Как говорит даосская мудрость, если у вас завелся враг, ничего делать не надо. Надо сесть на берегу реки и ждать, и рано или поздно труп вашего врага проплывет мимо вас. Некий Центр восточной мудрости взялся подтвердить истину: арендовал участок реки, расставил кресла, завел реестр врагов своих клиентов, организовал для клиентуры телевещание, издание журналов «Свет ожидания» и «Берег надежды», наладил торговлю чипсами, пиццой и прохладительными напитками в ожидании врага — всё по последнему писку маркетинга. Но и стоит это удовольствие недёшево.
©
Я обнаружила его в парке, который вырос вокруг городского канала. Он сидел и глядел, как медленно проплывают кленовые листья. Лицо показалось знакомым, окликнула. Да, мы действительно пересекались лет десять назад. Говорить в общем-то было не о чем. Он сильно постарел. Удивительно постарел — сразу из молодости провалился в старость. Привычки остались прежние — ходил без шапки, но в длинном пальто, таскал е собой трубку в замшевом футляре, не стригся. Имя осталось прежним — Игорь Николаевич. Волосы стали редкими, легкими и серебряными, откликались на каждый всплеск ветра. Пальто имело жалкий вид. Я полагала, что встретила классического неудачника. Но он, к большому моему удивлению, ни на что не жаловался. Было в нем умиротворение и ощущение какого-то тихого удовольствия от жизни.
Обстоятельства сложились так, что мне довольна часто приходилось, спрямляя дорогу, утром или вечером бежать через парк на берегу канала. Примерно раз в неделю я видела там его — он менял места в соответствии с временем года. Осенью сидел ближе к воде, зимой — повыше и у тех аллей, где регулярно разгребали снег. Весной перебрался на декоративный каменный бастион, врезавшийся в воду, как кораблик. Иногда мы здоровались.
Однажды я шла через этот парк в сквернейшем состоянии духа. Такое бывает, когда напарываешься на безнаказанную скотину. Эта скотина села на шею моей лучшей подруге, и лояльность не позволяла мне говорить правду в глаза. А скотина почуяла во мне врага, и образовалось противостояние, чреватое взрывом.
Странно, что сперва именно он опознал во мне врага, только потом и я — в нем, но дело житейское, и я даже до таких мыслей возвысилась, что подруге проще один раз оплатить его похороны, чем ежемесячно вкалывать на двух работах, чтобы милое сокровище могло неделями сидеть дома и смотреть телевизор в ожидании, пока его режиссерская голова родит гениальную мысль. Меж тем оно перебивалось в театре на второстепенных ролях и было убеждено, что завистники его гнобят.
А она его любила и переживала его безделье — ей казалось, будто это вынужденное безделье! — куда острее, чем он сам.
