Во всех обществах и во все времена превращение ребенка во взрослого, то есть наступление совершеннолетия, считалось значимой вехой, и этот переход порой бывал весьма опасным. Но никогда еще он не представал столь значимым и столь опасным, как в блестяще изображенном Уильямсом обществе будущего, где совершеннолетие заключается в обретении плоти и жизни, а кто-то оказывается просто стерт.
Я восхищаюсь вашей мудростью и способностью понимать, доктор Сэм, потому и желаю беседовать с вами. О том, как Фриц встретил Голубую Даму, и что случилось с Дженис, и почему ее мать решила убить ее, и что в конце концов из всего этого вышло. Мне необходимо во всем разобраться,
а для этого мне нужен настоящий друг. Которым для меня являетесь вы.
Дженис всегда насмехается надо мной за то, что я говорю с вымышленным собеседником. Еще больше она забавляется по поводу того, что мой воображаемый друг — англичанин, умерший сотни лет назад.
— Ошибаешься, — сказала я ей, — доктор Сэмюэл Джонсон
[2]
реально существовал, так что воображаемым его называть нельзя. Воображаемыми являются только мои с ним беседы.
Мне кажется, Дженис не понимает той разницы, которую я ей пытаюсь объяснить.
