«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»
Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!
У него — все хорошо.
За «крышу» платят нормальные деньги.
Халявное виски льется рекой.
Девчонки боятся сказать «нет».
Шантаж друзей и коллег процветает.
Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.
Одна угрожает его карьере.
Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!
Дерьмо?
Слабо сказано!
ПРОЛОГ
Проблема таких, как он, в том, что они думают, будто могут плевать на таких, как я. Они не понимают, в каком мире мы сейчас живем; не понимают, что несчастные и запуганные требуют внимания и признания. Он был очень самоуверенным молодым человеком, таким довольным собой.
Был.
Сейчас он стонет; кровь густо вытекает из ран на голове, а желтые растерянные глаза шарят по сторонам, отчаянно стараясь обнаружить в обступившей унылой темноте хоть какую-то ясность, какое-то значение. Как же ему должно быть одиноко.
Сейчас он пытается говорить. И что же такое он тужится мне сказать?
Помогите. Полиция. Больница.
ИГРЫ
Снова утро. Проснулся — и на работу.
Работа. Она затягивает. Она вокруг; постоянно присутствующий, обволакивающий, засасывающий гель. Когда ты на работе, то и на жизнь смотришь через кривое стекло. Ну, иногда у тебя появляются крохотные зоны относительной свободы, убежища, светлые хрупкие пространства, где новое, иное, лучшее воспринимаешь как возможное.
Потом исчезают и они. Ты вдруг видишь, что таких зон больше нет. Они постоянно уменьшались. Ты знал, что так будет, знал, что однажды тебе придется что-то с этим делать. Когда это случилось? Осознание пришло не сразу, а через какое-то время. Не важно через какое: через два года, три, пять или десять. Зоны все уменьшались и уменьшались, пока и вовсе не перестали существовать, а все, что осталось, — отстой. Игры.
Игры — единственный способ пережить работу. У каждого свои маленькие тайны, каждый мнит о себе что-то. Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня, Брюса Робертсона. Детектива-сержанта Брюса Робертсона, в скором времени детектива-инспектора Робертсона.
В игры играют всегда. Повторяю, всегда. Чаще всего и во всех конторах существование таких игр признавать не любят. Но они есть. Всегда. Вот и сейчас. Я сижу с больной башкой, а Тоул жив не будет, если не попортит кому-то кровь, Я был охуенно занят, а он приказал торчать здесь, не попросил — заметьте, — а приказал. Я уже и без него знаю обо всем от Рэя Леннокса, который первым побывал на месте с какими-то олухами в форме. Да, я уже все знаю от молодого Рэя, но Тоул же не может без публики. Отстал от времени, Тоули-бой, отстал от нашего благословенного времени.
