Большинство граждан России мало задумывается о проблемах большой политики и тонкостях рыночной экономики. Их больше заботят вполне прозаичные вопросы: Есть ли работа? Заплатят ли вовремя зарплату? Хватит ли этой зарплаты на элементарные нужды семьи? Наверно, это нормально, — думать о насущном.

Депутаты, народные избранники различных уровней искренне заняты формированием бюджетов: от местного, муниципального до государственного. Они понимают, что именно за счет средств этих бюджетов будут выплачиваться зарплаты, пособия, поддерживаться в работающем состоянии коммунальное хозяйство, а это значит, в домах будет свет, тепло, вода. И это тоже правильно, — думать о нуждах своих избирателей.

Руководители исполнительных структур вовсе не против того, чтобы на вверенной им территории работала промышленность, расцветало сельское хозяйство, множился малый и средний бизнес. Они понимают, что работающее производство — это доходы в казну, а значит, реальная возможность решать наболевшие проблемы простых людей. И это тоже правильно, — заботиться о благополучии жителей родного края.

Однако все эти благие намерения действительно искренних людей (оставим в стороне жуликов и негодяев) на деле оборачиваются тем, что промышленность останавливается, гиганты производства оказываются банкротами, плодородная нива зарастает сорняком, в бюджетах всех уровней — зияющая дыра, и сколько ни дели имеющиеся доходы, на всё не хватает. А это значит, что кто-то остался без зарплаты, кому-то не выплатили пенсию, а где-то не хватает на элементарные медикаменты, и из-за какого-то пустяка стоит вопрос жизни или смерти. Почему?

Любой, даже самый аполитичный обыватель начинает задумываться и искать ответ. Политики различных мастей предлагают ему свои варианты решения проблем, и, на первый взгляд, они разумны: стоит их только реализовать, как жизнь изменится к лучшему и закончатся страдания. Но время идет, одни политики заменяют других, а вместо реальных изменений рождаются только всё новые и новые варианты построения будущей счастливой жизни.

13 лет назад вышел «Манифест к сломлению кабалы процентов». Когда, как раз в разгар потрясений ноябрьских дней 1918 года, я опубликовал это произведение, изложенное тогда в виде основных концептуальных пунктов, я еще не мог думать и надеяться, какое неслыханное воздействие ему еще предстоит оказать, ведь оно вскоре после этого стало по сути духовным источником национал-социализма. Адольф Гитлер сам пишет в своей книге «Майн Кампф» об истории возникновения движения:

Чтобы сделать брошюру доступной партийным коллегам в старом виде, издательство «Франц Эер» решило оставить текст неизменным. Возможно, там или тут способы выражения мыслей еще находятся под сильным влиянием волнующей хроники ноябрьских преступлений, но я считаю неподходящим менять что-либо в первоначальном издании.

Книга ведь не является во всех своих подробностях обязательной для партии; но выводы и рассуждения, содержащиеся в ней, во всех своих основных пунктах концептуально точны, и именно: заглавие книги с требованием сломления кабалы процентов является одним из основных пунктов национал-социалистической программы, следовательно, содержание всех изложенных в книге мыслей внутренне самым непосредственным образом связано со всем нашим движением.

Маммонизм — это тяжелая, всё вобравшая в себя хроническая болезнь, которой страдает наш сегодняшний культурный мир, да и, пожалуй, всё человечество. Это — всёпожирающий яд, глобальная эпидемия, охватившая народы мира.

Под маммонизмом надо понимать следующее:

с одной стороны, это огромная всемирная власть денег, надгосударственная власть финансов, возвышающая себя над любыми правами народов на денежное самоопределение, международный большой капитал, т. н. «золотой интернационал»;

с другой стороны, это строение духовного мира, охватившее широчайшие слои населения, ненасытная жажда завоевания, направленное туда же восприятие жизни, которое уже привело к деградации моральных понятий и заведёт их еще дальше.

Это строение духовного мира воплотилось и вознеслось на вершину жизни в форме международной плутократии.

Сейчас мы оказались в центре одного из самых тяжелых кризисов, который предстоит выдержать нашему народу в его многострадальной истории. Тяжело болен наш народ, тяжело болен весь мир. Слышны беспомощный ропот тёмных масс и крики людей о помощи. В песнях, на танцах, в кино, при мимолетных встречах наш обезумевший народ с глубокой внутренней болью обменивается друг с другом мыслями о своей многострадальной судьбе, о своих обманутых надеждах, о болезненном разочаровании тем, что у нас так упрямо хотят назвать «достижениями революции». Как же сильно отличаются наши прежние представления о будущем от прежних, как разительно отличаются все прекрасные обещания от действительности! Все золотые отблески надежд, на которые тогда мы смотрели из темноты нашего военного поражения, теперь, в свете солнечного дня, кажутся лишь светом тусклой лучинки. И вот мы беспомощны. И ради этой тусклой лучинки, раньше так ярко светившей в ночи, мы отбросили все, что до тех пор было нам дорого и любимо, а наши кошельки прочно набиты жалкими, ничтожными купюрами. И неудивительно, что именно беднейших из бедных охватывает злость разочарования, что именно они в порыве безумной ярости срывают зло на своих братьях и пытаются разрушить все, что им в состоянии глубокой депрессии встречается на пути выхода из этой глубокой ямы. Если народ еще больше охватит бессознательность и безумие, это состояние приведет к помешательству, а куда приведет оно, это помешательство, мы видим в большевистской России. Национализация, или, как это там называют, «социализация», оказалась лишь ударом мимо, — со спокойной душой объявляет Ленин. Экономика разрушена, покупательная способность денег на нуле, интеллигенция уничтожена, рабочие без хлеба. Везде в народе разочарование. Лишь кровавый террор с опорой на китайских и латвийских наемников позволяет красным диктаторам защититься от гнева разочарованного народа. В нашей стране развитие примет такой же характер, если мы будем и дальше держать в правительстве международных спекулянтов, неистовых партийных фанатиков и представителей нагруженной богатством буржуазии, чуждой нам по внутреннему характеру расы как представителей одного из немецких народов. Вспомним, каковы были те прекрасные, восхитительные слова, которые нам вешали на уши: мир во взаимопонимании, союз народов, парламентаризм, суверенитет народа, демократия, диктатура пролетариата, социализм, уничтожение капитализма, освобождение от милитаризма. Да каких только прекрасных слов не было!

Выстоит лишь тот народ, который сам определяет свою судьбу. Ничего из всего обещанного не воплотилось, да и не может воплотиться, если мы с наивысшей житейской серьезностью не подойдём к этим обещаниям, ко всем лозунгами и, как умный, добротный врач, со знанием дела не исследуем проявления болезни и не поставим точный диагноз, если не пожалеем никаких сил, чтобы установить, откуда приходит эта тяжелая, но имеющая характерные признаки болезнь!

Маммонизм — вот как называется болезнь нашего времени.

Что такое маммонизм?

Приведенное в п.1 заявление с требованием перевести облигации военного займа в законные средства платежа вот уже в какой раз вызвало волну обвинений в том, что это приведет к переполнению рынка средствами платежа. Это обвинение само по себе ошибочно. Сама по себе инфляция существует из-за наличия военных займов.

Но правильным является то, что отмечается факт физического наличия этих объявленных средствами платежа бумаг, что само по себе, несмотря на всю несостоятельность подобного рода опасений, могло бы привести к неблагоприятным побочным явлениям, аналогичным новому витку инфляции. Поэтому, во изменение п.1, определим его как конвертацию облигаций военного займа, а также остальных государственных долговых обязательств в банковское имущество с законодательной отменой выплат по процентам.

Такая формулировка имеет то большое преимущество, что уничтожает форму проявления военных займов в виде ценной бумаги. Облигации военного займа были бы переданы банкам, банковским конторам, сберкассам и т. д., и после кредита (снятия) переданной суммы со счета займы были бы аннулированы. Таким образом, практически у каждого человека в Германии будет банковское имущество, открытый счет в банке, которым он мог бы распоряжаться.

Такого рода действие имело бы еще одно немалое преимущество, смысл которого состоит в том, что в этом случае было бы невозможным удержание больших партий облигаций в частной собственности, так как по истечении определенного срока не переданные в банковскую сферу купоны займа были бы объявлены недействительными. Кроме того, был бы возможен всеобщий контроль над тем, сколько военных облигаций ушло за границу. Если перед мы заграницей чувствуем себя экономически слабыми, то мы должны будем выполнять выдвигаемые заграницей требования по процентам. Я же лично считаю, что мы вполне бы могли сделать заявление о невыплате процентов, в том числе и иностранным обладателям облигаций.

Того, что при такого рода развитии событий претензии по процентам со стороны заграницы будут отвоевываться силой оружия, мы можем не опасаться, потому что фактически в истории еще никогда не предпринималась военная акция против большого государства из-за финансовых мер в пользу частных лиц. Не следует предполагать, что даже французский народ на основании финансовых претензий господ Вахера, Шульца и Джона из Германии из-за их вывезенных за границу немецких военных облигаций объявит Германии ультиматум.