… И хотя в паспорте вполне определенно значилось «Татьяна Евгеньевна Иловайская», исходя из чего родственники и знакомые обращались к ней как к Танечке — и были в своем праве — он именовал ее Тэтэ.

Ей нравилось. Ей вообще нравилось все, что делал или говорил Димыч.

Голос Элеоноры Степановны с легкостью преодолевал такие хилые препятствия, как закрытая дверь, работающий магнитофон и нежелание потенциальных слушателей слышать все, что предназначалось именно для их ушей. Тема выступления была до боли знакомой, и, откровенно говоря, Димыч мог бы и сам наговаривать этот текст без особых сложностей. Более того, он бы с радостью взял на себя этот труд, чтобы дать бесценной теще передохнуть, но неутомимая обличительница не мыслила спокойного бытия. Для своих ближних, разумеется.