Что следует молодому человеку или девушке знать для того, чтобы их можно было причислить к «сведущим»? Другими словами, существуют ли в нашем обществе табу на какие-то знания о жизни человека и существовании мира? Есть ли какие-то тайные сведения, которые либо неизвестны большинству родителей и учителей, либо никогда открыто не высказываются?

В Японии когда-то был распространён обычай давать молодым людям, которые собирались пожениться, «постельную книжечку». Это был маленький томик отпечатанных с ксилографических клише цветных картинок, изображающих все подробности полового сношения. Такой обычай существовал не только потому, что, как говорят китайцы, «один рисунок стоит тысячи слов». Давая книжечку своим взрослым детям, родители получали возможность избежать неловкой ситуации, в которой им пришлось бы объяснять своим детям интимные подробности с глазу на глаз. Между тем в наши дни на Западе подобную информацию можно найти на любом книжном лотке. Секс больше не является серьёзным табу. Подростки нередко знают о нём не меньше взрослых.

Но если секс теперь не является табу, на какие сведения, в таком случае, наложен запрет? Ведь в обществе всегда существует

что-то

запретное, подавленное и не признаваемое всеми. Речь идёт о сведениях, открытое обсуждение которых вызывает у людей сильное беспокойство, и поэтому они, как правило, закрывают на них глаза. Табу окружают табу, словно слои луковицы. О чём же тогда должна быть Книга, которую отцы могли бы исподтишка — не признавая открыто её существования — подсунуть своим сыновьям, а матери своим дочерям?

В некоторых кругах запрет наложен на всё, что связано с религией. Так зачастую принято даже среди тех, кто ходит в церковь и читает Библию. Здесь религия является личным делом каждого. Разговаривать о ней, задавать вопросы или, что ещё хуже, открыто демонстрировать свою набожность в обществе таких людей считается признаком плохого тона и даже неприличным. Но если тебе всё же удастся проникнуть в святая святых одной из бесчисленных современных религий, ты будешь озадачен, вокруг чего вообще разыгрывается всё это представление. Очевидно, что Книга, которую я имею в виду, не может быть Библией, или «Благой Вестью». Ведь с этой антологией древней мудрости, исторических преданий и мифов так долго обращались как со священной коровой, что было бы нелишним подержать её пару столетий под замком для того, чтобы потом люди смогли взглянуть на неё свежим взглядом. В Библии, действительно, иногда речь идёт о тайнах, среди которых есть такие, разглашение которых связано с некоторым риском, однако все они изложены с помощью архаичных символов и упрятаны за традиционными интерпретациями. Потому объяснить людям суть христианства с каждым веком становится всё труднее, если, конечно, не сводить это объяснение к проповеди хорошего поведения и агитации подражать Христу, — однако ни один проповедник не объясняет,

Стандартные современные религии — такие, как иудаизм, христианство, ислам, индуизм и буддизм — в своём нынешнем виде напоминают отработанные рудники: здесь очень трудно что-то найти. За некоторыми исключениями, обнаружить которые не так-то легко, их идеи о человеке и мире, их образы, обряды и представления о хорошей жизни не согласуются с современными научными знаниями о Вселенной. Ведь в наши дни окружающий мир изменяется так быстро, что почти всё изученное человеком в школе устаревает ещё до того, как он успевает её окончить.

Когда нас учили считать на пальцах и читать по слогам, едва ли нам рассказывали об Игре в Чёрное-и-Белое. Идея этой Игры очень проста, но относится к той стороне вещей, которая обычно замалчивается. Прежде всего обрати внимание на то, что все твои пять органов чувств являются различными формами одного и того же чувства — в чём-то подобного осязанию. Зрение — это чувствительное прикосновение. Глаза касаются волн света и поэтому воспринимают их. В результате мы можем прикасаться к вещам, находящимся далеко за пределами досягаемости наших рук. По аналогии с этим можно сказать, что уши касаются звуковых волн, которые распространяются в воздухе, а нос — крошечных частичек пыли и газа. Но сложные структуры и цепи нейронов, лежащие в основе этих органов чувств, представляют собой совокупность нейронных клеток, каждая из которых может находиться в одном из двух состояний: есть сигнал или нет сигнала. В центральный мозг каждый конкретный нейрон передаёт информацию либо

да

, либо

нет

 — и больше ничего. Как мы знаем, эта двоичная система исчисления использована в компьютерах. В них вся информация представлена с помощью 0 и 1, и при этом из таких простых элементов удаётся построить очень сложные и крайне удивительные наборы.

В этом отношении наша нервная система и, двоичные компьютеры очень похожи на всё остальное, потому что физический мир построен из вибраций. Как бы мы ни представляли себе эти вибрации — в виде волн, частиц или, возможно, волночастиц — мы нигде не встречаем гребней волн без впадин между ними, а частиц — без разделяющих их промежутков пустого пространства. Другими словами, не существует такой вещи как волна или частица сама по себе, без окружающего пространства. Не может быть ни «да» без «нет», ни верха без низа.

Хотя звуки высокой частоты могут длиться долго и казаться нам непрерывными, в действительности в их основе лежит колебание, фаза которого постоянно изменяется. Каждый звук фактически представляет собой последовательность импульсов и промежутков тишины между ними. Однако наши уши не замечают промежутков тишины, если они чередуются с импульсами слишком быстро. Мы замечаем интервалы между импульсами только в звуках нижних регистров органа, когда частота колебаний настолько низка, что слух может уловить неоднородность звука. Свет также представляет собой не постоянный чистый свет, а чередование промежутков света и темноты. Он тоже приходит к нам в виде волн, которые имеют структуру импульсов с интервалами отсутствия сигнала между ними. При некоторых условиях частоту световых вибраций можно так синхронизировать с движением освещаемых объектов, что последние будут выглядеть неподвижными. Теперь понятно почему обычные электрические лампочки не используются в пилорамах. Ведь излучаемый ими свет представляет собой колебание, которое можно легко синхронизировать со скоростью вращения дисковой пилы, в результате чего её зубцы будут выглядеть неподвижными.

Хотя глаза и уши фактически регистрируют и максимум, и минимум во всех этих вибрациях, этого нельзя сказать об уме человека. Ведь наше сознательное внимание замечает только максимум. Тёмный, беззвучный интервал отсутствия сигнала игнорируется им. Это почти общий принцип: сознание не принимает во внимание интервалы, хотя без них оно не смогло бы зарегистрировать никаких сигналов. Если ты положишь руку на колено привлекательной девушки и оставишь её там неподвижной, девушка вскоре забудет о ней. Но если ты будешь поглаживать её колено, она будет всё время помнить, что ты рядом и интересуешься ею. Таким образом девушка замечает и, ты надеешься, предпочитает наличие твоей руки, а не её отсутствие. Как бы то ни было, все вещи, которые согласно нашим убеждениям существуют в мире, всегда являются чередованием наличия/отсутствия. Одно только наличие или одно только отсутствие сами по себе невозможны.

Многие люди думают, что, слушая музыку, они просто слышат последовательность нот различной высоты, которые звучат по одной или аккордами — по несколько сразу. Если бы это действительно было так — как это бывает в исключительных случаях, когда человек совсем не воспринимает высоту звука, — они бы услышали не мелодию, а лишь последовательность бессвязных звуков. Слышание мелодии подразумевает различение интервалов между тонами, даже если сознательно не думаешь об этом. В этом случае интервалы представляют собой не промежутки тишины, а «ступени» различной высоты между звуками музыкальной гаммы. Эти ступени или промежутки являются звуковыми «интервалами», которые но своей природе отличаются от пространственных интервалов между телами и временных интервалом между событиями.