Разламывалась голова, под закрытыми веками вспыхивали крошечные красные взрывы, каждый раз пронзая глазные яблоки острой болью. Все тело будто побывало в мясорубке: ныла каждая клеточка и, кажется, даже волосы. Кости ломило, выкручивало, как у старика на плохую погоду. Во рту было сухо, ощущался противный привкус. Дышалось тяжело, с хрипом. В общем, Дан чувствовал себя так, словно собрался помирать. Он осторожно приоткрыл правый глаз – и тут же со стоном зажмурил: даже тусклый полумрак комнаты усиливал головную боль.

Но сознание включилось, перерабатывая полученные крохи информации. Тяжелые шторы с ламбрекенами, не пропускающие дневной свет. Возле окна – монументальный письменный стол, заваленный всякой всячиной. Кажется, там была груда бумаг, чернильница, банки, пробирки в штативе и несколько курительных трубок. Больше Дан ничего не успел заметить. Ах да, еще книжные полки и этажерка в углу, тоже изрядно захламленная, а рядом на комоде лежала скрипка…

Пошарив вокруг руками, он понял, что сидит в глубоком кресле. Видимо, долго в нем проспал, потому и тело затекло. Колени укрывал мягкий шерстяной плед.

Память медленно ворочалась, мысли цеплялись друг за друга – то проворачивались на месте, то замирали, как несмазанные шестеренки старого механизма.

Итак, что произошло? Он, капитан ФСБ Даниил Платонов (хотя бы в этом Дан не сомневался), участвовал в захвате офиса крупного бизнесмена и столь же матерого преступника Вадима Сенкевича. Настя, девушка Дана, тоже была там, работала под прикрытием, и конечно же, не покинула место операции. Дан загнал дельца в угол, тогда случилось что-то странное. Вспоминалось чернильное пятно, затянувшее и преступного бизнесмена, и их с Настей.