепу. Завидев Исая, он тряхнул головой с мясистым серым лицом и торчащими из ушей пучками волос.
– Ну что, все на месте? – спросил он.
– Да, – ответил Исай, – и еще три ягненка в придачу...
Глава 3
Марселен еще спал, а Исай, примостившись возле дома, резал дранку. В левой руке у него был нож, который он крепко прижимал к лиственничному чурбаку, в правой – киянка.
Короткий удар, и лезвие ножа ровно вошло в дерево. Вокруг расстилались серо-белые поля. Ночной снег смешался с землей. Припорошенные, поблекшие после снегопада горы уплывали куда-то вдаль. Раздавался звон колокольцев – это деревенский мальчишка-астушок с приходом дня выгонял коз на склоны невысоких холмов. Эхо гулко вторило каждому удару молотка. Исай подобрал отскочившую от чурбака дощечку и придирчиво осмотрел ее. Пальцы скользили по дереву. Он думал о простых вещах и был счастлив. Голос Марселена вывел его из задумчивости.
– Исай, ты что, заснул?
Брат стоял у него за спиной, побритый, причесанный, в рубашке с расстегнутым воротником, из-под которого выглядывал зеленый шейный платок.
Глава 4
– Исай! Исай! Иди скорей сюда!
Это был голос браконьера Бардю. Исай, который уже два часа чинил сеновал Мари Лавалу, распрямился, отложил молоток и крикнул: «В чем дело?» Снежный вихрь, прорвавшийся сквозь щели в стене, заглушил ответ. Сгущались сумерки, в глубине сарая стоял полумрак. Работы оставалось немало: надо было законопатить все дыры.
На деревянных гвоздях висели две косы и трое грабель. Исай обошел копну сена, свесился с крутой лестницы и снова крикнул:
«В чем дело?» Потом стал спускаться вниз.
Глава 5
Исай повернулся на бок и с трудом открыл глаза. Кто-то тряс его за плечо и говорил:
«Вставай! Уже три часа!»
Над ним, склонившись, стоял Марселен.
– Вставай!