Эдгар Уоллес Том 10. Таинственный двойник. Джентльмен в черной маске. Секрет Гамона

Уоллес Эдгар

В сборник вошли следующие романы:

Таинственный двойник; Джентльмен в черной маске; Секрет Гамона

Таинственный двойник

Глава 1

Человек, прибывший с юга

Над Лондоном нависал туман. Был поздний вечер, и уличные фонари казались мутными пятнами. Человек, прибывший с юга, пошатываясь, вышел на Портмен–сквер. Возле дома № 51 он остановился, окинул быстрым взглядом темные окна, и на его лице появилась злобная усмешка. Он на мгновение задержался у входных дверей, разглядывая свои рваные ботинки, затем, приняв очевидно какое–то решение, поднялся по ступенькам и тихо постучал.

— Кто там? — спросил глуховатый голос, раздавшийся, казалось, прямо над головой.

— Лэкер, вот кто! — громко ответил прибывший.

Джентльмен в черной маске

Глава 1. ДЖЕНТЛЬМЕН–ВЗЛОМЩИК

Джемс Лейсингтон Морлек, обладатель ряда титулов и состояния, позволявшего ему жить лишь на проценты с капитала, сидел в своем кабинете.

Он отпер окованный сталью ящик роскошного старинного письменного стола и вынул из него револьвер, черный шелковый платок и несессер из мастерски выработанной тюленьей кожи. Затем извлек оттуда множество миниатюрных инструментов, изготовленных из самой твердой стали. Особенно внимательно он осмотрел алмаз, вправленный в одно из сверлышек величиной с зубочистку. Его цепкий взгляд последовательно переходил с одного инструмента на другой.

Квартира Джемса Морлека была, вероятно, самой роскошной и изящно обставленной на Бонд–стрит. Кабинет — просторен и высок. Потолок украшен арабесками работы мавританских художников, стены выложены полированным мрамором, а мозаичный пол покрыт огромным пушистым персидским ковром. Четыре серебряные люстры струили сквозь разноцветные шелковые абажуры мягкий, приятный глазу свет. Комнату украшали и низкая тахта у окна, инкрустированный перламутром табурет и удобное кресло.

Постороннему нелегко было бы определить возраст хозяина, сидевшего за письменным столом, — лет сорок–пятьдесят? На самом же деле ему едва минуло тридцать шесть. Веселые, жизнерадостные, смелые глаза оживляли его приятное мужественное лицо и придавали резко очерченным чертам мягкое и добродушное выражение. Но порой глаза его туманила грусть, а густые брови озабоченно сдвигались.