В ночь с пятого на десятое

Успенский Михаил Глебович

Михаил Успенский – знаменитый красноярский писатель, обладатель всех возможных наград и премий в области фантастики и фэнтези, автор бестселлеров «Там, где нас нет», «Время Оно» и «Кого за смертью посылать». Но кроме полюбившихся читателям книг про богатыря Жихаря, Успенский написал еще множество других историй в жанре русской литературной сказки – язвительных, увлекательных и невыносимо смешных.

"…Вдруг от стены отделился дяденька в ярко-оранжевом стеганом пальто. ... Дяденька курил трубку в виде своей же собственной головы, но запах дыма был вовсе не табачный.

– Колесников Геннадий Илларионович? – спросил дяденька.

– Да, – сказал я. – А откуда вы меня знаете?

– Я всех знаю, – устало сказал дяденька.

– А вы кто будете? – спросил я.

– Я-то? – сказал дяденька. – Я вообще какой-то странный: затеешься, бывало, подляну сотворить, ан все это ко благу и обернется… А вы небось очень хотите туда попасть?

Я кивнул. ..."

Михаил Успенский

В ночь с пятого на десятое

ГОВОРЕНИЕ ПРАВДЫ ВСЛУХ

Честное слово, никого не трогал, просто включил телевизор. А оттуда и слышу:

– Сегодня по многочисленным просьбам зрителей и неоднократным требованиям времени наш традиционный сеанс ритмической гимнастики решительно отменяется. Вместо него предлагаем вашему вниманию новый комплекс упражнений по говорению правды вслух. Занятия ведет заслуженный комментатор по общим вопросам Сигизмунд Пытько.

Появился на экране Сигизмунд Пытько – да вы его знаете. Если у него спросить, почему в городе Костроме общественный транспорт недружно ходит, он тотчас ответит, что по производству обувных изделий мы занимаем первое место в мире. А чтобы не был слишком резким переход от аэробики, надел Сигизмунд Пытько поверх брюк полосатые гетры.

– Добрый вечер, дорогие телезрители, – сказал он. – Сегодня мы разучим вводную часть нашего комплекса, которая называется «Начни с себя». Сядьте напротив зеркала и внимательно посмотрите себе в глаза. Сосредотачиваемся, сосредотачиваемся… Быстро ответим самому себе, довольны ли вы своей внешностью. Дайте своему лицу очень короткую характеристику. Нет, не физиономия, еще короче… Так, уже лучше… Побольше нелицеприятности… Самомнение резким движением мысли отбрасываем в сторону. Не выходит? Делаем еще раз. И два. И три. И четыре… Так, еще лучше, еще объективнее… Теперь расслабимся, помотаем головой…

Я помотал.

У ПОДНОЖИЯ

Управу я нашел не сразу. Искал по телефонным справочникам, звонил в различные родственные учреждения. Никто не хотел брать на себя ответственность, говорили, что это не их профиль. Потом верные люди за пятитомник Берды Кербабаева назвали мне адрес.

Раньше, говорят легенды, Управа вся как есть умещалась в купеческом особнячке стиля модерн. А сейчас для нее на этом же месте выстроили восемнадцатиэтажную башню прогрессивным методом. Я глядел на башню и думал – тоскливо, поди, работникам Управы, сидят по два-три человека на этаже, в одном кабинете висит пальто, в другом шляпа, третий сам занимает. С тоской вспоминают свой особнячок и шар-бабу, которая стерла его с лица земли. Потом-то я узнал, что все не так.

Дверей было многое множество, а открыта одна: угадай, какая. Угадал, перебравши все, но ходу мне в Управу не дали. Внизу на вахте сидели целых трое: бабушка из военизированной охраны, милиционер и солдатик. Они играли в карты. Бабушка налупила солдатика по носу колодой, а потом спросила, какого хрена я здесь шатаюсь. Я, как мог, объяснил свое дело. Бабушка несколько смягчилась, но отметила, что бичам и богоделам тут не хрен делать. Я показал документы. Бабушка сказала, что паспорт – не документ, а хреновина. Я выразил удивление. Милиционер и солдатик полезли из-за стола. Я поспешно вышел, встал на крыльце, закурил. Задрал голову и поглядел, какую махину собрался одолеть…

…Вдруг от стены отделился дяденька в ярко-оранжевом стеганом пальто. Такие пальтушки надевают на детей и альпинистов, чтобы не потерялись. Дяденька был взрослый, лицо же такое, что сразу видно: ни на какую гору он не полезет, а, наоборот, сам кого хочешь туда загонит. Дяденька курил трубку в виде своей же собственной головы, но запах дыма был вовсе не табачный.

– Колесников Геннадий Илларионович? – спросил дяденька.

«ТЫ ОДИН МНЕ ПОДДЕРЖКА И ОПОРА…»

В оперативном отделе мной занялся парень в штатском, но с форменными пуговицами, представился старшим оператором Басмановым. Выяснилось, что заявление мое написано никак не по форме. Как положено писать, Басманов объяснить затруднился и наладил меня к двери, на которой висела табличка:

Здесь было как в доброй библиотеке: стояли книжные полки и висели портреты классиков. За столами скучали три девицы и пожилой человек с табличкой «Дежурный Языковед» на груди. Девицы вели неспешный разговор.

– Умела бы я ткать, – говорила одна, – я бы за этой марлевкой в очередях не толкалась…

ОПЕРАТИВНАЯ РАБОТА ПО БРЭМУ

В кабинете был Басманов не один, за столом у него примостилась крашенная в седину девица с размазанной по лицу привлекательностью. От девицы пахло перегорелым вином и ночным вокзалом.

– Ты лучше скажи, Мария Георгиевна, зачем ты незаконно депутатский значок прицепила? – донимал ее Басманов.

– Мужчинам нравится, когда депутат, – отвечала девица.

Я кашлянул. Басманов глянул и вспомнил, от кого я.

– Ступай, Мария Георгиевна, фотографироваться для Доски позора, вестей из вытрезвителя, – велел он девице.

БЕЗ ВЕРГИЛИЯ

Я опять очутился в коридоре и решил как-нибудь разобраться в структуре Управы, но напрасно искал среди многочисленной и яркой наглядной агитации список кабинетов. Все было отражено на стендах, кроме того, что нужно. Была даже стенгазета с ярко выраженным сатирическим уклоном, а в ней стихи:

Я постоял, стараясь запомнить стихи, потом пошел дальше искать. Наконец возле пожарного щита, опустошенного техничкой, я увидел «План-схему эвакуации сотрудников Управы в случае сокращения». План был очень странный: если верить ему, то выходило, что Управу можно изобразить в виде девяти концентрических кругов. Общий и оперативный отделы находились в круге первом – значит, самое главное и влиятельное начальство нужно искать в девятом! Кроме того, я понял, что Управе принадлежали только нечетные этажи. А четные кому?

Услышал шум лифта и побежал на него. Лифт распахнулся, оттуда выкатились два борющихся за что-то между собой мужчины в приличных костюмах. Даже в процессе борьбы мужчины не выпускали из рук «дипломатов».

– Из-за твоей близорукости нас на низовку бросили! – прохрипел наконец один.