Высокий рыжеволосый мужчина идет широкими шагами по мощеной площади между факультетом социологии и гуманитарным факультетом. На площади многолюдно, ведь стоит один из первых теплых дней. Сейчас самое начало мая, учебный год близится к концу.

Некоторые люди куда-то направляются, но кажется, что никто не спешит. Все неторопливо идут по своим делам, может быть, на лекцию, на семинар, в кафе или на тайное свидание. Но совершенно очевидно, что у большинства собравшихся на площади нет никаких срочных дел. Они расслабляются, подставляя солнцу бледные после зимы лица. Два пожилых профессора прогуливаются, заложив руки за спину, и беседуют на научные темы, несколько сотрудников помоложе перешептываются, собравшись в кружок. Студенты сидят вплотную друг к другу на скамейках и на ступеньках лестницы, ведущей к корпусу имени Нильса Трешова.

[1]

У немногочисленных столиков кафе «У Нильса» на протяжении нескольких часов нет ни одного свободного места.

Рыжеволосый мужчина идет быстрым шагом. Он кивает коллегам, улыбается знакомым студентам, приветственно отдает честь уборщице, примостившейся покурить в защищенном от ветра уголке. Он выделяется из толпы, возможно, прежде всего тем, что производит впечатление бодрого, чрезвычайно энергичного и наверняка счастливого человека. И рыжеволосый мужчина действительно счастливый человек, а в грядущие месяцы станет еще счастливее.

Сейчас он срезает путь и идет по газону между корпусом имени Софуса Бюгге,

[2]

корпусом имени Хенрика Вергеланна

[3]

и улицей Проблемвейен, совсем скоро он достигнет металлического мостика, соединяющего территорию университета с Исследовательским парком. Он останавливается почти посередине моста, откуда прекрасно видно величественное здание, где находится его кабинет. В этом корпусе располагается кафедра футуристической лингвистики. Высокий роскошный пятиэтажный дом с большими окнами отделан полированным гранитом и мрамором. Стеклянные поверхности отражают солнечный свет, и на лицо нашего героя падают мягкие лучи майского солнца. Свет становится таким ярким и неприятным, что он вынужден зажмурить глаза. Солнце почти ослепило его, но он улыбается широкой мальчишеской улыбкой, той улыбкой, от которой женщины обычно падают в его объятия, как перезрелые фрукты.

В то время как высокий рыжеволосый мужчина стоит почти посередине моста, улыбается, сощурив узкие глаза, и любуется внушительным зданием, где ему посчастливилось работать, профессор Эдит Ринкель топает ногами от раздражения в одном из кабинетов того же здания. Из окон кабинета виден мостик, но профессор смотрит на студента. Нет, профессор Ринкель не видит своего рыжеволосого коллегу. Она разглядывает студента, который сидит на стуле для посетителей, вытянув расставленные ноги.

Обычно Пол навещает маму по понедельникам. Случается, ему что-то мешает: встреча, срочная работа, женщина, которую надо обслужить, а еще лучше дождаться, пока она его обслужит, но чаще всего вечер понедельника он посвящает маме, по-прежнему проживающей в квартире в Фагерборге, в той самой, где Пол вырос.

Он направляется к ней сразу после работы: из своего кабинета проходит по лестнице, спускается через огромные стеклянные двери, идет через Исследовательский парк, по мостику, ведущему к кафедре метеорологии, напевая по дороге. Потом он обычно сокращает путь, проходя через лужайку (где весной и в конце лета лежат стада студентов), и шагает через мощеную площадь между гуманитарным и социологическим факультетами. Оттуда он следует по улице Согнсвейен, взбирается на пологий холм к церкви Вестре-Акер и всегда бросает взгляд в сторону могил бабушки и дедушки — по старой привычке, а еще потому, что считает это самым малым, что может для них сделать. Потом Пол спускается к улице Киркевейен, покупает в киоске на бензоколонке три кокосовые булочки (обычно ему не приходится ничего говорить, кокосовые булочки достают с полки и кладут на прилавок еще до того, как он к нему подходит) и широкими шагами проходит последние несколько сотен метров до маминой квартиры. Пол Бентсен всегда ходит быстро.

В тот понедельник, когда он познакомился с Нанной, Пол шел быстрее обычного, он почти бежал, и это один из тех редких случаев, когда, пробегая мимо церкви, он не вспомнил о своих умерших родственниках. Он чуть не забыл купить кокосовые булочки и поднялся в квартиру на пятом этаже, перескакивая через ступеньку.

— Я влюбился, — выпалил Пол, как только мама открыла дверь. Он наклонился и поцеловал ее мягкую щеку, втягивая в себя успокаивающий сухой и сладкий запах мамы.

— Ты всегда влюбляешься, — ответила Марен. — Ты всегда влюблен в какую-нибудь женщину.