Древние египтяне были страстными садоводами и опытными ботаниками, поэтому нет ничего удивительного в том, что земля, на которой они жили, должна была напоминать цветок, который они больше всего любили изображать на своих памятниках, – лотос.

Рис 1.

Карта Древнего Египта

Вплоть до самого последнего периода истории Египта даже жители дельты Нила имели весьма ограниченные контакты с внешним миром. Конечно, они всегда завозил и нефть, лес и ювелирные изделия из таких развитых стран, как Сирия, Крит и Финикия, вели столь же оживленную торговлю с Нубией и Суданом. Но в любом случае торговля с зарубежными странами была прерогативой царствующей династии, а потому и культурное влияние было весьма ограниченным.

За египтянами закрепилась репутация домоседов. Они явно интересовались своими соседями гораздо меньше, чем те ими. Таким образом, при всем различии жителей Верхнего и Нижнего Египта, на взгляд иностранного гостя, они были совершенно одинаковыми, очень отличаясь при этом от жителей любой другой страны. Египтяне всегда были отгорожены от остального мира. Они выработали свой собственный образ жизни, не обращая особого внимания на то, как живут люди в других странах. Они сформировались практически в изоляции.

Именно эта замкнутая атмосфера сформировала уникальный характер Древнего Египта (однако не стоит слишком уж преувеличивать замкнутость атмосферы этого государства). Египтяне были не похожи на других людей, с готовностью воспринимавших все новое из-за рубежа. Например, любопытен тот факт, что хотя, по всеобщему мнению, лошадь появилась в Египте не раньше Восемнадцатой династии, то есть около 1700 года до нашей эры, в 1959 году профессор Эмери обнаружил скелет лошади вблизи египетской крепости Бухен в Нубии: эта лошадь похоронена там примерно в период Среднего царства. Значит, египтяне знали о лошадях по меньшей мере за двести лет до того, как они стали использовать их для езды верхом, но почему-то проигнорировали их. Глупо было бы размышлять над этим в отсутствие дополнительных фактов. Возможно, причина в их консерватизме? У них были свои собственные, странные представления о том, как следует жить. И они упрямо их придерживались. Как мы уже отметили, они были «жителями оазиса», обитателями укромного уголка, затерянного среди безводных равнин Северной Африки. За исключением одного довольно позднего периода истории, когда египтяне покинули свою долину, чтобы завоевать обширные пространства Ближнего Востока, внешний мир практически не существовал для них. И даже этот запоздалый опыт империалистических завоеваний, судя по всему, явился скорее результатом их стремления передвинуть вперед свои оборонительные линии, а не основать империю. И если внешний мир обходил их стороной, они вполне были удовлетворены этим и считали, что так и должно быть.

Сказанное ни в коем случае не означает, что это был отсталый народ: он просто существовал отдельно от остального мира. Египтяне, по мнению соседей, вели гораздо более совершенный образ жизни, чем другие народы. Их безмятежность, трудолюбие, порядок вызывали зависть. Они могут считаться одним из наименее невротических обществ, когда-либо существовавших в мире. Их географическая изоляция была столь полной, что вплоть до самого последнего этапа своей истории они не знали вторжений извне; этот факт вкупе с отсутствием постоянного страха быть завоеванными не дал развиться у них чувству вины, которое часто разрушает душу завоевателя.

Они не были агрессивными; им вполне хватало того, что давало мирное, уединенное существование в наполненной солнечным светом долине. Чувствуя себя в безопасности, они были способны стойко и благоразумно относиться к превратностям жизни. Спокойствие и мудрость – плоды ничем не омраченных размышлений о жизни, а древние египтяне были исключительно спокойны и мудры. Египтолог Дж.А. Уилсон упоминает о «чувстве уверенности в себе и в окружающем мире», которое было присуще древним египтянам, и говорит о «свойственном им веселом урбанизме» («Бремя Египта»). Другой ученый, Сабатино Москати, противопоставляет открытость египтян хроническому состоянию страха, в котором жили обитатели Месопотамии. Он говорит о «веселости и процветании» египтян, об их «радостном восприятии жизни, их склонности к улыбке и шутке, которой не знали другие народы Древнего Востока» («Лицо Древнего Востока»).

На страницах этой книги мы рассмотрим разные аспекты повседневной жизни Древнего Египта. Вы можете спросить: до какой степени правомерно говорить о «повседневной жизни» цивилизации, просуществовавшей тысячелетия? Ведь «повседневная жизнь» Нового царства должна была разительно отличаться по всем показателям от «повседневной жизни» Среднего царства, которая, в свою очередь, в той же степени отличалась от «повседневной жизни» Древнего царства.

Большинство книг, посвященных этой тематике, касаются лишь ограниченного периода времени: несколько веков, может быть, тысячелетие. В случае с Древним Египтом мы должны вести речь об огромном отрезке человеческой истории, который занял более трех тысяч лет. По меньшей мере тридцать веков отделяют царя Менеса, основателя Первой династии, от Нектанебо II, последнего из фараонов египтян. А от завершения правления Нектанебо II (в конце Тридцатой династии) до рождения Христа оставалось еще три века.

Тридцать династий… Когда царь Нектанебо II мысленно обращался к эпохе царя Менеса, это было равносильно нашему обращению к Северной Европе бронзового века. Между той и нынешней Британией лежит эпоха, когда страной правили кельты, римляне, саксонцы, норманны и все последующие династии. Как же можно пытаться в рамках одной книги рассказать о «повседневной жизни» Британии? И как можно надеяться сделать это применительно к Древнему Египту?

Безусловно, в истории Египта были свои взлеты и падения, хотя она и была более спокойной, чем история Вавилона и Ассирии. Ни одна, даже самая миролюбивая нация не может и мечтать о том, чтобы прожить три тысячи лет в полной и ничем не потревоженной пассивности. Мы знаем, что спокойствие Египта было жестоко нарушено по меньшей мере два раза, когда страна испытала серьезные проблемы и волнения: это был Первый промежуточный период, который отделял эпоху Древнего царства от эпохи Среднего царства, и Второй промежуточный период, отделявший эпоху Среднего царства от эпохи Нового царства.

В этой книге мы будем говорить о «повседневной жизни» Египта между 3200 и 341 годами до нашей эры. Однако династический Египет не появился полностью сформированным. Ему предшествовала долгая додинастическая эпоха, которая длилась по меньшей мере две тысячи лет до появления первого фараона.

Крестьяне додинастической эпохи, которые жили в поселениях Верхнего и Нижнего Египта, постепенно достигли очень высокого уровня развития. Они были умными, изобретательными людьми, которые, собственно, и заложили основу будущего процветающего египетского государства (рис. 4).

Рис. 4.

Охотники додинастического периода

Время, бережно сохранившее многочисленные памятники Древнего Египта, однако, не пощадило его города. Статуи, личные вещи и мумифицированные останки правителей и простых граждан Египта пролежали в теплом песке тысячи лет и сохранились для последующих поколений. Но совсем по-другому обстояло дело со стенами и башнями египетских городов, где жили люди, чьи останки сохранились до наших дней.

На избыточно влажных землях дельты Нила разрушение памятников старой архитектуры было делом вполне ожидаемым. Нижний Египет также серьезно пострадал от разрушительной деятельности людей, известных под именем себакхины. В последние столетия они были особенно активны. Себакхины – это крестьяне, ищущие себакх – камни разрушенных древних зданий, которые они выкапывали и использовали на полях в качестве удобрений. С другой стороны, в более засушливых районах Среднего и Верхнего Египта причина разрушения древних построек была в другом: эти постройки разбирались, а на их месте строились новые здания – точно так же в Англии можно видеть сохранившиеся фрагменты стен древних аббатств, ставшие частью соседних сельскохозяйственных построек. Нельзя не упомянуть и о фанатичном рвении монахов раннего христианского периода. Вооружившись рашпилями и молотками, эти не обремененные излишними знаниями, но искренние в своем заблуждении люди скитались по земле Египта, разбивая головы статуй и стирая надписи, сделанные еще фараонами-язычниками. Они посвящали этой отвратительной работе годы жизни, и, надо сказать, трудились изо всех сил.

Хотя уцелевшие и сохранившиеся до наших дней памятники Древнего Египта и могут показаться современному путешественнику многочисленными, они представляют собой очень незначительную часть того, что было создано египтянами. От некогда прекрасных городов фараонов не осталось почти ничего. Храмы, гробницы, пирамиды и колоссы, до сих пор возвышающиеся над египетской землей, – это всего лишь сломанные ребра давно умершего великана. Вокруг этих развалин – мрачная атмосфера одиночества, питающая легенду о том, что построившие эти шедевры люди были начисто лишенными чувства юмора поклонниками геометрии. Когда-то эти здания стояли среди многочисленных построек самых разных размеров и форм. Очевидно, города Древнего Египта были наполнены шумом, запахами, цветами и оживленностью восточного базара и населявшие их люди отличались живым нравом и активным восприятием жизни.

Если бы вы смогли побывать в Фивах, Мемфисе или Тель-эль-Амарне, вы бы оказались в веселом, бурлящем и очень деловом мире (рис. 8). Безусловно, вы увидели бы там памятники и башни – не такие обветшалые, как сейчас, а гладкие, блестящие и сияющие. И в те дни их можно было видеть только за окружавшими их ограждениями или сквозь живой щит из листьев пальм и акаций.

Давайте представим себе, что мы – греческие путешественники, приехавшие в Египет в его позднюю и наиболее благополучную эпоху. Какие города могли бы мы увидеть в ходе поездки от средиземноморского побережья до высокогорий Абиссинии?

Попав в дельту через одно из многочисленных ответвлений Нила, мы бы увидели в большинстве крупных городских поселений очень много культовых сооружений. Среди болот дельты, окутанная таинственным зеленым светом, наша лодка проплывала бы мимо величественных храмов, посвященных основным египетским богам. Среди них главными были боги и богини, занимавшие особое место в религиозных доктринах могущественных жрецов Мемфиса, или представители династии, которая сделала этот крупный город своей столицей. В Буто и Саисе люди поклонялись богине-змее Эдхо и богине охоты Нейт (египетский вариант богини Дианы). Этим богиням поклонялись еще в додинастическую эпоху, о которой подробно говорилось в конце предыдущей главы. Также в западной дельте мы бы посетили город Наукратис, позже ставший процветающим портом, предшественником великого греческого города Александрия, впоследствии превратившийся во второй по величине город Римской империи.

Среди городов центральной части дельты мы бы, очевидно, решили посетить (при наличии времени, разумеется) Бусирис, родину бога Осириса, самого могущественного из всех богов. Далее на востоке мы бы посетили Бубастис, где чтили богиню-кошку Баст, затем мы направились бы в Мендес, где процветал культ бога Хнума с головой барана, и в важнейший порт Танис, который несколько раз сыграл важную роль в политике фараонов. Мы бы отметили, что восточная и западная границы дельты, наиболее уязвимые части страны, подверженные нападению извне, были надежно защищены. Здесь базировались хорошо вооруженные отряды; защитников было много, и отряды находились в постоянной боевой готовности.

Западная граница была более спокойной, чем восточная, – здесь опасность вторжения была гораздо меньше. С запада Египту в основном угрожали кочевники из Ливии и другие племена, не являвшиеся очень сильными противниками. Что касается восточных земель, то они располагались по обеим сторонам основной горной дороги, которая вела к хорошо организованным царствам хеттов, сирийцев, миттанийцев, ассирийцев и других народов Ближнего Востока, время от времени направлявших жадный взгляд на Египет. Если бы мы рискнули продвинуться дальше Таниса, вовнутрь хорошо охраняемой милитаризованной зоны, мы бы увидели, что наиболее грозные и труднопреодолимые крепости, защищавшие эту наиболее уязвимую часть территории Египта, располагались в Тьеле или Силе (современный Эль-Квантарах). Здесь воины, охранявшие границу, останавливали каждого путешественника, въезжавшего в Египет или выезжавшего из него, задавали ему разнообразные вопросы о цели его поездки и придирчиво проверяли документы.

Продвигаясь вверх по течению и добравшись до точки, где Нил разделяется на два основных потока, направляющиеся через дельту к морю, мы бы вскоре увидели прославленный древний Гелиополь, теперь похороненный под северными предместьями Каира. В период существования Древнего царства жрецы Гелиополя имели совершенно уникальную власть над царями Египта. Они подняли культ бога солнца Ра и его возлюбленной жены богини Хатор (которая представала перед людьми в образе коровы и была богиней неба, земли и подземного царства) на небывалую высоту. Культ бога Ра, который представал в образе мудрого старика Ра-Атума и его энергичного сына, способствовал возникновению так называемой доктрины Гелиополя. Эта доктрина неизбежно стала господствующей и в главном городе страны Мемфисе, расположенном всего в 26 милях к югу от Гелиополя, на другом берегу реки.

Для большинства из нас самыми замечательными и загадочными памятниками Древнего Египта всегда будут его пирамиды. Они, конечно, казались такими и маленькой группе греков, чьими глазами мы только что смотрели на долину Нила. Возможно, какой-то непочтительный грек назвал эти необыкновенные сооружения пирамидами, или «пшеничными печеньями», потому что своей формой они напоминали эти печенья, которые он так любил есть у себя на родине. А когда наш грек впервые увидел их издалека, они показались ему похожими на горсточки белейшей муки.

Что мы можем сказать о них? Как мы можем связать их с повседневной жизнью построивших их людей?

Безусловно, они были возведены в целях захоронения членов монаршей семьи. В древнейшие времена усопших просто помещали в простые, обмазанные глиной углубления в песке, хотя уже тогда в могилу умершего вместе с ним клали его оружие, одежду и еду, которые могли понадобиться ему в загробном мире. Однако, если вдруг в этом месте появлялись шакалы или поднималась песчаная буря, тела умерших оказывались извлеченными из мест их последнего упокоения, а их останки растаскивались по всей пустыне. Поэтому более зажиточные граждане решили обеспечить себя более прочным последним пристанищем.

В эпоху Первой династии цари и египтяне высокого происхождения начали строить такие гробницы, названные современными арабами мастабами, поскольку они по форме напоминают деревянные скамейки, которые часто можно видеть возле их домов. По сути, эти гробницы были чем-то вроде землянок, вырытых ниже уровня земли, сверху которых строилось покрашенное в белый цвет сооружение из обожженного кирпича с несколькими помещениями для хранения предметов, ранее просто помещавшихся рядом с телом. Чаще всего это сооружение богато украшалось.

Во время правления последующих двух династий тела стали помещать не в подземные комнаты, а у подножия глубокой центральной шахты в надежде, что грабители гробниц заблудятся, когда придут в гробницу за сокровищами. Кстати, стоит отметить, что профессия грабителя гробниц столь же древняя, как и профессия гробовщика.

Простые египтяне редко посещали города-пирамиды, если они не были ремесленниками или художниками: у них не было на это причин.

Отнюдь не среди гробниц, а в храмах и дворцах воздавали они почести своим царям и богам. Как правило, эти два вида построек были равноценны в этом смысле. Примером тому может служить огромный дворец – храм Рамсеса II в Мединет-Хабу. Действительно, разве не был царь самим богом, живым воплощением Гора? А если так, то разве не вполне естественно, что его дворец будет его храмом, и наоборот? Ведь, в конце концов, жизнь царя была сплошным таинством.

Фараон незримо присутствовал в жизни каждого храма Верхнего и Нижнего Египта. Именно ежедневный обряд, который он лично совершал, делал эффективными обряды, которые одновременно совершались во всех храмах его государства. По этой и другим причинам храм был магнитом, притягивающим к себе всех жителей Египта от мала до велика. Каким бы маленьким и удаленным он ни был, какими бы не особо значительными были бог или богиня, которым поклонялись в этом храме, он был средоточием жизни египтян. Дело в том, что храм был не только духовным или общественным, но и экономическим центром той или другой общины. В Древнем Египте храм выполнял ту же функцию, что и собор в средневековой Европе. Это был источник духовного развития и место, обеспечивавшее занятость населения. Как и в средневековой Европе, почти вся земля (за исключением поместий фараонов) и собственность находились в руках царя и высшего духовенства. Теоретически царь владел Черной землей как бы по доверенности других богов. Поэтому жрецы были его главными арендаторами, хотя постепенно они становились более или менее безраздельными правителями в своих вотчинах – так же как аббат Тинтернийский, или Риво выполнял свои обязанности священнослужителя и одновременно следил за развитием земледелия, скотоводства и строительством (рис. 18).

Сначала мы осмотрели пирамиды и храмы Египта. Действительно, было бы просто невозможно не отвести им в нашем повествовании достойного места.

Теперь мы вполне можем обратить внимание на менее значимые вещи и посмотреть, в каких домах жили древние египтяне, что было местом их повседневного существования. Однако нам следует помнить, что их дома строились по образу и подобию культовых и царских построек, которые были основополагающим стандартом в проектировании и постройке зданий. Эти приемы впервые были применены при строительстве древних гробниц (мастаб) первых египетских правителей и позже использовались при постройке жилых зданий. Более того, мы видим, что в том влиянии, которое дворцы и храмы оказывали на жизнь простых людей, был особый смысл. Это влияние было таким, как если бы Букингемский дворец, Хэмптон-Корт, Вестминстерское аббатство и собор Святого Павла определяли и контролировали ход экономического и художественного благосостояния населения. Во все эпохи, везде и всегда именно монархи и служители культа (а монарх и был верховным служителем культа) были законодателями моды. Так, дома высших придворных были точными копиями царских дворцов, а дома провинциальной аристократии и земледельцев строились по образу и подобию дворцов придворных.

Египтяне поразительно рано начали совершенствовать методы строительства и сами строительные материалы. Возможно, это произошло под влиянием Месопотамии. На заре египетской истории, около 3000 года до нашей эры, египетские строители уже умели делать стандартного размера кирпичи, использовавшиеся для самых разных целей. Для декоративной отделки применялись кирпичи меньшего размера (рис. 25). Большая прочность этих кирпичей достигалась добавлением измельченной соломы или песка (в отсутствие соломы). Они, безусловно, знали, как делать огнеупорные красные кирпичи; однако, по замечанию профессора Эмери, исследователя египетских гробниц, чаще «их вполне устраивали кирпичи, обожженные солнцем, и в этом они были правы, поскольку даже сегодня, через пять тысяч лет, эти кирпичи почти столь же прочны, как и мягкий камень» («Архаичный Египет», с. 180).