Квай-Гон Джинн не мог заснуть. Он каждую ночь честно пытался, но в конце концов ловил себя на том, что бродит по ночному Храму в напрасной надежде нагулять сон.

Он не мог объяснить этого. Как джедай, он привык засыпать где угодно, в любых условиях. В грузовых отсеках кораблей и ангарах космопортов на куче запчастей от дроидов. Ему как-то пришлось проспать четыре часа посреди поля под непрекращающимся ливнем. Когда ему необходим был сон, он приказывал своему разуму избавиться от мыслей, а телу - расслабиться, и те подчинялись приказу.

Но никогда раньше ему не приходилось иметь дело со своим сердцем.

Он нарушил запрет. Он влюбился в другого джедая. И признался ей в этом. А она погибла. Он был готов понести заслуженную кару, и те несколько украденных у судьбы дней, когда он любил и знал, что любим в ответ, стоили того. Но как ему теперь собрать разбитое сердце обратно? Талла изменила его. Она сделала его жизнь полной – и она же лишила его жизнь смысла, когда покинула Квай-Гона. И теперь он понятия не имел, что ему c этим делать.

Так что ему было не до сна. Он и его падаван торчали в Храме уже несколько недель. Они думали, что Йода вызвал их сюда, чтобы дать очередное задание, но не было никакого задания. «Отдых нужен падавану твоему, - сказал Йода, - Важен он столь же, сколь миссии ваши.»

Все началось с любви одного маленького мальчика лезть куда не положено.

Талезану Фраю было десять лет. Школа ему наскучила практически сразу. Он предпочитал оставаться дома, в своей комнате, возясь с приборами, которые смастерил сам. В восемь лет он оснастил дом системой связи, позволяющей с помощью распознавателя голоса следить за всеми его передвижениями. А в девять уже понял, как ему обойти собственную систему, дав распознавателю неверные данные, так что мать мальчика никогда не была до конца уверена, где ее сын находится и чем занят. Когда Талезану стукнуло десять, он уже дорос до слежки за местными жителями. Может быть, в этом и не было бы ничего странного для маленького мальчика, если бы Тэли не специализировался на тех местных жителях, которые прилагали особые усилия, чтобы их не подслушали.

Взламывать комлинки на его родной планете, Циррусе, было слишком скучно. Вот что было весело, так это шпионаж. Он мог запросто взломать секретные каналы, обойти пароли, вскрывая шифры один за другим, всего лишь нажав пару кнопок и рычажков на своих приборах. И даже там не было ничего замечательного. Политики, офицеры безопасности, вице-президенты компаний – хоть бы кто из них хоть раз сказал что-нибудь, интересное для Тэли. Но он все равно продолжал лезть куда не положено. Он любил делать то, что не положено.

И наконец, в один прекрасный день, он услышал нечто занимательное. Сначала ничто не заставило его поднять голову от подушки и навострить уши. Он лежал на кровати, играя с маленькой моделью спидера Гион на пульте управления, рассеяно слыша лишь обычные переговоры по поводу какого-то готовящегося дела.

- Не стоит, - сказал кто-то, - Ракеты создадут слишком много шума в тесном помещении.

Тот, кто влетел в номер, мало напоминал скучающего клерка за стойкой. Теперь он был одет в непробиваемый доспех. Кобура для бластерной винтовки и ножны виброкинжала украшали спину, на запястьях красовались ручные ракетницы. Длинные светлые волосы развевались, когда он вкатился в комнату, словно дройдека, удивив джедаев необычным углом атаки.

Осколочная граната фирмы Мерр-Сонн упала посреди комнаты и тут же взорвалась, посылая во всех направлениях дождь шрапнели. Охотник перекатился, прикрываясь легким щитом.

Квай-Гон почувствовал, как воздух содрогнулся от взрывной волны, осколки засвистели вокруг него. Он прыгнул, заслоняя Оби-Вана и Сири. Отразить град осколков было трудно даже для магистра, не говоря уж о падаванах. Шрапнель была шальной, непредсказуемой. Квай-Гону и Ади потребовалась вся концентрация, чтобы отбить ее. Смертоносные обломки отскакивали от лезвий, вонзаясь в пол и стены. Несколько ударились о щит охотника, но срикошетили.

Квай-Гон заметил вспышку удивления на лице охотника при виде световых мечей. Наверняка он ждал обычную бригаду Сенатской службы безопасности, но никак не джедаев. Он выпустил две ракеты из наручей и отступил, выкатившись обратно через дверь.

Оттуда он бросил в комнату еще одну гранату. Квай-Гон прыгнул вперед и взмахом меча превратил ее в комочек дымящегося металла, прежде чем та взорвалась. Он обернулся к охотнику. Тот на мгновение застыл напротив двери. Затем лицо наемника осветилось странной вспышкой понимания, он повернулся и бросился бежать.

Они бежали по улицам, ни разу не остановившись, ни в чем не сомневаясь. Способности джедаев помогали. Оби-Ван умел запоминать всю карту за секунды. Сири всегда могла найти кратчайший путь. Квай-Гон и Ади использовали Силу, чтобы легко пробираться сквозь толпу.

Они не встретили и следа охотника. Добравшись до места, Квай-Гон и Ади остановились, чтобы рассмотреть здание. Это был дом из серого камня, ничем не отличающийся от соседних таких же.

Квай-Гон перешел улицу и встал перед входной дверью. Он успел протянуть руку к кнопке вызова переговорного устройства.

Окно над дверью распахнулось, и из него обрушился вниз широкий вибронож. Отпрыгнув, Квай-Гон почувствовал, как лезвие просвистело вдоль его спины. Еще секунда – и джедаю снесло бы голову.

Оби-Ван метнулся на помощь учителю, Ади и Сири обошли дверь, заглядывая в окна по бокам от нее.

Они без приключений добрались до республиканского звездолета. Циран, удаляясь, превратился в маленькую желтую точку на поверхности планеты. А потом и сама планета стала лишь золотистым шариком, укутанным в облака. Они уже мчались прочь сквозь звезды.

Ади вела корабль. Квай-Гон задавал курс до Корусканта. Оби-Ван сидел, глядя на Сири и Тэли.

Сири ничего не говорила. Она сновала по кабине вокруг Тэли. Положила маленькое термоодеяло ему на колени. Принесла ему поесть. Тэли даже не притронулся к еде. Он завернулся всем худеньким телом в одеяло и уставился в пол.

Наконец, Сири подошла и присела рядом с ним. Она нагнулась к ребенку и тихо заговорила. Оби-Ван не слышал ее слов, но по ее выражению и позе понял, какой заботливой она была в этот момент. Постепенно, Тэли заметно расслабился – его шея не была так напряжена, и пальцы не сжимали одеяло так судорожно и отчаянно. Сири вынула что-то из кармашка на поясе. Оби-Ван узнал согревающий кристалл, который Сири всегда носила с собой, глубокого синего цвета со звездой внутри. Она дала его мальчику, и Тэли сжал кристалл в кулаке, улыбнувшись, когда тот согрел его руку.

Сири подтянула под себя ноги и уютно устроилась рядом с Тэли, не слишком близко – но в то же время рядом.

Двадцать лет спустя

- Проблема в том, - продолжал Мейс Винду, - что у графа Дуку были годы и годы на планирование сепаратистского движения. Годы, которые мы наверстываем до сих пор. Мы добиваемся малых побед, а они лишь набирают силу. Нам нужно нанести решающий удар. Нам нужно нечто, способное склонить весы в нашу пользу и подтолкнуть сомневающиеся системы к воссоединению с Республикой.

- Битва? – спросил Анакин Скайуокер.

- Нет, - Мейс сжал длинные пальцы вместе, - Кое-что получше. – Он повернулся к Оби-Вану, - Ты еще помнишь Талезана Фрая?

По правде говоря, он похоронил это имя глубоко в памяти. Он наслаивал поверх миссию за миссией. Если бы воспоминания о мальчике всплыли, с ними могло вернуться кое-что еще. Оби-Ван позабыл название планеты, на которой жил Тэли, стер из памяти и корабль, обреченный на гибель, ни разу не вспомнил о пещере, в которой ему пришлось тогда прожить почти неделю.

И тем не менее, даже когда имя еще не сорвалось с губ Мейса, он четко помнил каждую деталь.

Анакин шагал по переходу к зданию Сената. На спидере, конечно, было бы быстрее, но ему необходимо было чувствовать пермакрит под ногами и надеяться, что свежий воздух чуть остудит его гнев. Пока что он только еще больше закипал.

Не надо было ему спорить с Мейсом. Он знал это. Но его настолько ошеломило известие о том, что Падме тоже участвует в задании, что он заговорил, не подумав. Как только Падме могла согласиться, не сказав ему? Как она вообще могла согласиться?

Анакин считал, что привел достаточно весомые аргументы, но Винду даже слушать не стал, как будто Анакин еще ребенок. Мейсу и в голову не пришло, что Анакин может быть прав, что подвергать сенатора такой опасности очень глупо. Поддержка джедаев в Сенате и так слабела с каждым днем. Зачем они еще сами рискуют таким ценным союзником?

Конечно, причина, по которой он не желал брать с собой Падме, была куда более личной, чем все это. Ее и так несколько раз чуть не убили наемники. Но зачем же она сама лезет на рожон? Анакин покачал головой. Он не понимал свою жену. Оставалось только любить. И не позволять, чтобы с ней что-нибудь случилось.

У него еще была одна последняя попытка. Канцлер Палпатин велел приходить к нему и делиться любой проблемой, даже самой пустяковой. Анакин понимал, что если Мейс выяснит, что он обращался к Канцлеру, его минутная вспышка раздражения вырастет в настоящую бурю, но ничего не мог с собой поделать. Палпатин был единственным, кто мог приказать Падме остаться.

До сих пор планета Джениан никак не проявила себя в Войне Клонов, не приняв ничью сторону. Это не была заслуга дипломатии, хотя дженианцы в ней были очень даже сильны, нет, дело было скорее в обширных деловых каналах планеты, исследовательских лабораториях и нехилом содержимом секретных банковских сейфов. Возможно, однажды Джениан и сломается, но планета занимала не слишком важное стратегическое положение и потому была весьма удобным пунктом и для республиканских и для сепаратистских сенаторов, где можно спокойно и безопасно сберечь свои капиталы.

Тэли был далеко не единственным, кто пользовался удобными законами планеты и ее квалифицированными рабочими. На Джениане велось немало дел, в основном в промышленном и научном его секторах. Здесь раскинулось множество крупных городов. Тэли оборудовал свое укрытие в пустыне, лежащей возле города Бруит. Пустыню изрезали горные цепи, а местность была совершенно необитаема, и от комплекса до любого города или поселения в во всех направлениях пролегали сотни километров.

Тэли обеспечил свой персонал всем необходимым, построив для него маленький город, с местами для отдыха и развлечений и прекрасным жильем, какое рабочие вряд ли могли позволить себе в других городах. Единственным, чего они были лишены, была семья. Каждый сотрудник был холостым и бездетным. Тэли объяснял это тем, что семейные привязанности отвлекают от работы, но Оби-Ван был уверен, что здесь кроется какая-то более глубокая, личная причина.

Джедаи и сенатор путешествовали на быстром республиканском звездолете, и полет занял меньше одного дня. Анакин вел корабль низко над пустыней. Ниже, чем хотелось бы Оби-Вану, - почти задевая днищем барханы и скалы (некоторые из которых достигали полсотни а то и ста метров в высоту), и резко ныряя вниз к раскаленной земле.

- Это же тебе не гонки, Анакин, - проворчал Оби-Ван. Сири с Падме обменялись улыбками, - Он это назло делает, - буркнул Кеноби. Падме вгляделась вперед.

- Это нелепо, - тут же высказался Анакин, стоило им остаться одним в выделенных покоях. Они уже обыскали комнаты на предмет подслушивающих устройств. – Он держит нас здесь заложниками, ожидая, что мы кинемся решать его деловые проблемы.

- Нелепо, - согласился Оби-Ван.

- Мы теряем время, - Сири выглядела такой же нетерпеливой, как Анакин, - И мне это не нравится. Он же сознательно пользуется нами!

- Этот взламыватель может стать спасением Республики, - вздохнула Падме, - Жизненно важно добыть его. Неужели он не стоит маленького расследования?

Сири раздраженно стряхнула с себя рюкзак. Тот с грохотом упал на пол. Оби-Ван глянул на нее с любопытством. Видеть Сири в раздражении или негодовании не было для него новостью, скорее – данностью. Но теперь в ее досаде скользил некий новый оттенок, которого Оби-Ван объяснить не мог.