Создателя звали Сэт.

Мир его был страшен.

Вокруг огнедышащих звезд Сэт повесил три планеты-кольца, отливавших алым, словно рубины в лучах заката. Звезды пронзали мрак тяжкими, безжизненными лучами, но не давали тепла, а изливали в пространство мертвый, зловеще-бордовый свет. Планеты-кольца купались в нем, как в море крови, в пугающем хороводе.

В центре системы, меж звезд и колец, кружила пара миров.

Первый звали — Бавей, «планета мертвых», обитель вечного льда.

В первый день месяца тот 13720-го года от воцарения Тэдди Октавиана, стратига 1111-й эпохи Нулевого Синтеза по новосотворенным кластерам Искусственного Мироздания полным ходом шла великолепная яхта. Ее хищный силуэт искрился мириадами бликов, отражая свет бесчисленных звезд, бронированные борта украшали замысловатые символы. Странные знаки являлись забытой формой иероглифического письма, называемого в кластерах деомотикой. Эти знаки складывались в удивительное наименование, которое, будучи переведенным на корпоративный язык, звучало как «Гоготан».

Пурпурный вымпел, с необычайной тщательностью прорисованный на гранях «Гоготана» сразу за иероглифами, изображал стилизованный череп пса в короне из самоцветов. Жутковатый контур выводился на броневых плитах насыщенным черным, корона же — сверкающим золотым. Герб Нуль-Корпорации украшал броню межкластерного болида не случайно: яхта принадлежала одному из акционеров Нулевого Синтеза, некому Эс Си Руксу, знаменитому создателю экстрасенсов.

Самого Рукса, впрочем, на борту яхты не наблюдалось. Холодный труп несчастного «отца телепатов» более часа назад стал жертвой утилизатора. А его точеная, восхитительно хрупкая убийца, совсем юная девушка с холодными голубыми глазами, сидела сейчас в капитанском кресле совершенно одна, задумчиво разглядывая рисунок туманностей и галактик. Небесная архитектура, рассчитанная неизвестными инженерами с математической точностью, откровенно бросалась в глаза: звездные скопления распределялись по окружающему пространству затейливо, но равномерно, и девушка могла бы поклясться, что полчища искусственных светил отделяют друг от друга идеально равные интервалы.

Механика рукотворного космоса завораживала и пленяла красавицу. Девушка не видела движения космических тел на таком расстоянии, но совершенные пропорции, с которыми ладони технобогов раскидывали пригоршни «скоплений-шаров» и «скоплений-спиралей», пробуждали в ней восхищение и восторг. Окружающее пространство напоминало картинку в трубочке калейдоскопа — абсолютной симметрией, казалось бы, разнообразнейших элементов. Причина подобного оформления космических небес была известна искусственной проститутке: как и сама девица, как и яхта, на которой она летела, висящие вокруг звезды являлись порождением не природы, но человеческой, вернее «божественной», технологии…

Голубоглазую шатенку Катрину Бету 19-725 (а именно так звали восхитительную беглянку) создали в школе для секс-агнаток примерно тридцать один день назад, а сутки назад она оттуда бежала. Однако направляемый волей корабельного мозга «Хохотун» (а именно так, немного насмешливо, красавица называла пленивший ее корабль) нес девушку в дали, совершенно неизвестные, прежде всего, ей самой. Во всем этом наблюдалось некое потрясающее несоответствие, разрешить которое беглая наложница пока не могла.

Коротконогий Йенг, пожилой когнат с морщинистым лицом и лысеющей головой, мерил шагами комнату. Узкие глаза-щелочки его то и дело посматривали на экран, занимающий по традиции чиновников Нуль-Корпорации одну стену кабинета полностью, от пола до потолка. Перед стеной-экраном на стальном столике со стеклянным верхом расположились личный компьютер и коммуникатор. Собственно, компьютер старшего нукера Службы собственной безопасности Нулевого Синтеза Сальвадоро Йенга и являлся столом. Его стеклянная поверхность казалась таковой только по виду, на самом деле представляя жгучее переплетение прозрачных силиконовых волокон и жидких кристаллов, прошитых в единый конгломерат сложнейшей программной оболочкой.

Компьютер молчал, изображая на тонкой, легкой, почти прозрачной поверхности стола — толщиной всего с палец, но длиною четыре метра — небо с плывущими по нему облаками и, сквозь них, знакомый континент на одной из ближайших планет. Картинка не являлась нарисованной, а непосредственно транслировалась со спутника, в прямом режиме ночью и днем, потому проплывающие в столе города мигали сейчас мириадами огней, снующие по небесным трассам космомобили плелись по тончайшим нитям чередой фосфорных точек или светящейся гусеницей. Стереоэффект порождал иллюзию объема, наиболее близкие облака, казалось, вот-вот вплывут в комнату.

Неискушенного Флавия Аэция Катилину и, тем более, новорожденную Катрину Бету подобная точность изображения повергла бы в немалое удивление, но нукер Йенг, в отличие от прогов-наложниц и воскрешенных кавалеристов, был старым служивым псом и на достижения современной науки реагировал наплевательски, то есть принимал, использовал, но без эмоций или восторгов.

Несмотря на все условности, сопровождавшие побег из школы проституток, Катрина Бета во время межкластерного полета старалась держаться как можно благоразумней. Стараясь не показывать даже самой себе нарастающее беспокойство, оставшееся время пути она спокойно сидела и неспешно перебирала файлы, открывающиеся на огромном экране фальшивого космического окна. Изредка, когда роскошное тело постельной рабыни затекало от неподвижности, шатенка меняла позу, перекладывая бесконечные ноги с одной на другую, и тяжко вздыхала, закатывая голубые глаза. Электронный «дворецкий» — корабельный мозг и, пожалуй, единственное существо, способное спокойно беседовать с умопомрачительно сексуальной девицей, вещал тем временем скучным речитативом:

— Итак, справка, — скучающим человеческим голосом читал искусственный разум, — Сэм Эливинер Тивари. Акционер Корпорации Нулевого Синтеза, один из лучших и ближайших друзей Творца.

Предположительное место рождения — Древняя Земля. Предположительно — самый старый из зарегистрированных в Нуль-Синтезе представителей вида «человек разумный». Предположительный возраст — девятьсот восемьдесят миллионолетий.

Предположительно — близкий друг Учредителя и один из организаторов проекта «Мироздание Нулевого Синтеза», стоящий у истоков существующей вселенной.

Предположительно — пользователь альтернативного хеб-седа и обладатель индивидуального канала связи с Учредителем Нуля.

Час спустя, косолапо топая рядом с Катриной Бетой, вышагивающей рядом с ним гордым, почти подиумным шагом, акционер-шимпанзе походил на маленький мохнатый бочонок на тонких, изогнутых под непонятными углами ножках, и с такими же тонкими мохнатыми ручонками, вечно вертящимися над головой.

Сэм Эливинер постоянно жестикулировал, размахивая своими конечностями, словно крыльями ветряной мельницы, молотящими воздух под напором ураганного ветра. Наконец он не выдержал и схватил Кэти одной лапой за руку, чтобы опираться на собеседницу и, таким образом, ускорить свой шаг и поспевать за ней.

— Признаюсь, вы меня поразили своим рассказом, — заявил он, — эта история с побегом просто удивительна. Столько крови, бог мой! И конечно, мне совершенно непонятно то, чем забита ваша голова. В свое время я был не плохим психологом, и более того — единственным в команде нашего Учредителя, которого он пригласил для работы над Корпорацией. Большинство используемых ныне наборов стандартных воспоминании для прогов и самих программных миров созданы машиной на основе моих изначальных разработок. Их много, миллиарды, триллионы, но все они типичны, похожи как две капли воды.

Кэти кивнула.

Творец Буцефала уже битый час рассказывал ей о принципах, на которых было основано создание индивидуальных воспоминаний программных клонов.

Глаза открылись. Некоторое время после взлета ресниц, впустившего свет в бездонные голубые глаза, Кэти неподвижно сидела, отрешенно наслаждаясь покоем. Вокруг было тихо и покойно, где-то почти неслышно весело щебетали птицы, а ветер с набережной шевелил ее роскошные волосы. Все тело, казалось, наполняла сонная нега, мягкая, тягучая и немыслимо сладкая.

Девушка втянула полной грудью воздух, и наркотическая эйфория заполнила все ее существо. В воздухе кружились ароматы моря, помноженного на солнечное утро и шепот бриза, бегущего по волнам.

Таких запахов, пенистых запахов побережья, настоящих, а не искусственно ароматизированных воздушных смесей планетоидов Корпорации и фантастических планет-колец, она не вдыхала уже очень давно. А, честно говоря, учитывая ее ничтожный возраст новорожденного клона, никогда ранее.

Йенг и Кэти снова сидели один напротив другого. Впрочем, теперь диспозиция была несколько иная. Они находились не в камере для допросов, а восседали на открытой смотровой площадке на самой вершине особого планетоида ССБ, под хрустальным куполом, отделяющим их непокрытые скафандрами тела от бездны космоса — и пили травяной чай. Вокруг, насколько хватало глаз, то есть примерно на несколько километров до близкого здесь горизонта, простиралась стальная гладь космического тела. Гладкая, как лысая голова старика. Сверкающая, как оружейная сталь.

Как уже знала Кэти из своих блужданий в Информационной Сети, в зависимости от функций на просторах Искусственного Мироздания можно было встретить разные виды планетоидов — планетоиды-заводы, планетоиды — военные базы, закрытые научные планетоиды, планетоиды-города, планетоиды-школы и так далее и так далее. Встречались также универсальные планетоиды, совмещавшие в себе функции всех вышеперечисленных учреждений. Они, кстати, были и самыми распространенными в искусственных вселенных. По большому счету даже сами боги-роботы индустриальных систем являли собой точные копии планетоидов, только уменьшенные во множество раз.

Однако внешне все указанные космические тела, вне зависимости от функций, походили один на другой как две капли воды — идеальные шары, разделенные на поверхности на секции различной величины и конфигурации.

Мигающая надпись гласила: «Г. Е. Б.»

Именно это глупое сочетание букв (впрочем, не более глупое, чем расшифровка имени Г. О. Р. или С. Э. Т.) было начертано над входом в уютный искусственный грот с нефритовыми стенами и потолком из слюды.

Агнатка пожала плечами.

— Понятно, — сказала она, поставив кружку с чаем на стол, — но от чего вы решили, что именно Габриэль Бруно является моим Заказчиком?

Йенг усмехнулся.

Три дня спустя титанический город-куб сверкал перед беглой наложницей и воскрешенным Господом всеми своими огнями. Катрина возлежала в роскошном кресле туристического лайнера, уносившего ее в загадочную космическую пустоту. Сумочка девушки покоилась на сдвинутых коленях, металлическая карточка лежала в сумке. В первые минуты пребывания синеглазой красавицы на борту космического челнока, этого изумительного конгломерата высоких технологий и комфорта, ее маленькое сердечко птички-агнатки трепетало от волнения и восторга. Бывать на громадных космических судах ей до этого не доводилось, а лайнер превосходил размерами памятную девице яхту «Гоготан», как минимум, в сотню раз. Наверное, поэтому — а других причин не имелось — сев в кресло, Кэти радовалась как дитя. Вскоре, впрочем, ее сердце успокоилось, и мысли вошли в привычную «практическую» колею.

В иллюминаторах гигантского лайнера по мере подъема на высоту открытия нуль-пространственного портала сменяли друг друга великолепные виды. Она видела гигантские трансконтинентальные трассы для лектик, зеленые пятна национальных парков и невероятные жилые массивы из небоскребов, похожих с такой невообразимой высоты на щетину из немыслимо тонких, длинных иголок, вздымающихся на десятки километров в небо. Среди жилых массивов затерялась Набережная Зона, в которой всего восемь часов назад она так славно оторвалась, угробив пятерых в сущности не заслуживших такой участи подростков.

В момент драки ее захватила эйфория, и хапи Гор, обитавший в глубине мозга, искренне радовался выпущенному пару и той бешеной энергетике, которую получает всякий убийца, прикоснувшись к смерти другого человека, а тем более — к пяти смертям. Однако, спустя уже десять минут, древний бог отошел в сторону, и ее стало просто мутить и выворачивать наизнанку от услужливо подсовываемых памятью картинок изуродованных подростковых тел.