«Несколько лет назад мне попался на глаза рассказ о старике, вырастившем единственного сына…
Ситуация рассказа не выдумана. Она взята из гущи сегодняшних будней… Под рас-сказом «Отец» стояло имя Саттора Турсуна. Бот с этого момента и слежу я за творчеством нашего прозаика.
…Саттор Турсун пользуется у читателей нашей республики устойчивой репутацией как писатель своеобразный, много работающий, активно вторгающийся в жизнь».
Фазлиддин МУХАММАДИЕВ
«Тут от стужи камни лопаются, а эта гордячка будто доказать кому хочет, себя мучает. И не скажи ведь ничего… Такая нынче молодежь пошла. Грамотные, всё знают, ничем их не удивишь. Где уж тут советы выслушивать — рта не дадут раскрыть. Ты им слово, они тебе десять. Можно подумать, умнее их нет никого. А приглядеться — телята они, и есть телята… Сколько уже по начальникам бегает, и все без толку: двух мешков угля да охапку дров достать не может. Ха, заведующая называется! Кто ей только библиотеку доверил…»
Подстегивая себя ворчаньем, старик с двумя ведрами угля и несколькими поленцами под мышкой медленно шел к дочери. Дорога вела под откос. На снегу жалобно поскрипывали валенки в калошах. Стылый ветер развевал полы поношенного халата, мочалил конец небольшой чалмы, трепал седую бороду.
Мелкий сухой снег, почти двое суток заметавший землю, сегодня вдруг перестал, и сейчас, поздним утром, сквозь белесые облака матовым пятном проглядывало солнце. Было, однако, морозно. Все вокруг: и просторная улица кишлака, и глинобитные дувалы, и стывшие за ними деревья — все отливало белым. То ли от этой белизны, то ли от чего другого глаза старика слезились, и он щурился, как на ярком свету… Глядя на его согбенную спину, на нетвердую, осторожную поступь, можно было ему дать все восемьдесят. На самом же деле, если засчитать и те девять месяцев и девять дней, что был он в чреве матери, как он сам говорил, шел ему всего шестьдесят второй. Ничего не попишешь — ревматизм…
«Ну и зима нынче! Овцы дохнут… Если б не валенки, спасибо Муроду, не знать бы моим ногам покоя. Забота детей — отрада в старости. Что может быть отцу дороже подарка сына, дай ему бог многих лет жизни».
У дверей неказистого строения, совсем неприметного рядом с сельмагом, старик остановился, поставил ведра. Внутрь он занес лишь дрова.