Он шел по дождливой улице. Был тихий вечер, и город уже готовился ко сну, забывая невзгоды и проблемы дня, ожидая встречи с утром. Но ему уже было все равно. Казалось бы он должен был бы исходить болью и душа его должна была пылать в отчаянии от содеянного. Но он не чувствовал ни боли ни мук, ни сожаления. Как будто все это чувствовал кто–то другой, но до него долетали лишь отголоски тех чувств, того горя и тоски. Тот кто сподвиг его на это обещал, что так и будет. И не обманул. Чувства молодого парня что шагал по безлюдной ночной улице трепетали — он и чувствовал боль и не чувствовал. Что с ним он не смог бы объяснить, да и не желал этого. И вновь он попытался оттереть руки об одежду — боже, такое ощущение, что руки все еще испачканы в этом ужасном, липком, сладковато пахнущем… в крови…

Да, сегодня на руки его пролилась кровь. Он сделал все, как и сказал ему тот, кто пообещал что та боль, что глодала его уже не первый день уйдет, но взамен неё пришла другая, не такая сильная, как будто её не было. Или все таки….

Неважно, сказал он себе, неважно, теперь все неважно, пути назад более нет. И сегодня он сжег все мосты. Сжег их одним кровавым росчерком.

— Нет ничего невозможного, дружок — раздался рядом с ним знакомый голос.

— Ты…

В небольшом бревенчатом домике на окраине деревни сидела заплаканная женщина. Её лицо, когда то прекрасное, теперь несло на себе отпечаток горя.

— Зама, как ты? — обратился в ней вошедший в избу крепкий мужчина.

— Все также, Ярлик, все также… — тяжелым голосом, глядя в пространство перед собой произнесла женщина.

В ответ мужчина тяжело воздохнул и сел рядом с ней на лавку. Положив свою сильную руку ей на плечо, он проговорил — Ты веришь, что она вернется?

— Нет — ответила она.

— Петренко, на выезд!

— Хорошо.

Следователь Петренко поднялся от своего стола, сидя за которым он разбирал старые дела — намечалась очередная министерская проверка, и нужно было привести все в порядок. А тут опять выезд. Самое неприятное, что каждый выезд следователя убойного отдела означал, что в городе снова кого то убили. В их городе, который уж нередко именовали мертвым. Убийство — речь и без того весьма неприятная, но накануне проверки становилась просто карой небесной — еще бы, эти сволочи из министерства обязательно придерутся ко всему — начиная от заполнения бумаг и кончая допросом подозреваемого… если еще будет кого допрашивать, опять ведь придется хватать первого попавшегося, кто хоть немного похож на спятившего маньяка–убийцу. Как в прошлый раз — два дня допрашивали какого–то толи панка, толи эмо, кто их разберет, а он возьми и окажись племянником мэра. Тогда еще хоть смогли относительно легко отделаться, а окажись он не племянником, а сыночком мэра, проблем было куда как больше.

Ладно, чего тут разбирать — нужно ехать, там на месте уже виднее будет.

Сев, в служебную машину, он привычно поздоровался с водителем.

На огромной равнине лежал город. Вокруг на многие лиги вокруг простиралась красная земля, будто озаренная заревом пожара. Небо над равниной было озарено огнем, будто бы пылало. Так оно, собственно и было — таковы уж особенности местного климата. Кругом огонь пламя, цветы, чьи лепестки полыхали жаром костров, жуткие звери, что готовы были жрать все, что попадалось им на пути, или просто убивать в слепой жажде разрушения.

Все, кто хоть раз приезжал в Огненную Пасть, запоминали это место на всю свою жизнь. Кто–то как то сказал, что это древний ад. Быть может, так оно и было. Разве не представляли себе Преисподнюю как мир, залитый вечным пылающим огнем?

Но, однако, и здесь кипела жизнь — много чего интересного хранили в себе огненные просторы равнин вокруг. А пылающие горы похоронили в своих пещерах не одну группу жадных до наживы рейдеров, чья жадность была сильнее, чем осторожность и инстинкт самосохранения. А раз были те, кто рыскал вокруг в поисках наживы, то и возникали в Огненной Пасти города большие и не очень, в которых усталые рейдеры находили отдых…

В тех городах кипела своя жизнь, порой не менее жестокая и страшная, чем чудовища, что в свою очередь рыскали в поисках своего сокровища — нежной человеческой плоти…

В баре «Пылающий Уголь» в тот день было как обычно людно — там толпились усталые рейдеры, всевозможные культисты, что пришли сюда, гонимые отовсюду из–за своих жестоких и злых ритуалов, но находившие здесь отдохновение и приют, продажные девки, которые вели свою охоту на богатства Огненной Пасти, а местные блюстители закона не столько следили за соблюдением данного закона, сколько заботились о том, чтобы выпивка в их стаканах не кончалась.

«И тогда он поцеловал её и они жили долго и счастливо, и было у них все, что можно было душе пожелать…» — вывела Юля на чистой странице своего дневника и задумалась — А что дальше то?

Уже давно ей не давали покоя лавры писательницы — Нет, ну подумать только, ну почему никто не оценивает её вирши по достоинству?! Казалось бы какую только чепуху на этом литературном форуме в инете не пишут, так нет почему то именно на её творчество отзывы исчерпываются «ниасилил», «многобукаф», «ололо» или даже «трололо». Читают вот всяких, которые, про какие–то пьянки там пишут, какую то фэнтези непонятную, про кишки с мозгами… А вот про любовь, такую чистую и прекрасную, как она описала, это нет, это «трололо».

В общем дураки и завистники — прикусила задумчиво розовую губку Юля — Пусть не понимают ничего и тролялят дальше… Зато я вот пишу про это здесь, где в окно с моря прилетает свежий ветерок и солнышко светит и у меня есть он, такой любимый… Ну прямо, как я про это описала — улыбнулась своим мыслям девушка.

Потом она снова взглянула на открытую перед ней страницу интернет–форума для литераторов и снова её милое личико помрачнело — Нет, ну должно же было быть хоть какое то описание любовных ласк… Не могут же любящие сердца соединятся без этого! И тут эти «тролололи» отметились! Мол, «тема сисег не раскрыта», фу! Да что вы понимаете! — укоризненно взглянула на комментарий Юля.

— Да дураки! — вздохнула Юля, и закрыла ноутбук. Сначала пишешь, пишешь в дневнике, всю душу изливаешь… А потом еще сидишь с красными глазами, все это на форуме расписываешь… И потом всякие там тебе прямо в душу плюют! Ну, вот как еще до них донести!