«Неофициальная история конфуцианцев» является одним из лучших образцов китайской классической литературы. Поэт У Цзин-цзы (1701-1754) закончил эту свою единственную прозаическую вещь в конце жизни. Этот роман можно в полной мере назвать литературным памятником и выдающимся образцом китайской классической литературы. На историческом фоне правления династии Мин У Цзин-цзы изобразил современную ему эпоху, населил роман множеством персонажей, начиная от высоких сановников, приближенных императора, и кончая мелкими служащими. Кому-то из них он сочувствует, кого-то высмеивает, но и то и другое делает с тонкостью и высоким мастерством.
У ЦЗИН-ЦЗЫ И ЕГО РОМАН «НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ КОНФУЦИАНЦЕВ»
В один из декабрьских дней 1754 года в небольшом городе Центрального Китая — Янчжоу скончался замечательный писатель-сатирик У Цзин-цзы. Его смерть даже для такого городка прошла почти незамеченной — ведь для большинства людей он был всего лишь бедным поэтом-неудачником, зарабатывавшим себе на жизнь литературным трудом. И мало кто из жителей Янчжоу знал, что рядом с ними жил большой писатель, чье имя через много лет после его смерти встанет в ряд с десятками имен других писателей, ценимых и уважаемых в Китае до настоящего времени.
У Цзин-цзы написал несколько циклов стихотворений. Но не эти стихотворения служат критерием его творчества, мерилом его огромного дарования. В пятидесятых годах XVIII века, уже в самом конце своей жизни, У Цзин-цзы закончил свое первое и единственное прозаическое произведение — сатирический роман «Неофициальная история конфуцианцев», который в полной мере можно назвать памятником замечательному таланту писателя и который в настоящее время по праву считается одним из выдающихся образцов китайской классической литературы.
У Цзин-цзы родился в 1701 году в маленьком городке Цюаньцзяо провинции Аньхой. Род У, к которому принадлежал писатель, был довольно известен и пользовался авторитетом. Предки писателя были крупными чиновниками, занимавшими высокие посты на государственной службе. Многие из них обладали почетными учеными степенями, которые давали им возможность занимать привилегированное положение в обществе. Однако постепенно род У пришел в упадок. При жизни отца писателя от былого величия рода не осталось и следа. Отец писателя, У Линь-ци, не занимал больших постов на государственной службе и не имел почетных ученых степеней. Он был всего лишь мелким чиновником, инспектором уездных училищ. Выросший в сравнительно зажиточной семье, где превыше всего ценилась карьера, отец писателя тем не менее довольно равнодушно относился к богатству, славе и предавался своему любимому занятию — литературе. Такое равнодушие к государственной службе вряд ли можно назвать случайным. Отец писателя жил в тот период истории Китая, когда еще сильны были отголоски социальных потрясений первой половины XVII века. Еще жили в памяти народа колоссальная по своим масштабам крестьянская война под руководством Ли Цзы-чэна, захват Китая в 1644 году маньчжурами и развернувшееся в связи с этим широкое антиманьчжурское движение. С приходом к власти маньчжур и установлением новой династии Цин по всей стране начались репрессии. Но, несмотря на жестокий террор, свирепствовавший в течение второй половины XVII века, захватчикам так и не удалось до конца расправиться с антиманьчжурским движением. То здесь, то там вспыхивали восстания. В народе большой популярностью пользовались тайные антиманьчжурские общества. И в среде интеллигенции, представителей чиновного и ученого сословия, были очень сильны патриотические настроения. Открытая критика существующего режима, открытое выражение протеста карались самым беспощадным образом, поэтому недовольные вынуждены были высказывать свое отношение к маньчжурскому режиму в завуалированной форме. Это выражалось или в отказе от государственной службы, или в критике честолюбивых стремлений к богатству и славе, или в воспевании старины. Видимо, эти настроения сыграли известную роль в жизни отца У Цзин-цзы, и его отказ от карьеры нельзя было объяснить иначе, как своего рода пассивный протест против новых порядков. Знакомые чиновники постепенно отходят от У Линь-ци, зажиточные и спесивые родственники стараются избегать его. Прежние друзья перестают посещать его дом. Гости стали настолько редки, что «ворота могли ловить в паутину птиц», как образно писал впоследствии У Цзин-цзы в одном из своих автобиографических стихотворений. Так постепенно в некогда влиятельном и видном роду стали появляться первые трещины. При жизни отца писателя они только намечались, но когда вырос У Цзин-цзы, когда определилось его отношение к жизни, эти ранее едва видимые трещины превратились в пропасть, которая отрезала писателя не только от его сановных родственников, но и от чиновничества, к которому он принадлежал.
Обстановка, окружавшая У Цзин-цзы с самого детства, была весьма противоречивой. С одной стороны, в семье еще царил дух, навеянный недавним величием рода, еще сильны были традиции, в соответствии с которыми каждый должен был укреплять авторитет и могущество рода своим личным преуспеянием на государственной службе. С другой стороны, семья постепенно беднела. С этим тесно связано другое противоречие — противоречие между взглядами общества, к которому принадлежал род У, и личными идеалами писателя, между стремлением занять высокое положение в чиновничьем мире и желанием уйти от него, сбросить с себя его оковы. В молодые годы писателю не чужды были мечты получить ученую степень, занять почетное место в обществе и тем самым быть достойным своего рода. Даже в стихотворениях более позднего периода, не говоря уже о ранних, писатель сожалеет о минувшем величии и богатстве семьи и осуждает последующие поколения, неспособные удержать родовую славу. Потребовались многие годы, прежде чем писатель изменил свои взгляды.
НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ КОНФУЦИАНЦЕВ
РОМАН
В ГЛАВЕ ПЕРВОЙ
излагается основная мысль книги и ее содержание на примере жизни одного прославленного человека, который скрыл свое имя и стал отшельником
Это стихотворение часто служит предметом разговора для убеленных сединами стариков. В нем говорится о том, что слава, богатство, почет и известность не зависят от воли человека. Однако, несмотря на это, люди всегда, не щадя своей жизни, стремятся к славе, но, добившись ее, убеждаются, что она приносит такое же удовольствие, какое доставляет жевание безвкусного воска. Так повелось еще с древности. Но разве кто-нибудь осознал это!
И хотя это так, но все-таки в конце Юаньской династии
[3]
появился выдающийся, непохожий на других человек. Его фамилия была Ван, а имя — Мянь. Он жил в деревушке уезда Чжуцзи. Когда ему было семь лет, он потерял отца. Мать, зарабатывая шитьем, давала ему возможность учиться.
Прошло три года, и Ван Мяню исполнилось десять лет. Как-то мать подозвала его к себе и сказала:
— Сынок! Я не хочу портить твою жизнь. Но после смерти отца я осталась вдовой: никаких доходов у нас нет, одни только расходы. Год выдался неурожайный: дрова и рис вздорожали. Вся старая одежда и утварь заложены или проданы. Единственный источник пропитания — это мое шитье. Как же я могу учить тебя дальше? Ничего не поделаешь — придется отдать тебя в пастухи к соседу. Будешь жить на всем готовом да еще каждый месяц получать немного денег. Так что завтра придется идти к хозяину.
В ГЛАВЕ ВТОРОЙ
рассказывается о том, как цзюйжэнь Ван в сельской школе встретился с однокашником, а учитель Чжоу на закате своих дней получил ученую степень
В провинции Шаньдун уезда Вэньшан Яньчжоуского округа была деревня Сюэцзяцзи. Ее жители, которых насчитывалось немногим более ста семей, занимались земледелием.
На краю деревни стоял храм богини Гуань Инь
[32]
, которому, кроме трех залов, принадлежал десяток пустующих домов. Задние ворота храма выходили к речке. Все ритуалы совершал монах, живший при храме. Если у жителей деревни были какие-нибудь общественные дела, они обсуждали их в храме.
Были последние годы эры правления Чэн-хуа
[33]
, когда в Поднебесной царили мир и благополучие. Восьмого числа первой луны нового года жители селения, договорившись между собой, пришли в храм, чтобы обсудить вопрос о празднике фонарей
[34]
. Было время завтрака. Группа поселян во главе с Шэнь Сян-фу вошла в зал и поклонилась богине. Навстречу вышел монах и вежливо приветствовал прибывших, которые также ответили ему поклонами.
— Монах, — гневно сказал Шэнь Сян-фу, — хоть бы на Новый год ты поусердней прислуживал богине! О Амитофо!
[35]
Со всех сторон в храм к тебе, монах, текут деньги, а ты ничего не хочешь делать. Подойдите сюда и посмотрите, — обратился Шэнь Сян-фу к поселянам. — Стеклянная лампа только наполовину наполнена маслом! Не говоря уже о других, только один господин Сюнь, — тут он указал на опрятно одетого старика, — тридцатого числа прислал тебе пятьдесят цзиней масла. Ты готовишь на нем пищу, а богиня совсем не видит масла.
Монах терпеливо ждал, когда он кончит. Потом взял свинцовый чайник, бросил туда щепотку чая, налил воды и, вскипятив ее, предложил гостям.
В ГЛАВЕ ТРЕТЬЕЙ
рассказывается о том, как инспектор Чжоу нашел талант среди экзаменующихся, а мясник Ху напустил на себя грозный вид, когда пришло счастливое известие
Напомним о том, как, попав в провинциальный город, Чжоу Цзинь захотел побывать в экзаменационной палате, и его зятю Цзиню, который убедился в искренности его желания, оставалось только захватить с собой несколько мелких монет и отправиться туда вместе с шурином. Цзинь Ю-юй и не предполагал, что тот при виде экзаменационной комнаты рухнет как подкошенный на пол. Это событие вызвало переполох, и все стали утверждать, что им овладела нечистая сила.
— Я думаю, что в этой комнате давно не было ни души, в ней скопился воздух, благоприятствующий нечистой силе. От нее-то Чжоу Цзиня и хватил удар, — высказал свое мнение лавочник.
— Хозяин! — обратился к нему Цзинь Ю-юй. — Я его подержу, а вы тем временем сбегайте к рабочим и достаньте кипяченой воды, чтобы спрыснуть его.
Лавочник сходил за водой. Четверо приподняли Чжоу Цзиня, а лавочник влил ему в рот воду. Через мгновенье в горле пострадавшего что-то забулькало, и изо рта потекла густая слюна.
— Все в порядке, — воскликнули окружающие и подняли Чжоу Цзиня на ноги. Он взглянул на экзаменационные доски и снова стукнулся о них головой, но на сей раз не потерял сознания, а только горько зарыдал. Никто не мог его успокоить.
В ГЛАВЕ ЧЕТВЕРТОЙ
рассказывается о том, как приглашенный на похороны монах был вызван в суд, а вымогатель шэньши
[51]
попал в беду
Напомним о том, как старуха, убедившись, что все вещи принадлежат ей, от радости потеряла рассудок и грохнулась оземь. Невестка и служанки побежали искать господина. Цзюйжэнь Фань с криком бросился к матери, но она даже не шевельнулась. Фань Цзинь быстро поднял ее, положил на кровать и послал за лекарем.
— Болезнь гнездится во внутренних органах госпожи, это неизлечимо, — сказал ему тот.
Фань Цзинь пригласил других лекарей, но и те повторяли то же самое. Сын обезумел от горя. Проливая слезы, он вместе с женой стал готовиться к похоронам. Под вечер старая госпожа испустила дух. Целую ночь в доме царила суматоха.
На следующий день пригласили предсказателя Сюя, владеющего искусством магии, который написал семь заклинаний и велел через двадцать один день позвать монахов, чтобы совершить заупокойную службу по умершей.
На главных воротах вывесили банты из белой
[52]
ткани, а новые параллельные надписи в зале заклеили белой бумагой. В доме Фаня собралась вся городская знать, чтобы выразить ему свое соболезнование. Приглашен был и Вэй Хао-гу. Одетый в траурное платье и повязанный платком, он вместе с хозяином встречал в переднем зале прибывающих.
