После ряда неудач Лорд испытал нечто похожее на потрясение. Ведь с ним никогда подобное не случалось. Нет, были промахи в его работе, да и не все всегда сразу получалось; тогда он набирался терпения и выжидал удобного случая. Но чтобы они шли сплошной полосой… Никогда! К этому еще можно было добавить то, что серьезные препятствия, изредка возникавшие в его работе, были результатом мастеров своего дела, опытных как в интригах, так своего рода уловках, но никак не люди, подобные английскому увальню, эсквайру Томасу Фовершэму.

После долгих размышлений он пришел к успокоительному для себя выводу: неудачи преследуют его не из-за того, что этот пустоголовый мальчишка переиграл его по уму или хитрости, а из-за слепой удачи, которая своевременно оказывалась на стороне англичанина. Несмотря на свой ум и проницательность, Лорд, как обычный дворянин того времени слепо верил в приметы, удачу и судьбу, написанную, задолго до рождения человека, на небесах. К тому же этот вывод подтвердила новая неудача, но уже другого свойства. По прибытии корабля в Бордо он почувствовал недомогание. Сначала решил, что это сильная усталость, но уже на следующее утро не смог встать с кровати. Две недели Лорд провалялся в горячечном бреду, находясь между жизнью и смертью, затем ему понадобилось еще неделя, чтобы окончательно стать на ноги.

Через три недели он вошел в широко распахнутую дверь портовой таверны под названием «Золотой кубок». Именно здесь должна была состояться его встреча с гонцом от хозяев. Что тот должен был привезти: новые указания или смерть в лице наемного убийцы, Лорд не знал. Зато прекрасно знал, что неудачники в его ремесле живут весьма недолго. Почему все-таки пришел, он даже сам себе не мог толком объяснить. Умом он понимал, что должен держаться от нее как можно дальше, к тому же жить хотелось, как никогда! Именно сейчас, после того как он с таким трудом выкарабкался из цепких лап старухи с косой. И все же он пришел. Скорее всего, дело было в том, что Лорд настолько привык играть чужими жизнями, что со временем в нем проявилось некое пренебрежение к собственной смерти. Нет, он не желал ее торопить, и хотел, чтобы как можно дольше та не приходила, но в тоже время уже не мог жить без жгучего ощущения опасности, заставлявшую кровь в жилах бежать в два раза быстрее. Была еще одна причина, которая подспудно толкнула его на столь опрометчивый шаг. Дело в том, что, будучи прагматиком, до кончиков ногтей, не имел привычки мечтать, а уж тем более мечтать о чем-то несбыточном, но сейчас он интуитивно чувствовал, что заверши это дело достойно, оно могло принести не только деньги и власть, но и стать достойным завершением его карьеры.

Все это вместе взятое, интуитивное и явное, а так же желание узнать: не вернула ли ему благосклонность госпожа удачи, заставили его переступить порог таверны. Свое выздоровление Лорд посчитал за хороший знак. Знак – продолжать игру.

Две недели ежедневно он приходил в таверну и, согласно инструкциям, три часа ждал появления посланца, пока не понял, что тот уже не придет. Скорее всего, гонец ждал его в то время, когда тот валялся в горячке, а затем, не дождавшись, отправился восвояси. Его доклад хозяевам Лорд прекрасно представлял: боясь смерти – отступник бежал от расправы. Если это так, то с этого момента над ним висит постоянная и смертельная угроза. Самое логичное в данной ситуации было бежать, но этот человек был далеко не трусом, к тому же ему пришлось за последние двадцать лет его жизни побывать в различных переделках. Умный, решительный и изворотливый, Лорд, не долго думая, выработал план дальнейших действий. Для начала насколько смог, изменил свою внешность, при этом, стараясь по возможности реже показываться в людных местах, где его могли узнать, а затем стал наводить справки об англичанине. И вскоре с удивлением узнал, что тот, вместо того чтобы пуститься в дальнейшее путешествие со своими людьми, вступил в ряды английской армии. Это сбило опытного шпиона с толку, так как миссия Фовершэма представлявшаяся до этого простой, как полет стрелы, становилась все более непонятной и запутанной. По возможности тот стал издали наблюдать за ним, осторожно собирая информацию. Одновременно Лорд пытался понять, может, он ошибается, и на этого человека возложена иная миссия? Например, поимка самого Лорда, если можно так выразиться, на живца. А уже через него выйти на его хозяев. Но, обдумав, все как следует, решил, что это слишком сложная, а оттого очень ненадежная комбинация.

Полночи мы обдумывали, что может из этого выйти, прикидывали, пытаясь определить все минусы и плюсы столь своеобразного проникновения в замок. Гордость за свой изворотливый ум испарилась еще на обратном пути к лагерю лучников, когда до меня дошло, что если подобная идея получит реальную основу, то мне придется штурмовать этот замок в составе других воинов, а что еще хуже, в качестве их командира. Плюсы этого замысла были налицо. Во-первых, нужник висел на высоте двух третей каменной стены. Во-вторых, этот кусок стены просматривался только одним часовым, находившимся в Северной башне, да и то вскользь. А вот главным минусом была постоянная настороженность гарнизона, а как следствие сему факту – усиленная ночная стража. Именно над этим вопросом мы бились всю вторую половину ночи. Лучший вариант решения этой проблемы предложил командир лучников: в прямой видимости от замка сыграть своеобразный спектакль, изображающий раскол отряда. Дескать, часть отряда не намерена больше сидеть под стенами замка, а решила отправиться дальше, в Италию. Решили это сделать в вечерние часы, чтобы граф и его люди сумели увидеть уход лучники, а затем, когда они расслабятся, попробовать проникнуть в замок. Если все удачно получиться со спектаклем, единственной проблемой останется часовой на Северной башне. Тому стоило что-нибудь заподозрить и перегнуться в нашу сторону, как мы бы оказались перед ним, как на ладони. Темнота скроет нас при подходе, а уже потом все будет зависеть от нашей удачи и внимательности стражника.

Лучники разыграли спектакль как надо. Члены отряда на виду у замка сначала стали ругаться друг с другом, демонстративно хватаясь за рукояти мечей, затем крики перешла в легкую потасовку, но драчунов быстро растащили. После чего все скрылись в лагере, а еще через полчаса большая часть отряда покинув лагерь, зашагала по дороге. За ними высыпали оставшиеся стрелки, и громко ругаясь, некоторое время махали им вслед кулаками. При виде ухода большей части отряда англичан гарнизон замка, высыпавший на стены, стал шумно ликовать.

Если бы я не знал, что это розыгрыш, то наверняка поверил бы в происходящее. Сам же я наблюдал за происходящим из кустов. Как только лучники скрылись в подступавших сумерках, я с помощью Лю и Чжана стал готовиться к ночной операции, а еще через час, в сгустившихся сумерках двинулись в сторону замка. Впереди нашего маленького штурмового отряда шли шестеро лучников, которые несли лестницу. У всех нас, нос и рот были закрыты повязками, пропитанными отваром душистых трав. После того как лучники осторожно прислонили лестницу к стене, и отошли, наступила наша очередь. Правда, на этом их миссия не заканчивалась. Они должны были убрать лестницу сразу после того, как последний из нашей группы окажется в замке. Эта часть плана мне не нравилась, но и оставлять там, где ее может случайно заметить часовой, значит обречь нас всех на гибель. Нас шло семеро. Я, три брата – китайца, Гийом де Ге и два лучника. Спектакль требовал достоверности, особенно из-за возможных шпионов графа, находящихся вне замка. Именно потому, что уход изображало максимальное количество лучников, то это, тем самым, ограничило численный состав нашего отряда.

Если я правильно посчитал людей, которые высыпали на стены замка, то их должно было быть не более полутора десятков. К ним можно было приплюсовать стражу у ворот или еще какого-нибудь часового на внутреннем посту, но даже в таком случае людей в замке было не более двух десятков. Правда, это мало меня успокаивало, так как все они отпетые головорезы и будут биться до конца, понимая, что иного выхода у них нет. Победить – значит жить. К тому же Ляо только – только оправился от раны. К тому же Лю, Чжан и лучники были не самыми сильными бойцами, особенно если дело дойдет до рукопашной схватки. Да и себя, как и Гийома де Ге, я не считал супергероем. К тому же благодаря особой специфике нашего проникновения в замок, мы были ограничены в выборе оружия, а главное, доспехов.

Первым по приставленной к стене лестнице полез Чжан, который был единственным человеком, способным расчистить нам дорогу без помощи какого-либо инструмента. Прижавшись к стене и затаив дыхание, мы смотрели, как тот карабкается по лестнице, пока в какой-то момент тьма не растворила его в себе. Напряжение было настолько сильным, что в какое-то мгновение я перестал ощущать тошнотворную вонь, до этого сильно досаждающую мне. Всем своим существом я пытался уловить малейшие звуки, которые могли донестись с верхней точки лестницы, скрытой от моего взора наступившей темнотой. Ведь часовому, стоящему на угловой башне, находящейся в ярдах двадцати от лестницы, стоило лишь заподозрить неладное, подойти к ее краю, наклониться и подсветить факелом… Минуты с каждым мгновением становились все длиннее и длиннее. Вдруг один из лучников тронул меня за рукав, а затем показал рукой наверх. Вскинув голову, я увидел, как в сгустившемся полумраке несколько раз мелькнуло светлое пятно. Это была белая тряпка. Знак, что путь свободен. Подойдя к лестнице и взявшись рукой за перекладину, я вдруг остановился, затем неожиданно сам для себя перекрестился, и только тогда полез. От подъема наверх у меня осталось только одно жуткое ощущение: я вишу в полной темноте над пропастью. Временами оно становилось настолько реальным, что я замирал, прижимаясь к лестнице и не в силах оторвать пальцы, намертво вцепившиеся в деревянную перекладину. Наверно благодаря этим переживаниям, оказавшись внутри замка и встав на подгибающиеся ноги, вместо вполне ожидаемого страха перед смертельной опасностью, я ощутил некоторое облегчение. Дверью средневекового туалета служила матерчатая занавеска, к которой я тут же приник ухом. Было тихо. Чуть отодвинув ткань, выглянул. Туалет находился в торце короткого полутемного коридора с четырьмя комнатами, расположенными попарно друг против друга. Подобное расположение покоев замка оказалось для меня новым словом в замковой архитектуре.