То, что было до пробуждения, почти не помню. Провал. Точнее, память похожа на тёмный и пыльный коридор. Имя, фамилия – вроде знаю. Кажется, был штурманом на грузовом судне, работал на Севморпути. Помню Новую Арктиду, российский плавучий город, вставший на Северном полюсе назло врагам, едва ослабли льды. Пестрые гроздья геодезиков и бакиболов, конструкции и строения, смахивающие на кристаллы кварца и елочные игрушки из золотистой фольги, между ними словно хрустальные ульи – многоуровневые оранжереи, вокруг здоровенные «одуванчики» – преобразователи энергии ветра во что-то осмысленное. Еще помню, как у Новой Земли ветер, бросившийся с ледника, сорвал судно с якоря, развернул и ударил кормой о припай, перекинув меня через фальшборт в бурлящее море. Разве такое забудешь? И помню, как отхватил недвижимость по наследству где-то за бугром. Прогуливался по комнатам и саду, напевая как в оперетте: «Wo wohnt die Liebe, wen soll ich fragen?» Дальше – кошмар: чужие входят через двери, окна и стены моей недвижимости, физиономий не различить, будто в масках; спелёнывают меня и тащат туда, где хищно блестит сталь инструментов. Поди догадайся, сон или явь? Похоже, мне прилично почистили голову каким-то ершиком.

Не случалось вам просыпаться оттого, что какой-то шутник плеснул вам на загривок холодной водички или вы сами (скажем, в детстве) обписались? Согласитесь, приятного мало. Так вот я проснулся в Северном Ледовитом океане. Под водой, в одних трусах – мокрых, естественно. Ещё один сюрприз – мой вес далеко за сто кило – плавать мне удобнее, чем ходить – и где я столько набрал? Третий сюрприз – я дышу под водой, и как это только получается?

Сперва, правда, возникало ощущение удушья и острое желание поскорее всплыть. Но я быстро научился справляться с этим, чтобы паника не сожрала кислород. Вскоре чувствовал себя вполне уютно во время водных процедур; если не уставал, то не замерзал. Однако по поверхности курсировал катер с вооруженными мужиками и неподалеку как бы случайно шевелило ластами несколько аквалангистов с примечательными штуками, похожими на подводный огнестрел. На тот случай, если вдруг закапризничаю и захочу оторваться от экспериментаторов. Вернее, хозяев, которые возникли после провала и держат меня на коротком поводке. Доктор Хартманн c приклеенной глянцевой улыбочкой– один из них. Говорит, что мой ребризер – органический имплант, встроенный прямо в лёгкие – вытягивает кислород из воды через мономолекулярные мембраны и накапливает в перфторуглеродном геле. Доктор намекает, что я не только жертва ожирения, но и человек весьма устойчивый к перепадам температур, к купанию в ледяной водичке. Значит, весьма подхожу для опытов. Потому-то экспериментаторы меня и зацапали, надо полагать. Хартманн не по-русски изъясняется, но я его понимаю – значит, мне ещё и нейроинтерфейс имплантировали.

Я-то вообще думал, что улучу момент и сорвусь. Потом передумал. Жратва не отпустит. Иначе голодным воем начнут выть бесчисленные килограммы моего живого веса, бултыхающиеся в студеном море. Попалась птичка. Или рыбка.

Открылась «дополненная реальность», её визуализирует микроконтроллер, который закреплен на моей решетчатой косточке (маленькая такая), с помощью линзопроекторов, присосавшихся к моим зрачкам. В поле зрения побежали колонки цифр, засветились контуры удаленных объектов, замерцали стрелки и строчки справочной информации: вектора и скаляры скоростей подводных течений, горизонты и температуры водяных слоев. В отдельном виртуальном «окне» – карта с проложенным для меня курсом, там я представлен красивой красной точкой.

Час уже дую на норд-ост. До меня доходит, что нахожусь в российской исключительной экономической зоне, более того, плыву направлением на Новую Арктиду. Хозяева, похоже, вплотную интересуются Русской Арктикой. Получается, они не просто искатели забав и приключений от нечего делать, а махровые североатлантисты. Теперь от них и под толстой льдиной не укроешься, пролезут в каждую дырку.

Ко мне присоединяются товарищи по несчастью: белуха-самка по имени Шарлин и Роберт, морской заяц, в смысле тюлень-латрак. Шарлин, дама как дама: щебечет, повизгивает, попискивает, словно заведенная, даром, что под тонну весит. Усы и выпуклые глаза придают Роберту вид прусского офицера. У тюленя подобие ранца, который закреплен на его плавниках. Это для меня, я следующий доставщик груза, смахивающего на мину.

У белух без машинного перевода пока что могу разобрать лишь немногое: «плыви отсюда», «поплыть налево», «кувыркнуться», «ну, что съел», «ой, боюсь», да и в этом не уверен. Адаптер, подключенный к моим гидроакустическим антеннам, берётся за подстрочную расшифровку языка белух. Но слишком часто выдает многословную пургу – совершенно перпендикулярную к тому, что имеет в виду животное.

Вода кажется молчаливой. А на самом деле заполнена разговорами морских существ. Кто-то кого-то ищет, чтобы, по правде, слопать. Но кто-то, чтобы поиграть. Или познакомиться в матримониальных целях, найти свою половинку. Или наставить потомков на путь истинный. Или собрать команду единомышленников, чтобы вместе бродяжить по морям. Некоторые особо крупные господа и дамы обожают общаться друг с другом на расстоянии тысяч километров – звук в воде, если умеючи издать, в нужном слое, в состоянии пробежаться по всему океану. И тему общую всегда находят – насчет питания, воспитания молоди или просто посплетничать.

Плыву на глубине двадцать, параллельным курсом с группировкой Западного Альянса, которая издает скрипучую какофонию; в сравнении с этим джазом грозное гудение пучины кажется дивной мелодией для флейты. Рядом Шарлин, Сеня, Варя, Люба – белухи, брат тюленя Роберта, которого я зову Роберт II. Самого ластоногого друга нет с нами уже несколько дней. Роберт ходил на разведку к эсминцу Альянса – гидроакустики его не заметили, но какая-то гнида с того корабля дала по нему очередь из крупнокалиберного пулемета. Зато герой-тюлень успел обнаружить и сообщить, что потенциальный противник десантирует с подводных и надводных носителей диверсионную группу.

В ней старые, но недобрые знакомые: люди-кальмары, которых, в отличие от меня, создавали внедрением рекомбинантных генов в хромосомы. У них, помимо загребущих щупальцев и встроенной тёрки для измельчения оппонентов, имеется подводный огнестрел. И дышащий ненавистью ум, радующийся, когда кому-то больно. Понятно, что ненавидят они Новую Арктиду и Русскую Арктику, а вовсе не тех, кто их превратил в монстров; это типично для персонажей из бандеровских батальонов. C ними действует группа дронов прикрытия.

Роберт пронаблюдал, как они уходили на разведку в сторону Новой Арктиды и добивали до глубины 600 метров. Когда возвращались назад, не выглядели особо усталыми. Остальное уже домыслил я. Бойцы-кальмаролюди могут добраться до глубины километр и атаковать сердце Новой Арктиды – атомную электростанцию, установленную на хребте Ломоносова, пике Рихмана. Пик венчается не очень большой площадкой, на которой, собственно, стоит станция, все три блока на одной платформе. Теплоноситель у реакторов – расплавленный натрий; что получится, если контур будет разомкнут и этот металл попадет в воду? Очень много тепла – взрыв сковырнет платформу и обрушит её в четырехкилометровую бездну. Вслед за тем перестанет биться сердце Новой Арктиды, остановятся подводные заводы, погаснет плавучий город, возрожденная Гиперборея начнёт уходить во мрак.

Со всех сторон от него была синева. Сейчас шепот пучины, щелканья, свисты и щебетанья морских жителей были перекрыты грозным хоровым скрежетом – приближается АУГ, десятки кораблей чужого флота; авианосец «Джеймс Форрестол», эсминцы, фрегаты, корветы, БПК, БДК и такое прочее. Атлантисты пошли на штурм русской Гипербореи.

Западный Альянс доходчиво объясняет, что для него не существует российских прав на хребет Ломоносова и русские не должны считать себя лучше Гондураса. Гондурасцам же сказали выращивать дешевые бананы, и те прилежно растят, чувствуя себя свободными и счастливыми.

Пока что ни гидроакустические станции Альянса, ни их радиогидроакустические буи, ни авиационные системы раннего обнаружения, ни спутниковые группировки не фиксируют никакой угрозы. Получается, Россия трусит?

Впрочем, уже случилось то, что просто не было замечено гидроакустическими станциями и прочими следящими системами потенциального противника. Несколькими неделями ранее стаи техноорганизмов, весьма напоминающих студенистых гребневиков, густыми толпами, но незаметно – если не считать легкого радужного мерцания гребных пластин – встречали корабли Альянса, выходящие с баз на острове Элсмир и северо-западной Гренландии. Собственно, это были холодноводные гребневики по старинному прозвищу «усатый кораблик», превращенные благодаря искусственным хромосомам в автономные подводные аппараты Северного Флота. Сам «усатый кораблик» распознаванием цели занимается без плеска и шума, пеленгуя источники акустического излучения и оценивая его рассеяние. Тихая, но торжественная встреча привела к тому, что «усатые кораблики», захватив и распределив цели, дружно налипли на борта, рули и гребные винты кораблей Альянса…