Вечер тянулся долго, как всегда бывает по вторникам. Последним номером программы были «Высокие горы», а парочка поклонников Вогарта найдется везде.

По правде сказать, я и сам его поклонник, а посему решил, что не буду закрывать лавочку до конца фильма, а потом запру заведение и отправлюсь наверх, на боковую. Время близилось к двум часам, и у меня осталось только двое посетителей, оба завсегдатаи. Оба сидели за стойкой. Оба пялились в телевизор, оба тянули пиво. Я стоял в дальнем конце стойки, сложив руки поверх белого передника, и тоже пялился в телевизор. Рекламный ролик. То ли один, то ли оба посетителя попросили налить по второй. Сам я на работе не пью, стало быть, мне не полагалось ни второй, ни первой.

Мое имя – Чарлз Роберт Пул. Все зовут меня Чарли. Чарли Пул. Ну вот, теперь и вы знаете.

«Высокие горы» кончились тем, что полицейский уложил Вогарта выстрелом в спину, и развеселая компания Иды Люпин больше не могла строить ему козни.

Я произнес:

1

Когда раздался звонок в дверь, я бился со своим проклятущим ротатором. На сей раз дело было не в пальце, хотя обычно ломался именно он — выпадал, отрывался или выкидывал еще какой–нибудь выкрутас. На сей раз дело было в чернилах. Вы, конечно, поняли меня правильно: говоря, что дело было не в пальце, я имел в виду деталь машины, а не палец, которым этот дурак за дверью нажимал на кнопку звонка. (Вообще должен сказать, что люди, стоящие под дверью, всегда дураки, да и все мы, если задуматься, сошли с ума — каждый по–своему, ведь правда?). Короче говоря, станок не желал печатать. Я накручивал рукоятку, как одержимый, а из прорези знай себе лезли чистые листы — лезут и лезут, и конца им не видно. Впрочем, судя по тому, сколько пользы принесли мои усилия на поприще печатника, мне и вовсе не было нужды выпускать брошюры. С таким же успехом я мог бы распространять чистую бумагу.

Но не будем отвлекаться. Я думаю, мне всегда мешала эта моя дурацкая привычка растекаться мыслью по древу, отклоняться от темы и неумение сосредоточиться на главном, из–за чего я, как выразился Кристофер Фрай, «за мимолетное мгновенье все связи с вечностью терял». Мгновение? А может, минуту? Как там было? Ну, да вы поняли, что я имею в виду. В общем, дверной звонок заливался, и надо было узнать, кто пришел.

Со смешанным чувством досады и облегчения я бросил слесарное дело и, громко топая ногами, отправился в прихожую. У меня не было никаких дурных предчувствий: людей, которые могли бы заглянуть ко мне, можно пересчитать по пальцам. Это либо какой–нибудь член организации, либо судебный исполнитель с повесткой, либо заимодавец с векселем, либо агент ФБР (или еще какого–либо правительственного ведомства), либо легавый.