«У дракона драконье ВСЁ!!! Ага, именно так — большими буквами и с кучей восклицательных знаков. И я не про чешую, хвост, крылья и зубы. Нет. Я про драконье упрямство, которому позавидует пресловутый осёл, драконий желудок, переваривающий (проверено!) даже камни и сталь, драконий аппетит, не дающий оторваться от жратвы (назвать тот же самый серный колчедан, к примеру, нормальной едой язык как-то не поворачивается), пока живот не станет таким большим, что короткие лапки еле-еле достают до пола, драконий сон и много чего ещё. Список можно продолжать очень долго. А у новорождённых (или только что вылупившихся, суть не в названии) дракончиков ко всему этому добавляется ещё и ДРАКОНЬЕ ЛЮБОПЫТСТВО!!! Заставляющее совать свою голову в такие места, что срочно вызванная бригада дварфов-мастеров целый час чешет затылки, пытаясь сообразить, как её — эту самую голову — достать. Не отрывая при этом от шеи.

Откуда я всё это знаю? Извините, забыл представиться: Сергей, тот самый новорождённый дракон. Точнее, был новорождённым десять лет назад.

Когда эти самые десять лет назад старый пень, по чьей-то ошибке именуемый смотрителем и Хранителем, предложил мне сменить тело, я охренел. Сначала от самого предложения. Потом от того, кем я стану. Ну, а под конец…

О том, что пришлось перенести Касу (а смысл выпендриваться и что-то выдумывать? Имя как имя), даже представлять не хочется. Достаточно сказать, что до первой линьки кое-чья хвостато-крылато-чешуйчатая тушка пыталась попробовать на зуб Стальную Леди. Причём не единожды. До первой линьки. Целых два здешних месяца. Которые, несмотря на всю абсолютность драконьей памяти, я так и не смог вспомнить отчётливо — только туман, сквозь который то тут, то там проступают обрывки тех или иных событий. Например, как я удирал по пещерам от разозлённого партнёра, явно желающего оторвать мне что-нибудь нужное. Или как вкусно пахнущая железка вдруг больно стукнула по носу (позже выяснилось, что это был арбалет, принадлежавший одному из пришедших по какому-то делу дварфов и неосмотрительно оставленный им на столе).

Та-ак, где… ага, вот он. По-смот-рим… «Потому что на самом деле драконы — это…» А что — это? Знать-то знаю, а вот как сформулировать, чтобы потомкам понятно было? Тогда что-то такое в голове вертелось, но пришёл злобный Людоед и отвлёк. Из-за нехороших коротышек. А теперь как?..

Нет, без компа хреновато. И с лапами когтистыми… На бумаге не попишешь, а на этих кристаллах… Штука, конечно, удобная: дал команду заклинанию, а дальше просто проговаривай текст, и всё — не вырубишь топором. У меня половина библиотеки на подобных камушках. От некоторых такой древностью пахнет!.. Они ж крепкие до ужаса. Я знаю, я об один зуб чуть не сломал, когда совсем мелкий был. Н-да… А вот стереть написанное, увы, нельзя. И делать их уже не умеют. И на складе их… ну-у-у… Хм, по объёму — один сундук, а по количеству… А фиг поймёт. Они ещё и по размеру разные. Так что приходится экономить. И не писать в мемуарах что попало. А то прочтёт кто-нибудь потом, кто русский выучит…

Ладно. Что у меня сейчас самое-самое?.. Рост и линька. Особенно с учётом того, что десятая началась на десятицу раньше. Хм, каламбур. Ну, значит, об этом и напишу…

Хорошая штука?! Кто сказал, что хорошая, а?! Я?! Не было такого! У вас видения! У всех видения! У… Э-э-э, а с кем это я разговариваю?.. Партнёр?.. Фу-у-у… Слава Светлым Богам… А то не хватало ещё, чтобы Хранитель у всех на глазах истерику закатывал. Пусть даже недоделанный. Вроде меня. Хотя повод, строго говоря, есть. Карман этот гоблов магический. Сколько меня с ним мучили! И что получилось? А получилось, что в него только две рубашки помещаются. И всё. А штаны уже не влезают. Угу. И на кой гоблин он мне тогда нужен?

Вообще-то, конечно, сам виноват. Что мне мешало проверить заранее? Ничего. И время было, и что насовать — не проблема. Камней тех же в «детской» набрать. Стоп! Детская-детская-дет… что-то я упустил… ская… А! Её же переделывать надо будет! У нас же скоро прибавление появится!

Интересно, а как они его назовут? Хорошо бы Казусом. А быть Людоедом я уж его как-нибудь научу. И ксиву передам. Храмовую. Когда тоже путешествовать отправится. Родовое-то имя у него Беллиус будет. Как у нас с Сергеем. Вот и получился бы Казус Беллиус Людоед. Младший, правда, но это мелочи. Во-от. И этому младшему я бы потихоньку от Сергея полномочия и передал бы. Чтобы Кастониус не зажирел. Н-да. Потому что сын наверняка в папу пойдёт.

Хм, а если девочка?.. Девочка-девочка-де… А какая разница? Всё равно ребёнок в гнезде. А у нас ни одной комнаты с окном. А расти под магическими светильниками… Угу. Значит, сейчас бегу к смотрителю и прошу его договориться с дварфами. Пока обсудят, пока придумают, где лучше, пока сделают — как раз год примерно и пролетит.

Зумат Ченгор, когда-то легионер, а ныне давно уже десятник портовой стражи, пребывал в отвратительном настроении. Нет, даже отвратительнейшем. Вот уже восемь дней в порту было пусто. Не то чтобы совсем, конечно — главный причал подпирали бортами аж два корвета: один под каххарским флагом, другой — под имперским. Давненько уже подпирали. Десятицы три. И всё это время в портовой управе посменно дежурили тихушники. На всякий случай, как понимал Ченгор. Мало ли что. И посольские вымпелы на гафелях кораблей этого самого «на всякий случай» не отменяли. Зато однозначно отменяли возможность дополнительного заработка бедных стражников: польстишься на лёгкую серебрушку да и сгинешь потом в подвалах…

А конец десятицы близился. Близился день, когда начальники захотят получить свою долю. И не волнуют их твои трудности. Не умеешь заработать — освободи место. Желающих хватает. Особенно после Освобождения, когда в городской страже порядок навели. Хвала Всем Богам, порт не тронули…

«Странное дело, — думал Ченгор, — власть сменилась, портовая власть сменилась тоже, а порядки как были, так и остались. Даже «добровольные подарки» не изменились. Что раньше надо было десять серебрушек с десятка отдать начальнику, что сейчас. Да и с чего им меняться-то, подаркам? Корабли как…»

— Зум, гля! — невежливо прервал размышления десятника один из подчинённых. — Идут! От маяка!

Вахтенный офицер корвета «Дикий кот» был занят делом. Очень серьёзным и ответственным делом: он скучал! Старательно, со вкусом, с полным осознанием важности самого процесса. Скучал так, как умеют только моряки на стояночной вахте в захолустном, давно изученном вдоль и поперёк порту, в котором ничего не случалось с момента сотворения мира и ничего не случится до самого последнего дня существования Вселенной. Глаза сами по себе перебегали с одного на другое в надежде обнаружить что-нибудь новенькое и разочарованно следовали дальше, не мешая хозяину совершенно бесплатно предаваться развлечению богатых…

Из этого блаженного состояния вахтенного вывел молодой звонкий голос, ничуть не озабоченный тем, что разрушает чей-то покой. С полувопросительными-полуутвердительными интонациями голос заявил на языке северных соседей:

— Ну что, я крикну?

«Зачем? — вяло подумал офицер. — Зачем кричать? Разве кто-то тонет?» Как будто в ответ на эту мысль другой голос — постарше — решительно заявил на том же языке: