Джонга с яростным проклятием опрокинул стол с картой. Крулль вопросительно поднял брови:

— Что тебя злит, Джонга?

Пять патрульных космических кораблей находились под командованием эскадренного капитана Мастерсона. Он был типичным офицером космофлота двадцать третьего столетия. Его корабли и люди считались лучшими в Солнечной системе. Длинные ракетоподобные корабли, сверкающие как серебро под лучами раннего утреннего солнца, в полной готовности застыли на стартовых площадках. Мастерсон глядел на них с нескрываемой гордостью. «Первоклассные корабли — первоклассные люди», — думал он. Потом он взглянул на серую равнину космодрома. Пять кораблей и двадцать пять человек готовы были бросить вызов необъятной Вселенной.

Грег Мастерсон знал, что он непременно выполнит задание. Он принимал участие в полетах внутри и вне Солнечной системы и всегда возвращался целым и невредимым.

Он был одним из немногих людей, которые добрались до Проксимы Центавра с ее четырьмя планетами-спутниками. И он хотел провести остаток своей жизни там, вдали от людской суеты.

Но вот из бескрайней Вселенной что-то явилось в Солнечную систему и…

Он и другие пилоты патрульных кораблей знали, почему контрольный облет астероидов проводится на месяц раньше. Мастерсон то и дело вспоминал книгу о так называемой Второй мировой войне, которая продолжалась с 1939 по 1945 год. Вспоминал старые фильмы на эту тему. Один из них назывался: «Наш самолет пропал без вести»; тогда эта фраза должна была казаться всем привычной. «Один из наших астероидов пропал без вести, — ухмыльнулся про себя Мастерсон. — Нет, он не пропал! Их стало слишком много!»

Астронавтам не оставалось ничего другого, как только ждать. Они ждали смерти и знали об этом.

Дан смотрел на Грега, а тот на него. Они не разговаривали. Им не нужно было говорить. Они знали, что им предстоит.

— Мне нравилось с тобой работать, — спокойно сказал Грег.

— Мне тоже, — отозвался Дан.

— Сколько у нас осталось времени? — спросил Грег.

Джонга и Крулль работали без отдыха. Их нервы, прежде расслабленные монотонностью работы, теперь были до отказа напряжены. Джонга в четвертый раз за последние двенадцать часов включил счетчик.

— Если мы что-нибудь поймаем, то разве что донесение от патруля.

— Мне от всего сердца хотелось бы этого, — сказал Крулль.

— Ты не считаешь, что генерал что-то знает, но не торопится сообщить нам? — с сомнением спросил Джонга.

— Для него это не свойственно, — возразил Крулль, — и тебе это известно.

Грегу Мастерсону показалось, что пришла его смерть. Либо он разобьется при падении, либо этот ужасный зверь убьет его… Зверь искал его. Чудовище с лапами, клыками и щупальцами!

И эта тварь, словно вынырнувшая из кошмарного сна, двигалась к нему. Огромная, как гора, с налитыми кровью глазами.

Быстрая смерть на дне вентиляционной шахты будет по крайней мере лучше, чем гибель в лапах этого чудовища. Ноги Грега натолкнулись на что-то твердое, упругое. У него возникло ощущение, будто откуда-то выходит воздух. Не был ли это воздух из его собственного скафандра? Потом он лишился чувств. Приятное погружение в черную, словно ночь, бесконечность.

Однако потом Грег, казалось, снова приблизился к поверхности черного омута — медленно, очень медленно, так, что казалось, будто его легкие вот-вот разорвутся. Его грудная клетка была придавлена невыносимой тяжестью. Он не имел никакого понятия, что это за тяжесть. Потом вернулось сознание. Лучи света били ему в глаза, вызывая боль. Он не мог понять, где находится. После долгого падения он должен быть мертв, так как он упал значительно глубже тех двенадцати футов, на которые рассчитывал. Он поглядел вверх. Оттуда, из дыры, через которую он попал сюда, на пол падала ужасная тень. Тень чудовища!

Мастерсон невольно содрогнулся. Хотя он мог видеть только малую часть твари, ему этого вполне хватало! Грег оценил диаметр отверстия в пять-шесть футов. Щупальца чудовища расширили его. Видно, чудовище хотело дотянуться до астронавта, передняя лапа уже прошла в дыру и теперь тянулась к Грегу!