Все на свѣтѣ измѣняется, за исключеніемъ парикмахеровъ., парикмахерскихъ привычекъ, и пріемовъ парикмахерскаго искусства. Это остается навсегда неизмѣннымъ. То, что пережили вы, переступая впервые порогъ парикмахерской, то же самое предстоитъ вамъ переживать каждый разъ и впослѣдствіи, — до скончанія дней вашихъ.

Сегодня утромъ я, но обыкновенію, отправился бриться. Въ то самое время, какъ я приближался къ завѣтнымъ дверямъ съ Майхской улицы, нѣкто приближался туда же съ Ивановской улицы, — какъ это и всегда случается. Я ускорилъ шаги, но тщетно: незнакомецъ, опередилъ меня на полъ шага, хотя я и слѣдовалъ за нимъ по пятамъ, — успѣлъ на моихъ же глазахъ занять единственный свободный стулъ и при томъ у лучшаго изъ парикмахеровъ. Такъ это и всегда случается. Я усѣлся съ надеждой попасть въ руки наиболѣе опытнаго изъ двухъ остальныхъ парикмахеровъ, который началъ уже причесывать своего паціента, между тѣмъ какъ его коллега не успѣлъ еще закончить натираніе и напомаживаніе локоновъ своей жертвы. Съ живѣйшимъ интересомъ я исчислялъ шансы вѣроятности этой моей надежды. Когда я замѣтилъ, что № 2 угрожаетъ нагнать № 1, интересъ мой перешелъ въ тревожное волненіе. Когда № 1, промѣшкавъ одну минуту, употребляемую имъ на выдачу купальнаго билета одному изъ вновь прибывшихъ, отсталъ, такимъ образомъ, въ этой состязательной скачкѣ, вниманіе мое взросло до степени страха. Когда же № 1, вновь приступивъ къ исполненію своихъ священныхъ обязанностей, сдернулъ салфетку съ своего паціента въ тотъ же самый моментъ, какъ это сдѣлалъ и его коллега, и когда затѣмъ оба они одновременно принялись вытирать пудру со щекъ своихъ кліентовъ, такъ что вѣроятности того, скажетъ-ли раньше роковое «пожалуйте» № 1 или № 2, совершенно сравнялись, — тогда… тогда я чуть не задохся подъ тяжестью ожиданія. Но когда въ слѣдующій за симъ кульминаціонный моментъ, № 1 вновь промедлилъ надъ приглаживаніемъ щеточкой бровей своего кліента, я понялъ, что состязаніе имъ незповоротно проиграно на одну единственную минуту, — и тогда въ ужасѣ я вскочилъ со стула и бросился вонъ изъ парикмахерской, дабы не попасть въ руки № 2, ибо отнюдь не обладаю завидной стойкостью человѣка, имѣющаго храбрость, спокойно смотря въ глаза ожидающаго парикмахера, объявить ему, что я хотѣлъ бы лучше подождать, пока освободится его коллега.

Пробывъ 15 минутъ на улицѣ, я вернулся опять въ парикмахерскую съ надеждой на большую удачу. Разумѣется, теперь всѣ мѣста были уже заняты, да кромѣ того въ ожиданіи сидѣли еще 4 жертвы, молчаливыя, мрачныя, разсѣянныя и скучныя, какъ это и всегда замѣчается на людяхъ, старающихся не упустить своей очереди въ парикмахерской. Я усѣлся на старомодную софу, — твердую, какъ камень, и старался сперва убить время за добросовѣстнымъ изученіемъ вставленныхъ въ рамки шарлатанскихъ рекламъ всѣхъ національностей, рекомендовавшихъ «лучшія краски для волосъ». Затѣмъ я перечелъ жирно написанныя имена на бутылкахъ съ ромомъ, принадлежащихъ нѣкоторымъ постояннымъ кліентамъ; потомъ прочелъ имена и замѣтилъ числа на парикмахерскихъ тазикахъ, разставленныхъ по полкамъ; затѣмъ подробно осмотрѣлъ загрязненныя и попорченныя дешевыя картины, развѣшанныя на стѣнахъ и изображавшія битвы, президентовъ, сладострастно распростертыхъ султаншъ и давно надоѣвшую, вѣчно-юную дѣвочку, пробующую одѣть дѣдушкины очки. Въ то же время я успѣлъ послать въ душѣ многократныя проклятія по адресу веселой канарейки и мрачнаго попугая, пернатыхъ, къ сожалѣнію, рѣдко отсутствующихъ въ парикмахерской. Въ заключеніе я отыскалъ наименѣе потрепанный No прошлогодняго иллюстрированнаго журнала, валявшагося на грязномъ столѣ посреди комнаты, и занялся разсматриваніемъ безобразныхъ гравюръ, весьма скверно воспроизводившихъ давно забытыя событія. Но, наконецъ, и до меня дошла очередь. Чей-то голосъ провозгласилъ: «пожалуйте» и я попалъ… разумѣется, къ № 2-му. Такъ и всегда случается. Я кротко предупредилъ его, что спѣшу, и это произвело на него такое глубокое впечатлѣніе, какъ будто онъ никогда еще ничего подобнаго не слыхивалъ. Онъ энергично вздернулъ вверхъ мою голову и поспѣшно сунулъ за подбородокъ салфетку, продѣлавъ предварительно еще нѣкоторыя манипуляціи за моимъ воротничкомъ. Запустивъ когти въ мои волосы, онъ далъ мнѣ понять, что мнѣ слѣдовало бы постричься. Но я сказалъ, что не хотѣлъ бы стричься… Изслѣдовавъ еще разъ этотъ вопросъ, онъ объяснилъ, что, съ точки зрѣнія современной моды, мои волосы оказываются все-таки слишкомъ длинными, и ихъ необходимо подстричь, въ особенности это необходимо сдѣлать сзади. Я сказалъ, что стригся всего только 8 дней назадъ. Въ теченіе одной минуты онъ задумчиво что-то соображалъ, а затѣмъ спросилъ въ насмѣшливомъ тонѣ, кто же это меня такъ выстригъ? Я немедленно отвѣтилъ: «Вы сами!» И этимъ я его побѣдилъ.

Вслѣдъ за симъ онъ перешелъ къ растиранію мыла и разсматриванію въ зеркалѣ собственной персоны; время отъ времени онъ прерывалъ свои ближайшія обязанности по отношенію къ мылу и приближался совсѣмъ вплотную къ зеркалу, въ цѣляхъ критическаго изслѣдованія своего подбородка и выдавливанія маленькаго на немъ прыщика. Затѣмъ онъ намылилъ одну половину моего лица и приготовился уже намылить и другую, какъ вдругъ вниманіе его было привлечено подравшимися на улицѣ собаками. Онъ бросился къ окну и продолжалъ наблюдать тамъ за этой сценой вплоть до ея финала.

При означенныхъ обстоятельствахъ онъ проигралъ другимъ парикмахерамъ 2 шиллинга на пари касательно исхода битвы и, это меня значительно порадовало. Затѣмъ уже онъ закончилъ размазываніе на моихъ щекахъ мыла, угодивъ мнѣ кистью въ ротъ только два раза, и принялся за втираніе мыла рукою; въ то же время, повернувшись головой въ сторону другихъ парикмахеровъ, онъ горячо диспутировалъ по поводу собачьей схватки, въ результатѣ чего у меня во рту оказалось достаточное количество мыла. Впрочемъ, онъ не замѣчалъ всего этого; но тѣмъ болѣе замѣтилъ это я.