Долгая, насчитывающая многие тысячелетия история человечества знает немало переломных периодов, когда в результате быстрой перемены хозяйственных, социальных или политических условий резко менялись культура и образ и образ жизни значительной части населения планеты и на обширных пространствах возникали своеобразные историко-культурные общности. Одним из таких переломных периодов в древней истории Старого Света была эпоха эллинизма (конец IV–I вв. до н. э.), характерной особенностью которой было возникновение эллинистического мира, простиравшегося от Сицилии и Македонии до среднеазиатского Междуречья и Северной Индии. Конечно, каждая из древних стран и областей, включенных в этот мир, — будь то материковая Греция, Сирия или Египет, Месопотамия, Средняя Азия или области в долине Инда — обладала своими специфическими особенностями. Но искусство всех этих областей в значительной мере опиралось на эллинские традиции, а греческая речь в ту пору звучала не только и древних центрах Эллады, но и в новых столицах эллинистических царств — Александрии в Египте и Антиохии в Сирии и во владениях греческих государей Бактрии и Индии на берегах Амударьи и индийских рек. Эти-то черты общности в культуре и искусстве и позволяли древним авторам и современным исследователям говорить об эллинистическом мире.

Толчком к возникновению этого мира был поистине фантастический поход небольшой горстки греко-македонских воинов через необозримые просторы — Малую Азию, восточное побережье Средиземного моря и Египет, Месопотамию и Иран, земли современного Афганистана, Средней Азии и Пакистана. Этот военный поход, осуществленный под руководством македонского царя Александра, продолжался менее десяти лет. Однако его история, последствия и сама личность молодого предводителя союзных эллинских отрядов, ставшего государем огромной, не виданной дотоле «мировой империи», вот уже более двух тысячелетий влекут к себе не только историков и археологов, но и широкие круги мировой общественности. Об Александре Македонском и его походе в глубь Азии написано множество научных исследований, популярных работ и художественных произведений. Поиску следов Александра в Азин, историческому фону и историко-культурным последствиям его походу посвящена я небольшая популярная книга М. Уилера «Пламя над Персеполем». Она написана крупным современным ученым сэром Робертом Эриком Мортимером Уилером — одним из старейших археологов Англии. Мортимер Уилер (родился в 1890 г.) — член многих британских и зарубежных научных обществ. Участник Первой мировой войны, Мортимер Уилер в сороковые годы вновь идет в армию (хотя к тому времени ему уже было за пятьдесят): в Северной Африке он сражается против фашизма. Человек явно консервативных взглядов в политике, с грустью вспоминающий Уинстона Черчилля и величие Британской империи, Мортимер Уилер своей научной деятельностью во многом способствовал прогрессу исторической науки и археологии в ставших на путь независимого развития странах Индостанского субконтинента — Индии и Пакистане.

Археологическая деятельность М. Уилера началась в 1913 г., когда он был зачислен в штат английской Королевской комиссии по историческим памятникам, а первые самостоятельные раскопки осуществил (в Англии же) по возвращении с фронта в 1917 г. Долгие годы М. Уилер работает в основном в области археологии римских провинций, и прежде всего римской Британии. Углубленные занятия М. Уилера восточной археологией начинаются после того, как в 1914 г. он занимает пост генерального директора Археологической службы Индии. Английский ученый принимает активное участие в изучении древнеиндийской цивилизации, все внимательнее присматривается к памятникам знаменитого гандхарского искусства, органически сочетавшего элементы античных и индийских традиций. Интересы М. Уилера в эти годы связаны в основном с долиной Инда. И когда в 1947 г. на месте бывшей «жемчужины британской короны» образуются две завоевавшие политическую независимость страны, М. Уилер остается работать в Пакистане, к которому отошла территория этой долины, совмещая до 1950 г. пост консультанта пакистанского правительства по вопросам археологии со званием профессора археологии римских провинций в Лондонском университете. Археологические памятники и проблемы истории Индии последних веков до нашей эры и первых веков нашей эры прочно входят в круг его научных интересов. М. Уилер включается в дискуссию о хронологии и происхождении гандхарского искусства, ведет раскопки памятников этого периода в Пакистане, рассматривает в своей известной книге «Рим за границами империи» («Rome beyond the Imperial Frontiers», Oxford, 1954) вопросы культурных взаимоотношений Рима с Индией и другими областями и странами той эпохи. К его мнению прислушиваются все ученые, изучающие проблемы эллинизма на Востоке и вопросы культурных связей могущественной, но все еще слабо изученной (а потому и загадочной) Кушанской державы, культура и искусство которой многом продолжают традиции эллинского и восточно-эллинистического мира.

Небольшая, рассчитанная на широкий круг читателей книга М. Уилера «Пламя над Персеполем» четко отражает взгляды этого крупного исследователя на одну из наиболее важных, интересных и во многом спорных проблем древней истории. Однако значение этой книги заключается не только в изложении взглядов М. Уилера на историческую роль Александра Македонского и проблему восточного эллинизма (взглядов, с которыми к тому же советские ученые не всегда могут согласиться). Автор ее знакомит читателей с археологическими находками и открытиями (в том числе с самыми новыми), связанными с «великим походом» Александра и историко-культурными последствиями этого похода. В таком подходе к рассматриваемым вопросам и состоит, на мой взгляд, особая привлекательность книги М. Уилера для наших читателей.

Действительно, в популярной литературе, посвященной Александру Македонскому и его походам, нет книги, которая вводила бы читателя в круг вещественных свидетельств этого похода и, главное, его последствий, ныне ставших известными археологической науке. Более того, даже в специальной научной литературе эти свидетельства, как правило, использовались крайне недостаточно, ярким примером чего могут служить труды другого выдающегося английского ученого — сэра В. В. Тарна, с которым М. Уилер многократно полемизирует. В ряде случаев нельзя не согласиться с упрёкам М. Уилера: опираясь в основном на сведения письменных источников и на данные нумизматики, В. В. Тарн, бывало, высказывал весьма субъективные суждения о тех или иных деятелях и событиях эллинистической эпохи и почти всегда слабо учитывал достижения археологии восточного эллинизма. Так что иронические высказывания М. Уилера далеко не беспочвенны, хотя и не умаляют заслуг. В. Тарна в изучении эпохи эллинизма. Зато некоторые весьма спорные параллели из современной истории, которые иногда приводит М. Уилер на страницах своей книги, очень поверхностны, а то и просто наивны.

Девять героев, почитаемых в средние века Достойнейшими, нередко оказывались оборотнями. Мода или фантазия подменяла Готфрида Бульонского Гаем Варвикским, и Шекспир позволял себе вводить в их круг Помпея и Геркулеса, которых не было в каталоге Кэкстона. Лишь Александр Великий не поддавался никаким превращениям. Помню, много лет назад я видел живописное изображение этой Девятки, открытое на облупившейся стене дома эпохи Тюдоров в Эмершеме (графство Букингемшир): Юлий Цезарь с пикой наперевес и в головном уборе, более всего напоминающем котелок, украшенный перьями; герцог Джошуа с мечом, копьем и в алом одеянии; бородатый детина, какой-нибудь местный головорез в классических доспехах, как представляли их во времена Ренессанса.

В нем мы единодушно признали Александра — имя, увы, стерлось… Харлеевская рукопись XV в., сохраняемая в недрах Британского музея под номером 2259, так описывает герб Александра: «В алом тюле золотой лев, сидящий на серебряном престоле, вооруженный черною секирой». Он был любезен сердцу средних веков, да и всех прочих веков, прошедших и будущих.

Быть может поэтому, когда издатели предложили мне написать небольшую популярную книгу о любом — на мой выбор — историческом событии, я обратился мыслью к этому самому человечному герою с его золотым львом и черной секирой. О такой книге я подумал еще лет двадцать назад, когда впервые очутился среди неподвластных времени колонн дворца персидского царя царей в Персеполе. И с той поры многое, о чем я размышлял, укрепило меня в этом намерении. Я стоял и смотрел на персепольские развалины, где Александр некогда восседал на престоле, который и впрямь мог быть серебряным или золотым. Здесь он оказался на половине своего великого пути как во времени, так и в пространстве. Именно здесь был центр, средоточие всего предприятия. Поверни он отсюда вспять, его спутники (или некоторые из них) одобрили бы это решение, но история мировой культуры выглядела бы теперь несравненно беднее. Он не повернул. От Персеполя он пронесся через всю Центральную Азию, как пожар в джунглях, и на пепелищах, которые оставались за ним, возникали ростки новой цивилизации. От Персеполя до Пенджаба пусть будет ему гордой эпитафией — здесь прошел Александр.

И все же как трудно обнаружить его следы! Он живет в исторической литературе, пламенеющая легенда о нем не меркнет в веках, но вещественные доказательства его пребывания на равнинах Азии ускользают от нас. Словно неосязаемая мысль, словно могучий дух явился он и исчез. Что до осязаемого, тут мы знаем больше об Агамемноне, чем об Александре. За легионами Юлия Цезаря археология кое-как поспевает, но мы не в силах догнать Буцефала. Это обескураживает археолога и вместе с тем стимулирует его поиски, направленные на материальное. Задача моей книги — показать, хотя бы в общих чертах, как встречают археологи брошенный им вызов.