Азот присел на корточки и, собираясь с духом, заглянул в узкую щель под стеной. Его босые ноги утопали в холодной жиже. До рассвета оставалось несколько часов; таверна пустовала. Полы в большинстве здешних трактиров были земляные, однако эта часть Крольчатника располагалась на болотах, а пить, стоя по колено в грязи, не желали даже последние пропойцы, поэтому таверну чуть приподняли над землей на сваях и сделали настил из прочных стеблей бамбука.

В щели между ними иной раз проваливались монеты, но втиснуться в тесное пространство между полом и землей мог далеко не всякий. Большие цеховые ребята были слишком крупные, а мелюзга не отваживалась лезть в удушливо-темное царство крыс, пауков, тараканов и свирепого полудикого хозяйского котяры. Хуже того: когда по настилу проходил посетитель, бамбук врезался тебе в спину. Азот целый год собирал тут больше монет, чем в других местах, однако в последнее время он заметно вырос. В прошлый раз даже застрял и несколько часов кряду не знал, как быть; потом пошел дождь, земля размокла, и Азот наконец выбрался наружу.

Сейчас кругом была грязь, посетителей не предвиделось. Котяра ушел — Азот сам видел. К тому же завтра Крыс ждал по четыре медяка сбора, а у Азота не было и одного. Словом, выбирать не приходилось. Крыс не слушал никаких оправданий, и рука у него была тяжелая. От побоев Крыса многие цеховые дети испускали дух.

Азот разгреб в слякоти ямку и лег в нее ничком. Тонкая грязная рубаха тотчас насквозь промокла. Работать следовало быстро — Азот был кожа да кости, если простудится, сляжет надолго.

Протиснувшись внутрь, он принялся всматриваться во тьму — не блеснет ли где металл. В таверне догорали два фонаря, и на грязь да стоячую воду причудливыми прямоугольниками падал лившийся сквозь щели свет. В столбиках света клубился густой болотный туман. К лицу Азота прилип кусок паучьей паутины, по шее пробежал морозец.

— Четыре медяка! Четыре! А ты мне сколько даешь?

Физиономия Крыса так побагровела от ярости, что прыщи на коже казались россыпью белых точек. Схватив Джарла за грудки, Крыс поднял его с земли. Азот резко опустил голову. Он не мог на это смотреть.

— Четыре! — орал Крыс, брызжа слюной.

Разыгрывает представление, подумал Азот.

Нет, бил Крыс по-настоящему, но не сжимая пальцы в кулак — чтобы позвучнее. На Джарла Крыс даже не смотрел; он наблюдал за остальными и упивался их страхом.

Дарзо Блинт влез на невысокую стену и стал следить за стражником. То, что надо, подумал Дарзо. Чуть медлителен, ограничен и послушен. Стражник отсчитал положенные тридцать девять шагов, остановился на углу, упер алебарду в дощатый настил, почесал живот, засунув руку под стеганую куртку, покрутил головой и пошел дальше.

Тридцать пять. Тридцать шесть. Дарзо выскользнул из тени стражника, сполз со стены и повис на краю настила. В то мгновение, когда воин стукнул алебардой по настилу, Дарзо разжал пальцы и ловко спрыгнул на траву. Стражник и без того наверняка бы ничего не услышал, но осторожность для мокрушника — вторая натура. Двор оказался маленьким, впрочем, как и дом. Стены в кьюрском стиле были из полупрозрачной рисовой бумаги, двери и арки — из кипариса и белого кедра, оконные рамы и пол — из более дешевой местной сосны. Излишеств, как и прочие жители Кьюры, хозяин, генерал Агон, себе не позволял, что вполне соответствовало его военному прошлому, аскетическому образу жизни и, главное, — скромным доходам. Несмотря на многочисленные заслуги генерала, король Дейвин не осыпал его наградами. Отчасти поэтому сюда и пожаловал убийца.

Дарзо заметил приоткрытое окно на втором этаже и ловко пробрался к нему. Жена генерала спала на кровати. Стало быть, не во всем они походили на местных, по крайней мере не довольствовались циновками. Однако и не шиковали: матрас был набит не пером, а соломой. Жена генерала, ничем не примечательная женщина, негромко храпела, лежа ближе к середине кровати. Простыни были измяты на обоих краях.

Убийца скользнул в комнату, пуская в ход

талант,

чтобы приглушить звук своих шагов по деревянному полу.

Любопытно. Беглый осмотр подтвердил слух о том, что генерал не просто приходит сюда по ночам для супружеской близости, а обитает в этой комнате вместе с женой. По-видимому, жили они хуже, чем о них болтали.

Охранники секретной палаты Девятерых, братья-близнецы, окинули Дарзо хмурыми взглядами. Такие великаны, как они, в Са'каге были наперечет. На лбу у каждого темнел наколотый разряд молнии.

— Левша, — поприветствовал Дарзо одного из стражей, сдавая меч, три ножа, отстегивая дротики от запястья и доставая из рукава небольшие стеклянные ядра.

— Левша — это я, — сказал второй охранник, старательно обыскивая Дарзо.

— Послушай-ка, — произнес убийца. — Мы все прекрасно знаем, что если я захочу кого-нибудь здесь убить, то обойдусь без оружия..

Левша вспыхнул.

Кошмар начался, как только Азот проснулся.

— С добрым утром, — сказал Крыс. — Как себя чувствуешь, кусок дерьма?

По злобной улыбке на его губах Азот определил, что стряслось нечто из ряда вон выходящее.

Чуть дальше Крыса стояли Рот и Заячья Губа. Обоих распирало от злорадства.

Куклы и Джарла не было, не было и Джа'лалиэля. Щурясь от света, лившегося сквозь дырявую крышу, Азот поднялся на ноги и осмотрелся но сторонам. Вокруг больше не было никого. Одни цеховые работали, другие ходили по помойкам в поисках съестного, третьи просто решили, что сейчас безопасней снаружи. Значит, они видели, что Крыс вошел внутрь.